– Эх, молодость… Еще оперируете понятиями «хочу – не хочу». Вы знаете, какая история случилась с Мартином в юности?

Эльза отрицательно мотнула головой. Откуда ей, в самом деле, было знать о прошлом инквизитора?

– Его матушка взяла на воспитание девочку, дочь своей трагически погибшей подруги. И так получилось, что они полюбили друг друга. Мартин и Белла, такая чистая юношеская любовь, как в романах… А потом выяснилось, что Белла – ведьма уровня Эпсилон. Знаете, что это?

– Не знаю, – прошептала Эльза. Липкий ужас шевельнулся в груди: она смотрела на Эриха и видела освещенную ярким солнцем комнату, по коротой словно прошел смерч, перевернувший мебель. На паркете тускло блестела темная лужа…

– Это безумие. Ведьмы уровня Эпсилон подлежат немедленному уничтожению, единственные из всех. Обратившись, Белла расправилась с моей сестрой, а Мартин, – Эрих отпил еще чая, похоже, у него пересохло во рту. – А Мартин убил Беллу… Я всегда говорил ему, что это несчастный случай. Трагический, безусловно, ужасный, но в этом нет его вины. Но мне кажется, он до сих пор не оправился до конца. Я понимаю, дитя мое, что вы его не любите. Но он все-таки заслуживает понимания и чисто женского сочувствия.

Эльза не могла понять, что чувствует. Сознание вроде бы раздвоилось, и одна часть говорила «Поделом, так ему и надо!», а другая действительно испытывала жалость. Похоже, Эрих понял ее сбивчивые мысли, потому что сказал:

– Раз уж Мартин вас выбрал, то он по какой-то причине вам доверяет. И я точно знаю, что он будет паинькой ради этого доверия.

– Ладно, буду, – прозвучал в кухне угрюмый голос. Эльза вскинула голову и увидела Мартина. Мрачный и задумчивый, он стоял у входа, и Эльза с удивлением заметила букет мелких белых роз в его руке.

Ей никогда не дарили цветов. Никто и никогда. Эльза не могла отвести взгляда от простенького букета.

– Но я не могу гарантировать, – произнес Мартин, – что это продлится долго.

***

Разумеется, ни в какую мэрию они не поехали. Эрих едва не хватался за сердце – свадьба должна быть пусть небольшой и скромной, но приличной. Никакой пошлости вроде двадцатиметрового лимузина и фото с невестой на ладошке и никаких современных глупостей вроде «поставили штамп и поехали спать». В конце концов, у него есть деловые партнеры и связи, которые требуют выполнения определенных обычаев.

Эльза поставила букет в вазочку на окно и вздохнула с облегчением. Дату бракосочетания перенесли на завтра, и Эльза с какой-то наивной легкостью подумала, что все еще может измениться.

Ничего не изменилось.

Связи у Эриха действительно были. В полдень в квартиру Эльзы позвонили – на пороге обнаружились два стилиста и модельер, которых Эльза однажды видела на страницах модного журнала. Скептически осмотрев ее, один из стилистов, маленький и тощий, с выкрашенными в сиреневый цвет волосами, выразил искреннее сомнение, что из этой деревенщины получится сделать человека, на что второй, такой же маленький, с гладко выбритой головой, заметил со знанием дела:

– Я и не таких кикимор в королев превращал.

Эльза вспыхнула. Она не считала себя кикиморой, и замечание столичного франта задело ее до глубины души. Модельер, оказавшийся своим в доску парнем, с шутками и прибаутками снял с Эльзы мерки и с неудовольствием сообщил:

– Примерка будет только одна. Конечно, свадебное платье с одной примеркой – это как свадьба по залету, быстро и бестолково. Так дела не делаются.

Вся троица воззрилась на Эльзу так, что она побагровела от стыда и злости. Вот оно что. Перспективный политик и будущий министр по делам ведьм вынужден жениться на деревенщине, которая приперла его пузом.

