Перво-наперво я собрала щепки и крупный мусор в гостиной. Потом, намотав на палку одну из тряпок, сняла паутину по углам, затем хорошенько промела пол драным веником, при этом чихала так, что чуть глаза не отвалились. Протерла изнутри те окна, которые уцелели, а снаружи их мыл проливной дождь.

Буся помогала по мере сил, но у нее тоже были лапки, так что мыть она ничего не могла. Зато запросто залезала под потолок, когда нужно было снять осиное гудящее гнездо, и в маленьком, почти детском ведерочке проворно таскала воду из бочки, избавив меня от необходимости каждый раз выходить на улицу, где бушевала гроза.

Мы на удивление здорово сработались, а заодно болтали так, как будто были сто лет знакомы. Она мне рассказывала и про Асселину с ее ведьмовскими выходками, и про правила этого мира, и про то, откуда она сама. Я же поведала о себе и о том, как меня сюда занесло.

Даже не заметили, как на остров опустилась глубокая ночь.

И хоть мы все это время работали не покладая рук и лап, успели лишь привести гостиную-кухню в более-менее приемлемый вид.

– На переночевать – хватит, – резонно сказала я, откладывая в сторону тряпку.

С облегченным вздохом Буся тут же растянулась прямо на полу:

– Наконец-таки!

Устала бедолажка. Лапки-то маленькие.

Правда, ей все равно пришлось еще раз выходить в непогоду за виноградом, потому что я проголодалась, но в темноте не рискнула сама ползать по кустам.

Я умяла целую кисть фиолетовых ягод, потом умылась – благо после такого ливня недостатка в чистой воде не было – и легла спать.

…А утром меня ждал приятный и крайне необычный сюрприз.

Я проснулась оттого, что лучик солнца игриво плясал по моему лицу. Поморщилась, пытаясь натянуть тряпку, которой была вынуждена укрыться ночью, ибо половины окон в доме не было, и с улицы тянуло прохладой. Лучик все так же настойчиво пробивался сквозь смеженные веки, тогда я поправила мягкую подушку и перевернулась на другой бок…

Так… Стоп.

Мягкую? Подушку?!

Когда я ложилась, никаких подушек не было. Тем более мягких.

Открыв глаза, я приподнялась на руке, чтобы убедиться в том, что мне не показалось.

И правда подушка. С белой, поразительно чистой наволочкой.

– Бусь, твоих рук… лап дело?

Конечно, ее, чье же еще.

Моя новая помощница не откликнулась. Только где-то в другой комнате раздавались возня и знакомое ворчание.

Я зевнула, сладко потянулась, встала с диванчика… и чуть не повалилась обратно.

От неожиданности.

Обстановка в гостиной разительно поменялась.

Откуда-то взялись недостающие окна, а с тех, что были, исчезли трещины и сколы. Пол блестел так, словно его кто-то заново налачил, а на потолке растворился темный слой копоти. Но больше всего меня поразила мебель. Куда только подевались перекошенные дверцы и рассохшиеся ящики?! Все новенькое, дощечка к дощечке, будто только что вышло из-под рук умелого мастера!

А посуда?! Не было ни побитых блюдечек, не закопчённых чугунных сковород, ни погнутых ложек. Только идеально ровная, сверкающая чистотой кухонная утварь.

Не понимая, как такое вообще возможно, я отправилась на поиски Буси и обнаружила ее в одной из спален, где она выгребала из углов мусор. Да так старательно, что только хвост наружу и торчал.

– Бусь, – прошептала я.

Хвост и то место, из которого он рос, исчезли, и на их месте появилась физиономия, увешанная тонкими ниточками паутины.

– Ты чего шепотом?

– Там… – я кивком указала себе за спину, – все новое! К нам приходил кто-то?

– Нет, – она фыркнула и снова принялась за уборку.

– Откуда тогда все это?

– Я же говорила. Дом отзывчивый. Ему просто надо помочь…

Она продолжила копаться в куче барахла, а я стояла, растерянно чесала макушку и думала, как это вообще возможно.

– То есть я его мою, чищу, холю, лелею, а он…

– Он тебя благодарит, – пропыхтела она, выталкивая носом из кучи какое-то тряпье, – и становится краше каждый день.

