Ватное покрывало тишины неожиданно вспорол режущий стон. Казалось, он доносится отовсюду – словно в руинах вокруг притаились тысячи плакальщиков.

– Ы-ы-ы!.. – надрывались голоса шаманским призывом. – О-а-ы-ы-ы!..

Я остановилась. Ритуальная песнь звучала все громче, окатывая меня тяжелыми волнами. Радар вдруг взорвался пронзительным писком.

– А-ы-ы-ы! – пели и стенали невидимые шаманы. – О-о-ы!..

Фигура Теслы расплылась в зыбком мареве, смазалась, размылась, как песочный домик. Голоса наступали, опутывая жуткими сетями. Я повернула голову – и увидела, как от ближайшей кучи, слепленной из высушенных тел, потянулось ко мне длинное черное щупальце.

Вальтер сам прыгнул в руку, но щупальце метнулось проворнее, ухватило ствол. Я вдавила спуск – пуля ушла в пустоту, щупальце дернулось, выдирая из пальцев рукоятку. Вальтер звякнул об асфальт, покатился, подпрыгивая, по ямам. Шаманы стенали, рыдали, приманивали. Щупальце хлестнуло меня по щеке, вплелось в волосы, потянуло. В глаза ткнулись два пальца, увенчанных длинными кривыми ногтями. Почти человеческих пальца.

– Какого черта! – заорала я, выдирая из волос извивающуюся дрянь.

Под рукой шевелилось, сплеталось когтистое нечто. Я рванула ворот куртки, сдергивая с шеи заточку на шнурке. Глаза застлало желтизной. Лезвие полоснуло наугад – черные сморщенные пальцы посыпались вниз, я давила их, как червей, и они обращались пеплом под моими ботинками.

Вокруг стоял гнойный туман, сгустившийся из упавшего на городок облака. Кислая вонь забивала ноздри сквозь маску. Ритуальная песнь звучала все выше, полнилась обертонами, вопила – шаманы сжимали кольцо. Радар не умолкал.

Сжимающая заточку рука онемела, ныли мышцы плеча – я кромсала и била изо всех сил, но пальцев лишь становилось все больше, под ногами хрустели обломки костей. Новая волна ритуального плача обрушила меня на колени, в голове что-то со звоном лопнуло, сверху навалилась черная груда сажи, придавила к земле, распластала, впечатала лицом в пепельный асфальт. Я рванулась, но руки прижало липко-мокрым, горячим, тяжелым. В ушах звенело.

Бог-из-машины, неужели все?..

Глаза забило пеплом, в уши вползала горячая мокрота – и она же хватала за плечи, выворачивала запястья, выкручивала суставы. Я попыталась закричать, но не смогла и вздохнуть. Омерзительные пальцы ухватили за шею – и вдруг вздернули в воздух, я повисла, корчась и хрипя, а туман впереди расступился, выпуская сотни глаз, налитых гнойным ядом. Сквозь слезы и мусор проступили мутные контуры с чудовищными бледными зрачками – асимметричными, смещенными к краям.

Зрачки приближались, расширяясь и крутясь. Шаманская песнь замерла где-то на грани ультразвука, растянулась в одну бесконечную ноту. Я шевельнулась, но вывернутые суставы обвисли плетьми. Воздух кончался, легкие рвало, а сотни рук сжимали мою шею, подтягивая к плачущим ихором бельмам, которые вдруг со щелчком брызнули, лопнув, обливая меня кисло воняющим гноем. Пальцы ослабили хватку, впуская мне в горло пропитанный миазмами воздух. Я закашлялась, втягивая его пополам с пеплом, а вокруг продолжало щелкать. Чудовищные глаза лопались, разливая желтый ихор. Плач оборвался на мгновенье – и вновь возобновился, нисходя по нотной гамме к басам. Хлопки и щелчки вторили ему, сливаясь в безумную музыку. Где-то звякало, в воздухе носилась сажа, в черной гуще которой мелькали слабые синие вспышки. Пальцы рассыпались, разваливались, отпуская меня из своих смертоносных объятий. Я повалилась на асфальт, взметнув тучу праха, а воздух над моей головой прошила бледная ветвистая молния.

И все закончилось. Шаманский клич истончился, теряя один голос за другим, и замолк в нижних пределах доступных слуху частот. Вокруг оседала труха. Жуткие глаза исчезли, обернувшись лужами кровавого ихора.