Впрочем, злилась Эльза недолго. Лысый стилист взялся за ее волосы, и после трех часов в его власти Эльза взглянула в зеркало и не узнала себя. По спине и плечам стекали густые пряди медового оттенка, не имевшие ничего общего с обычной прической Эльзы. Она прикоснулась к волосам – мягкие, гладкие, словно шелк, они казались чужими.

– Нравится? – поинтересовался лысый, который оценил молчание Эльзы по-своему.

– Очень, – искренне промолвила Эльза. – Очень нравится.

Потом лысый аккуратно собрал волосы в простую прическу – чтобы завтра соорудить нечто стильное и замысловатое – и за дело взялся тощий стилист, обозвавший Эльзу деревенщиной. В ход пошла тяжелая артиллерия. Медовые обертывания для придания коже особенной нежности, лазерная эпиляция, несколько масок для лица и точечные уколы витаминов – в итоге Эльза перестала понимать, что с ней делают и мысленно махнула рукой, сбившись со счета процедур: делайте, что хотите, и будь, что будет. Когда уже под вечер стилисты поставили Эльзу перед зеркалом, то она замерла, не узнавая себя в отражении. Эльза всегда считала себя простой, даже заурядной девушкой – та, которая сейчас смотрела на нее из зеркальной глади, словно сошла с обложки журнала.

– Неужели это я? – прошептала Эльза. Девушка в зеркале едва заметно улыбнулась: да, это ты.

Стилисты довольно посмотрели на Эльзу и друг на друга, и лысый сказал:

– Ну вот, а ты все «кикимора», «деревенщина»…

Спустя четверть часа пожаловало и платье. Легкое, цвета слоновой кости, оно мягко обволакивало фигуру и приподнимало грудь в вырезе, и было одновременно торжественным и простым, почти незатейливым. Именно в этой строгости и таилась красота, особая и загадочная. Распрощавшись со стилистами и модельером, Эльза встала у зеркала и негромко сказала:

– Я выхожу замуж…

Ей не верилось. Девушка в свадебном платье была кем угодно, только не Эльзой Грюнн. Она была слишком красивой, слишком запредельной, слишком…

В дверь снова позвонили. Подхватив подол платья, Эльза отправилась открывать, представляя, кого там еще принесло. Флориста, фотографа, кондитера?

За дверью был Мартин. Некоторое время они молча смотрели друг на друга, а потом Эльза проговорила:

– Это плохая примета.

– Что за примета? – поинтересовался Мартин. Сейчас он снова подавлял: от него катилась физически ощутимая тяжелая волна, и Эльзе хотелось забиться куда-нибудь подальше и закрыть голову ладонями.

– Жених не должен видеть невесту до свадьбы, – ответила Эльза и подумала, что сейчас Мартин настоящий: циничный, заледеневший, готовый идти по головам ради своих целей. Она попыталась вспомнить, как совсем недавно лежала в его объятиях – и ничего не получилось. Человек перед ней не имел ничего общего с мужчиной из воспоминаний.

Тот был живым. От этого веяло смертным холодом.

– Пустяки, – отмахнулся Мартин и сказал: – Завтра нашими гостями будет Адальберт с супругой. У него какие-то дела с дядей Эрихом.

Эльза ахнула. Адальберт был наследным принцем. Могла ли она когда-нибудь представить, что на ее свадьбе будут гулять принцы?

– С ума сойти, – выдохнула Эльза. Мартин усмехнулся одной стороной рта. Глядя на него, Эльза видела только тьму, сквозь которую пробивались мелкие острые лучики света. Обойдя Эльзу, он потянул за шнуровку платья, и тонкая ткань с тихим шелестом потекла вниз, обнажая спину и плечи. Эльза ахнула, подхватила скользкий шелк и растерянно выдохнула:

– Что..?

– Переоденься, – равнодушно произнес Мартин. – И сделай мне чаю, пожалуйста.

***

– Раз уж так повернулась жизнь, что мы создаем семью, я расскажу тебе о том, что ты должна будешь делать.