– Магия какая-то.

– Взаимовыгодное сотрудничество… и да, простецкая бытовая магия

– Простецкая? Да половина женщин нашего мира поубивала бы за такую простецкую магию. Потому что крутятся как белки в колесе: работа-плита-половая тряпка. Работа-плита-половая…

– Я поняла, не повторяй.

– А предел есть? Я могу его мыть-мыть-мыть и в итоге он станет дворцом?

– Ага, размечталась, – фыркнула дракса, – только попала к нам – и уже дворец ей подавай.

– Я просто пытаюсь понять, как это работает.

Она снова вынырнула из кучи, громко чихнула и, смахнув лапкой пыль с носа, сказала:

– Он не вырастет, как гриб после дождя, если ты об этом. Не покроется хрусталем и позолотой и не примет форму, о которой ты мечтала. Он станет крепким, сильным и надежным. Он будет помогать. В ухоженном доме не останешься голодной, не будешь спать на грязных простынях и не придется бегать с молотком, чтобы что-то починить. Он все сделает сам, но для этого надо ему помочь. Дать понять, что он нужен, что его ценят, что готовы его поддержать.

– Я готова, – со всем рвением заявила я.

– Тогда метлу в зубы и вперед. Что делать – знаешь.

Я знала, но не удержалась и задала еще один вопрос:

– В этом мире все дома такие?

– Еще чего, – Буся снова чихнула, – только ведьминские, потому что они силой своей их напитывают, частичку души вкладывают. Без нее были бы обычные стены, пол и потолок.

– Этот дом принадлежал Асселине?

Она пренебрежительно фыркнула:

– Нет, конечно. Откуда ей столько сил набраться? Она с избушкой лесной с трудом справлялась.

– Чей же тогда этот дом?

– Ведьма тут жила старая. Да такая сильная, что моя бывшая хозяйка и в подметки ей не годилась. Она и дом силой напитала, и виноградники, а даже рыбок в речке завела.

При воспоминании о «рыбках» меня передернуло. До сих пор стоило прикрыть глаза – и вокруг мерещилась темная вода, а в ней что-то большое и зубастое.

– Где же она?

– Да кто ее знает? – Буся беспечно развела лапами. – Пропала лет пять назад. Просто взяла и исчезла, никому ничего не сказав. Может, уехала в другие края, а может сгинула, когда питомцев своих кормила. Никто не знает. Просто исчезла, и все. А дом остался. Деревенские пытались это место к рукам прибрать, но не вышло у них ничего: земля не откликалась, ничего не росло, одни змеи кишели, стоило сунуться на крыльцо – случались неприятности. В итоге народ отступил и больше сюда не совался, а остров стали называть Проклятым.

– Вдруг он и правда проклят?

– Не смеши. Остров как остров, дом как дом. Просто с любовью и пониманием относиться нужно, тогда и отклик будет. А не врываться словно варвары, пытаясь растащить чужое. – Дракса была совершенно спокойна и уверенна, а вот мне было немного не по себе.

– А что, если старая ведьма вернется и рассердится оттого, что мы тут без спроса хозяйничаем?

– Не вернется. Давно ее уже в наших краях не видели и вряд ли когда увидят. А если вдруг и объявится – извинимся, расскажем, кто такие, и попросим приютить в обмен на помощь. Никто еще убогих отсюда не выгонял.

Кажется, под «убогими» она подразумевала меня. Я не стала уточнять, вместо этого еще раз потянулась, зевнула и пошла умываться. А через десять минут уже приступила к уборке, вознамерившись за сегодня привести в порядок весь первый этаж.

Глава 5

А дальше начался очередной виток марафона по уборке.

Проникнувшись рассказом Буси о том, что дом отзывчивый и ему надо просто помочь прийти в форму, я со всей дурацкой мочи принялась помогать. Ведь день, не разгибая спины, мела, терла, выносила мусор, воевала с паутиной, мышами и прочей живностью.

Прерывалась только на поесть и к вечеру уже состояла на девяносто процентов из усталости и на десять процентов из винограда.

Вроде и надоело, и отдохнуть бы, но я как заведённая продолжала трудиться.