И где-то в глубине моего мозга тонко, пронзительно, почти жалобно пел, затихая, радарный сигнал.

Желтый туман клубился, заставляя слезиться глаза. Я сморгнула – со слезами потекли частички мусора и пыль. Откуда-то из дымных облаков вдруг появился Тесла, взглянул на меня, упал рядом, обменявшись со мной безмолвным кивком. Я пошевелила плечами – нет, к счастью, не вывихнуты. Тесла молча ждал, пока осядет пепел, уронив голову на скрещенные руки.

– Что это было? – спросила я, как только смогла прочистить горло от пыли.

– Плакальщики, надо полагать. – Мой спутник глухо рассмеялся. – Те самые, не опасные.

– Я встречала плакальщиков, – возразила я. – Они никогда не нападают.

– Значит, изменили своим привычкам.

– А пальцы? А глаза? У плакальщиков нет и не может быть таких жутких глаз!

– Я не видел никаких глаз. – Тесла вынул глок, выщелкнул магазин и достал из рюкзака обойму. – Только извивающуюся гадость. – Патроны встали на место. Мой спутник швырнул пустую обойму в туман и сунул пистолет в кобуру. – На редкость многочисленная дрянь. Но они убрались. Кажется, их напугали молнии.

В воздухе наравне с запахом гнили и оседающего пепла ощущалось предгрозовое дыхание озона. Солнце окончательно скрылось в тучах.

– Сюда движется циклон. – Тесла кивком указал на посмурневшее небо в просветах тумана. – Надо спешить. Найдем подходящее место, чтобы переждать.

– Если дождь обложной, наш поход затянется.

– Увидим, – в тон мне ответил он. – Солнце все равно задержит нас до вечера. Тебе нужен отдых. И мне не помешает.

Тут только я разглядела, что левый рукав его плаща разорван и вокруг разрыва блестят темные потеки.

– Это…

– Потом! – оборвал меня Тесла. – Дождь может начаться в любой момент.

Он встал и двинулся вдоль улицы. Не дожидаясь меня, не вынуждая с ним поравняться. Повернулся спиной.

Не может быть, чтобы он уже настолько доверял мне, – мы еще не прошли бок о бок сотен миль, а знакомы всего ничего. Тогда что это – небрежность? Усталость, преступная расхлябанность? Что способно заставить человека забыть о базовых правилах, от которых нередко зависит жизнь?..

Мое потрепанное тело кое-как поднялось и побрело следом, топча пыль вперемешку с лужицами липкой слизи. В одной из них валялся перемазанный вальтер – я подняла его, стараясь не смотреть на кучи спекшихся останков. Они были совершенно целыми, и это не укладывалось в голове. Я совершенно точно видела, как эти «кучи» оживали, тянулись ко мне и… Я помотала головой и тихонько завыла сквозь зубы – в черепе запульсировала толстая струна боли.

– Плакальщики не мимикрируют, – догнав Теслу, сказала я, – но пальцы определенно тянулись из этих… человеческих куч…

– И глаза, – кивнул он. По рукаву его плаща медленно сползала струйка крови. – Кажется, я знаю, в чем дело.

Глава 9
«Оливер»

Древняя вывеска скрипела и раскачивалась под порывами ветра. Краска давно сошла, обернувшись хрупкими лохмотьями, но выбитые на жести буквы еще угадывались: «Оливер».

Обменявшись короткими взглядами, мы нырнули в подвал. Фонари выхватили серые оштукатуренные стены, поваленные столы, остатки светильников. Справа от входа раскорячилась полурассыпавшаяся барная стойка.

– Чисто, – глухо проговорил Тесла.

Нам повезло. В подвале, когда-то служившем закусочной, не обосновались муты, не поселились степные собаки и даже не проросла кипяток-сныть. По углам висели клочья давно брошенной паутины. За стойкой обнаружилась еще одна дверь, железная, наспех приваренная по периметру к косяку.

– Служебное помещение, вероятно. – Луч подствольника обежал ржавое полотно. – Вряд ли там кто-то есть.

Я открепила фонарь и положила его на стойку. Вдвоем мы кое-как закрыли рассохшуюся входную дверь и подперли ее двумя столами, поставив их друг на друга.

– Все.

Молния на куртке опять заела, расползшись только до половины. Я присела на край стола, стянула маску, утирая пот с лица и шеи. В подвале было душно, спертый воздух пах пылью и затхлостью. Сквозь щели между коробкой и дверным полотном пробивались лучики света, доносился гул усиливающегося ветра.

