Фонарь погас. В полной темноте я сидела на холодном камне. Падающие обломки глухо бились в деревянную доску. Снаружи бесновался гром, хлестал ливень, а я вдыхала ароматы горькой полыни, металла и соли, слыша рядом ровное теплое дыхание, отчетливо звучащее сквозь шум.

Дыхание человека, который снова поставил чужую жизнь выше своей.

Глава 10
Во имя дизельных чертей!

Ветер утих. Так и не превратившись в ураган, он сдался и сошел на нет с последними жалобными стонами.

Тесла первым выбрался из нашего тесного импровизированного шалаша. Его ладонь легко коснулась моего плеча, останавливая и предупреждая, – и почему-то я предпочла дождаться, когда в темноте вспыхнет тонкий луч подствольного фонаря.

Комнату засыпало штукатурным крошевом и кусками бетона. Кирпичная пыль покрывала стол, придавая всему лежащему на нем – фляжке, листам карт, забытой зажигалке – одинаковый ржавый оттенок. Я подняла карту, стряхнула с нее охряную муку. Бумажное полотно покрылось рыжими разводами.

– Порядок. – Тесла шагнул ко мне от двери. Глок в его руке застыл серым монолитом, ровный луч подствольника разрезал плотный мрак.

Я кивнула, сдувая мусор со своей карты. Протянула Тесле его экземпляр. Темные брови изогнулись, хмурясь. Мой спутник бросил глок на стол и расправил бумагу. На потрепанном листе звездами вспыхнули многочисленные разрывы.

– Великий человек бы расстроился, – попыталась я пошутить.

По губам Теслы промелькнула короткая улыбка:

– Я воспользуюсь твоей картой, Ника. – Это был не вопрос.

– На здоровье.

Подняв опрокинутую скамью, он устроился за столом. Я отошла, не забыв прихватить зажигалку. В кармане еще завалялась пара сигарет, которыми мой спутник поделился вчера, и я присела на край столешницы. Выудила курево и задумалась, покусывая фильтр. Темнота с боков и за спиной казалась осязаемой, и невольно я подвинулась ближе к блестящему лучу подствольника. Луч лунной дорожкой ложился на карты и длился дальше, упираясь в стену – в выщербленный временем кирпич.

Тесла, закатав рукава рубашки до локтей, сосредоточенно рассматривал обе схемы. Длинные тонкие пальцы скользили по расстеленным листам, и крошки бетона цеплялись к потрепанным серым гловам, будто диковинный декор. Ремешки глов плотно обхватывали запястья, и причудливый узор отметин-молний на предплечьях словно перетекал и менялся в рассеянном свете. Тесла хмурился, и вертикальная морщинка над переносицей перекрещивалась с линией шрама.

Фильтр сигареты размяк, прилип к губе комковатым куском. Горячая зажигалка проскользнула в ладони. Вялый дым потек тонкой струйкой, заслоняя склоненный над столом силуэт.

Я опустила руку.

Рассеянный отсвет луча играл на вороненой стали глока, и гравировка затвора казалась продолжением узоров на руках Теслы. На черной рубашке поблескивали пылинки, тени и пятна танцевали друг с другом какой-то сложный вальс, ритм которому задавал пульс, а мелодию вело дыхание. Расплавленное золото волос стекало на спину встрепанной струей.

Сигарета тихо погасла в моих пальцах.

Проспали мы недолго. Короткий беспокойный сон не принес облегчения. Я вздрагивала, будто шершавые лапы психопса уже хватали меня за плечи, и полубессознательно дергалась. Но, обнаруживая рядом только сыроватую холодную стену, к которой привалилась, засыпая, снова погружалась в тяжелые смутные видения.

Когда я очнулась, уже вечерело. Бледный абрис входной двери едва-едва очерчивался в темноте – сквозь щели по контуру проникал желтоватый закатный отблеск.

Дождь кончился. Должно быть, он кончился уже давно – земля успела впитать в себя ядовитую кислую влагу и лишь отдельные лужицы сверкали мутно-багровым отражением неба.

– Пора идти. – Тесла раскрыл дверь полностью, придерживая ее левой рукой. В правой хищным сторожем застыл глок.

Мы вышли в душную тишину вечера. Испарения от влажной земли пропитывали воздух кислотой, и он жег горло даже сквозь респиратор. Не сговариваясь, мы ускорили шаг.