Эльза переоделась в домашнюю майку и шорты в цветочек, приготовила Мартину чая и села на табуретку, стараясь занимать как можно меньше места. Мартин стоял у окна, спиной к девушке, смотрел, как по проспекту Покорителей движутся машины, и его спина казалась Эльзе вырубленной из каменной глыбы.

– Не отсвечивай, – сказал Мартин. – Дядя Эрих настаивает на том, чтобы мы жили вместе, и я не хочу, чтобы ты как-то напрягала меня. Я тебя не контролирую. Учись, гуляй, занимайся, чем сочтешь нужным. Но не лезь ко мне, не требуй отчетов и не раздавай ценных указаний.

Эльза вдруг поймала себя на том, что стиснула зубы так, что заныли челюсти.

– Хорошо, – проговорила она. – Хорошо. А ты не собираешься узнавать, чего хочу я? Просто так, для разнообразия.

Мартин даже не обернулся. Только плечи едва заметно дрогнули.

– Нет, – ответил он. – Меня это не интересует. Считай, что мы снимаем квартиру на паях.

– Я могу отказаться, – сказала Эльза и не поверила, что смогла произнести такое. – Просто не пойду завтра в мэрию. Сбегу по пути. Я не твоя игрушка, Мартин. Я не вещь.

Мартин покосился в ее сторону – вот сейчас он действительно был удивлен. Очень удивлен. Мебель заговорила, и выяснилось, что у нее есть свои желания, потребности и намерения.

– Попробуй, – равнодушно произнес он. – Послезавтра тебя выудят откуда-нибудь из канала. Мне, честно говоря, все равно, а вот дядя Эрих не любит, когда что-то идет не по его плану. А ты имела несчастье ему понравиться, и вот таких фокусов он не поймет.

Эльза поняла, что Мартин не шутит – поняла и испугалась чуть ли не до икоты. Намерение протестовать сразу же растаяло.

– Кто он? – еле слышно спросила Эльза. – Твой дядя… кто он такой?

Мартин неопределенно пожал плечами. Эльза смотрела на него и видела тьму, пронизанную редкими солнечными лучами.

– Патер ду патти, я полагаю.

Эльза смотрела телевизор и имела представление о том, чем занимается отец отцов. Теперь она не знала, кого боится больше.

– Я тебя не обижу, – сказал Мартин, и в его голосе мелькнула далекая тень доброжелательности, словно он очень старался быть дружелюбным и сердечным, хотя это ему вовсе не свойственно. – Не провоцируй меня, и все будет в порядке. Глядишь, даже подружимся.

Раздался мелодичный писк – вынув из кармана смартфон, Мартин прочел сообщение, и Эльза увидела, как он бледнеет. За несколько мгновений его лицо стало совсем другим, напряженным и безжизненным.

– Что-то случилось? – спросила она, прекрасно понимая, что инквизитор не будет перед ней отчитываться. Мартин поставил чашку на подоконник и произнес:

– У моей подруги проблемы. Я должен уехать.

Это было уже слишком. Эльза ощутила, как вспыхивают щеки, а на глаза наворачиваются слезы. Значит, подруги. И он даже ради приличия не собирается их скрывать.

Мартин посмотрел на нее внимательным долгим взглядом и отчетливо сказал:

– Я мог бы тебе врать. Но вранье надо запоминать, а мне лень это делать. Будь умницей, Эльза.

Он подошел, задумчиво погладил ее по щеке и добавил:

– И мы поладим.

***

«Приезжай, пожалуйста. Мне плохо».

Выйдя из подъезда и махнув рукой – оранжевый жук такси сразу же отделился от основного потока – Мартин набрал номер Анны-Марии. Если она написала ему сообщение и обратилась на «ты», то дела действительно были хуже некуда. Когда такси рвануло с места, Анна-Мария ответила:

– Я на работе. Приезжай.

Ее голос словно не принадлежал ей, он звучал, как из могилы. Мартину казалось, что его начинает знобить.