Даже если придет ураган и остатки строения над нами сложатся, как карточный домик, мы выберемся – вход в «Оливер», прикрытый жестяным навесом, вынесен за периметр здания в проулок. Бетонное ограждение входа выдержит любой тайфун. Нам невероятно, просто сказочно повезло.

С легким стуком на стол легла плоская фляжка. Тесла, сбросив плащ, вспорол ножом подкладку и оторвал от нее длинный лоскут. Свинтил колпачок фляжки и плеснул на рану. Костяшки сжатого кулака побелели, на темной ткани рукава расплылось еще более темное пятно. Запахло травами и спиртом.

– Помочь? – Я наблюдала за его действиями, покусывая горлышко почти пустой бутылки.

Он исподлобья бросил на меня быстрый взгляд. На побледневшем лице блестели крохотные капли, переливаясь в свете фонаря, – мелкая россыпь над закушенной губой.

Лоскутом ткани Тесла быстро перемотал плечо прямо поверх рубашки. Затянул зубами узел. Свободной рукой ухватил фляжку, глотнул. Сомкнувшиеся на мятом металле пальцы вздрагивали.

Я достала из сумки припасенные еще в «Тупике» овощи, выложила на потертую столешницу. Взглянула на свои руки. Под ногти набилась грязь, обмотки почернели, их края свисали лохмотьями. Я натянула на ладони относительно чистые рукава блузы и кое-как вытерла еду.

– Угощайся.

Мы сидели друг напротив друга и хрустели овощами. Оба подствольника были выключены, и теперь единственным источником света оставался крохотный фонарик на динамо-машинке.

Акумы стоит поберечь. В ненастье лишь пустынный черт знает, когда удастся их зарядить вновь.

Я расправилась с последним огурцом и покосилась на фляжку. Она так и лежала между нами, аккурат посередине стола, будто очерчивая невидимую границу.

Словно угадав мои мысли, Тесла протянул фляжку мне. Я свинтила колпачок и глотнула – язык и небо обожгло липкой пряной горечью, совсем не похожей на вкус допитого накануне виски. Я судорожно выдохнула и закашлялась. Жидкость в емкости давала сто очков вперед даже ядреному самодельному бальзаму, которым приторговывали чуть ли не в каждой толкучке.

– Технический спирт? – поинтересовалась я, когда смогла говорить.

– Абсент. – Тесла улыбнулся. – Бармен «Тупика» оказался запаслив.

– Ну и дрянь. – Помедлив, я сделала еще пару глотков и вернула спутнику фляжку. В желудке бурлило. – Никогда не слышала о таком.

Вместо ответа Тесла выложил на стол тюбик. Небольшой, с плотно закрученной округлой крышкой. На пластике слабо проступала почти стертая надпись: SpaceX Inc.

– А это что?

– Десерт. – Наверное, на моем лице отразилось все, что я думала о десертах в формате зубной пасты, поскольку Тесла добавил: – Я достал это недалеко от Грохочущего острова. Целый контейнер таких тюбиков. Со штампом «В_ „Рай“» на боковине.

Казалось, он ждет, что я поясню природу этого странного штампа. Я дернула плечом:

– Видимо, кто-то собирался отправить посылку на небеса.

Крышечку свернула не без дрожи. Внутри оказалась жирная, маслянисто блестящая субстанция кремового цвета, похрустывающая на зубах крупинками сахара. Вполне съедобно. Высосав половину, я передала угощение Тесле. Рука сама потянулась к фляжке. Мелко глотая абсент, я с любопытством наблюдала, как мой спутник приканчивает содержимое тюбика.

– Торт, – резюмировал Тесла, сминая в пальцах опустевшую тару.

Я хмыкнула. Можно подумать, он знает, каков на вкус торт…

Капля из горлышка фляжки упала мне на руку. На грязной обмотке расползлось ярко-зеленое пятно.

– Ты собирался мне что-то объяснить. – Я отставила пойло и начала медленно разматывать ткань.

Тесла ответил не сразу. Несколько секунд он просто сидел, глядя в одну точку, словно застыв, – лишь слегка подрагивала рубашка на груди в такт биению сердца. Золотые глаза, потемнев, приобрели оттенок старой меди.

– Сначала я кое-что покажу.