Потому что, во-первых, хотелось жить в нормальном чистом доме. Во-вторых, на этом крошечном острове больше нечем было заниматься.

Можно, конечно, поваляться на травке, позагорать. Только какой смысл? Загар меня не накормит, крышу над головой не даст, от разгневанных деревенских не спасет. Да и от мыслей всяких тоже не оградит.

А тут уработался, упал вечером на койку – и все. Никаких мыслей, только желание хорошенько отоспаться.

Магия работала.

На следующий день спальни, в которых проводилась уборка, тоже заметно преобразились.

Обои вдруг оказались на своих местах – приклеенными к стенам, гладкими и даже слегка блестящими. Исчезли трещины в рассохшихся оконных рамах, а там, где не было стекол, они волшебным образом появились.

На больше всего на меня произвела впечатление «сросшаяся» мебель.

Мой мозг, рожденный в эпоху технического прогресса, не мог понять, как такое вообще возможно, чтобы вечером посреди комнаты осталась груда щепок, ощерившаяся ржавыми пружинами, а с утра – полноценная кровать. Пусть еще поскрипывающая, но уже вполне себе крепкая.

– Ничего, вот домоем – и бельишко чистое появится.

Чистого бельишка очень хотелось, поэтому и следующий день я провела с тряпкой в руках. Еще раз прошлась по отмытому, наводя лоск и убирая то, что просмотрела при первом проходе, затем занялась коридорами и крыльцом.

Башенки оставила на потом, ибо винтовые лестницы с потрескавшимися ступенями и обшарпанными стенами наводили на меня не только уныние, но и страх. Стоит сделать неверное движение – и покатишься вниз, попутно переломав все косточки.

Буся помогала изо всех сил. Таскала мне воду, добиралась до труднодоступных мест и очень ловко научилась управляться с веником, несмотря на свои лапки.

– А у тебя есть какие-то магические силы? – поинтересовалась я, когда мы сидели на крыльце, греясь в лучах закатного солнца.

– Полно, – сказала она и осеклась, – было полно. Теперь не очень.

– Куда же они делись?

– Силы фамильяра зависят от сил ведьмы. А поскольку ведьма у меня теперь такая себе, то и сил нет.

– Прости, – виновато улыбнулась я, а дракса искренне удивилась:

– За что извиняешься?

– За то, что из-за меня ты теперь без магии.

– Пф-ф, – она небрежно махнула лапкой, – тоже мне потеря. Я тебе так скажу: лучше без магии, но спокойно и с улыбкой, чем с магией, но через надрыв и принуждение. Мне сейчас здесь с тобой гораздо лучше, чем с Асселиной. Я за все время, проведенное с ней, столько не разговаривала и не смеялась.

Вроде простая похвала, а стало приятно и тепло на душе, потому что иметь друга в другом мире дорогого стоит. Даже если этот друг не человек, а маленькое чудовище с крыльями.

Заслуженный вечерний отдых продолжался. И все у нас было хорошо да радостно, пока Буся не замерла, как охотничья собака перед броском, и не сообщила зловещим шипящим шепотом:

– Гости на остров пожаловали!

Вот только гостей нам тут и не хватало…

Их было пятеро.

Пятеро уже знакомых по той памятной ночи возле костров деревенских мужиков, вооруженных вилами и лопатами. А один так и вовсе с косой пришел.

– Чем обязана? – спросила я, когда они дружной, но не очень смелой толпой вышли к виноградникам.

– Пришли результаты проверять, – пробасил самый высокий из них, тот, что с косой, – и еды тебе принесли.

Только сейчас я заметила, что в руках у них не только оружие было, но и небольшой мешок.

В животе тут же восторженно заурчало: «Еда, еда, еда!» – но я подозревала, что радоваться пока рано и что просто так гостинцы мне никто не отдаст.

– Так ведь всего пять дней прошло. Какие могут быть результаты?

– Какие-нибудь! – встрял плюгавенький мужичонка. – Может, ты тут прохлаждаешься и не делаешь ничего, а мы там страдаем, ждем. Жены наши недолюбленные тоже ждут.

Бедолажки. Если бы не вилы, очень грозно нацеленные на меня, то я бы, наверное, их даже пожалела.