Жара еще не спала, и сырой воздух делал ее вдвойне ощутимой. Блуза на мне моментально взмокла и прилипла под курткой к спине. Тесла, более дальновидный, чем я, заблаговременно пристроил своей плащ скаткой на рюкзаке. На его рубашке темнели неровные влажные пятна.

Я шла позади, то и дело оглядываясь. Уши напряженно ловили каждый шорох – стук наших ботинок, шуршание одежды, скрип ремней. Радар молчал, но я не могла счесть это добрым знаком. Слишком хорошо я помнила, как лопнуло что-то внутри черепа, будто натянули до предела тонкую струну и она со звоном порвалась. Тишина больше не говорила о безопасности. Радар и датчики движения могли выйти из строя, не выдержав ментальной атаки психопса. Я ничего не знала о том, насколько устойчива аугментика к психическим волнам, но еще меньше знала о самих псах…

Каблуки ботинок цокали по бугристому асфальту, сбиваясь с ровной дроби на широких трещинах. Из трещин тянулся густой едкий пар. Такой же пар поднимался от спекшихся, слипшихся куч, маячащих и впереди, и сзади. Проходя мимо, я старалась не смотреть в их сторону, но боковым зрением сквозь защитную ленту все равно ловила нежеланные обрывки образов. Изогнутые, изломанные пальцы. Почерневшие сплетения рук, вросшие друг в друга и в какие-то железные обломки. И крохотные кулачки, сжавшиеся в вечном протесте безмолвному небу.

Почему их так много, думала я, упрямо вышагивая по растрескавшемуся покрытию проспекта. Почему так много именно здесь, что такого особенного в этом небольшом поселении, что гнало людей сюда, вместе со скарбом, с детьми и животными, что?.. За чем они пришли? Чего ждали, еще не зная, что впереди у них только вечность отравленных дождей и такого же отравленного ветра?..

Проспект плакальщиков, как мысленно я его окрестила, закончился, раздавшись в стороны широкой площадью. Все еще настороженно прислушиваясь, я вышла вслед за Теслой на мощеный плац. Нагнала и двинулась рядом на положенной дистанции. Наши шаги дробно перестукивали по граниту, и постепенно громада впереди стала отчетливее.

Похоже, в лучшие времена здесь стояло здание вокзала – двухуровневый монстр с галереями, переходами и террасами. Верхний, наземный, уровень в несколько этажей гордо демонстрировал сохранившиеся объедки фасадных колонн. Цокольный этаж, расположенный ниже земли, раньше опоясывал вокзал по периметру. Но сейчас, полузасыпанный песком и обломками кирпича, он превратился в сплошной ров, полный всякой дряни. Эстакады, некогда ведшие к главному входу, обвалились в этот ров, и скособоченное строение торчало посреди него, как гнилой зуб.

– Обойдем! – бросил на ходу Тесла, сдвигая маску вверх и щурясь на неприступную громаду вокзала.

Мы взяли левее, пересекая площадь по диагонали. Я вдруг почувствовала себя неуютно посреди этой голой рукотворной равнины. И не зря.

Что-то коротко свистнуло, и моя сумка соскользнула с плеча. Я нагнулась, подхватывая ее, и тут же над тем местом, где только что была моя голова, пронеслось еще одно свистящее нечто. Оно захлебнулось в мягком упругом шлепке.

– А ну стоять! – послышалось сзади. Я замерла, растерянно глядя на перерезанный пополам ремень сумки.

– Бросай хабар! – скомандовал невидимка. – Руки за голову и два шага влево! Не поворачиваться!

Я положила сумку на гранит и подняла руки, глядя на Теслу, – в его рюкзаке торчала поблескивающая металлом звезда размером с ладонь.

– И тебя касается – баул на землю и два шага вправо, – продолжал голос.

Тесла едва заметно двинул плечом, и рюкзак мягко соскользнул.

– Руки! – прикрикнул невидимка.

Мой спутник сцепил пальцы на затылке. На левом рукаве его рубашки снова проступила кровь.

– Десять шагов вперед, оба!

Мы синхронно сдвинулись. Нас разделяла какая-то пара ярдов, и, скосив глаза вправо, я заметила на лице Теслы недобрую улыбку.

– Стойте, где стоите, без фокусов!

Позади что-то рыкнуло, взревело, заурчало, приближаясь. Тесла подмигнул мне левым глазом, я напряглась, и тут где-то сзади вспыхнула молния. Утробный рык за нашими спинами оборвался, что-то фыркнуло, скрежетнуло, загромыхало.

– Тысяча галлонов! – выкрикнул невидимка типично нафтерское ругательство. И на нас обрушился металлический дождь.

Падая на гранит и выдергивая непослушный вальтер, я успела заметить, как Тесла, перекатившись, подхватил свой рюкзак, будто щит, и швырнул мне, стреляя с левой по неуклюжей закопченной машине. Пули отскакивали от металлического корпуса, как горошины. Невидимка, укрывшийся за железным монстром, продолжал метать в нас сюрикены.

Рюкзак служил неплохим прикрытием. Сюрикены сочно чпокали в кевларовый лист, застревая в нем. Я залегла носом в плиты, пытаясь прицелиться в узкую полосу между капотом и стойкой машины, откуда высовывалась рука метателя. Пули ложились вокруг капота, рикошетя в гранит. Одна чиркнула по крылу сзади, выбив желтую искру.

– Во имя дизельных чертей! – тут же завопил невидимка. – Вы мне бак прострелите!

– Хорошая идея, – миролюбиво согласился Тесла.

– Забирайте барахло! – выкрикнул нафтер, и из-за машины вылетела моя сумка. – Забирайте и валите куда шли!

– Не так быстро. – Поток заточенных звездочек иссяк, и мой спутник, поднявшись, сделал шаг к машине, держа ее на прицеле. – Вылезай.

– Ты не выстрелишь! – взвизгнул невидимка.

– Да ну? – удивился Тесла. – Хочешь проверить?

Я с интересом наблюдала за перепалкой, на всякий случай не спуская с машины глаз. И вальтера.

– Ладно-ладно! – Из-за металлического корпуса показались перемазанные копотью руки, а потом и сам нафтер – мелкий, донельзя чумазый подросток, чью голову украшали длиннющие дреды. На лбу, плотно прижатые резиновой лентой, сидели тяжелые мотоциклетные «консервы».

– Я вам хабар вернул, – зачастил дизельщик-недоросль. – Отпустите меня!

– Проверь! – бросил мне Тесла.

Я порылась в сумке – все было на месте.

– Порядок, – кивнула я, завязывая узлом перерезанный ремень и подавляя желание засунуть юному метателю в задницу его же сюрикен.

– Хорошо. – Тесла продолжал пристально глядеть на неудачливого грабителя. Тот заерзал, нервно перебирая ногами, обтянутыми щеголеватыми коричневыми штанами из пластиката.

– Ну что еще?

Под изукрашенной бляхами курткой плечи и грудная клетка нафтера казались непропорционально широкими.

– Снимай куртку! – скомандовал Тесла.

Малой подчинился. Под шмоткой, как и следовало ожидать, обнаружилось субтильное тельце, обильно увешанное сетчатыми накладными подсумками. В тесно набитых кармашках лежал вперемешку всякий хлам – протекшие акумы, ржавые тюбики, консервы, патроны и бог-из-машины знает что еще.

– Воришка. – Тесла опустил глок. – Многих обчистил уже?

– Вы первые, – буркнул нафтер. – До этого только трупы попадались.

– Заметно, – съязвила я. – Курточка-то тоже с чужого плеча. Метку сам прочтешь или мне взглянуть?

Пацан зыркнул в мою сторону и явно изготовился выдать какую-то нецензурщину, но Тесла примирительно поднял руку:

– Хватит. – Он жестом попросил меня убрать пистолет. – Откуда едешь, парень?

– Это секретная информация! – с оттенком гордости заявил подросток.

Тесла сложил пальцы в жесте уважения:

– Я не знал, что кто-то еще забирается так далеко.

– Мы забираемся, – криво ухмыльнулся дизельщик. – Не пешком топать.

– Едешь в мегаполис? – спросила я наудачу.

– Мое дело, куда я еду! – немедленно ощетинился пацан. – Тебе-то что?

– Подвези нас. – Я запустила руку в сумку и, наблюдая за перекашивающимся лицом мелкого пройдохи, неторопливо извлекла акум. Нафтер ловко поймал брошенную подачку. – Один сейчас и два – когда доберемся.

– Два сейчас и два потом, – попытался торговаться подросток, но многозначительное постукивание по кобуре его быстро успокоило.

– Ладно, – буркнул он. – Помогите мне завести машину. Клятая молния, откуда только взялась…