Было холодно и сыро, в воздухе стоял запах соли и рыбы, а над головой безумолчно кричали морские птицы. Обычно в гавани, где стояли на якоре боевые карраки громадного Имперского флота, был виден лес мачт. Но в тот день мы не заметили ни одной.

Мы старались идти с беззаботным видом людей, которым нечего скрывать, но, когда впереди показалось предместье, я ощутила волнение. Мы условились, что немного побродим по окрестностям, расспросим насчет соленой рыбы, будто хотим наладить поставки для одного купца в Сове. Однако на окраинах нам никто не попался, так что пришлось пройти дальше, чем мы собирались.

Только вот и там никого не оказалось.

– И куда все подевались, Казивар их забери? – пробормотал сэр Радомир, озираясь.

До этого я дважды бывала в Моргарде, и оба раза в поселении хоть и маленьком, но кипела жизнь. Теперь кругом царило такое же безлюдье, как и в необитаемых частях Северной марки. Не было заметно и признаков присутствия в городе армии. Моргард не мог вместить всех солдат Легиона, и значительная их часть неизбежно разместилась бы за крепостными стенами и по окрестностям.

– Не представляю, – отозвалась я недоуменно.

Мы оглядывали разбросанные как попало дома, которые из временных жилищ постепенно превращались в постоянные. Какие-то были построены из кирпича или дерева, другие представляли собой глинобитные хижины. Но людей нигде не было.

Я окинула взглядом высокие черные стены Моргарда, освещенные мглистым утренним светом. Там тоже никого не было, ни единого часового. Казалось, это все здесь поразила некая болезнь, отрезала Моргард от Империи и бросила загнивать.

– Это место мертво. Что бы здесь ни случилось, от нас это ускользнуло, – проговорил сэр Радомир, лениво распинывая мусор под ногами.

Я не видела следов сражения, копоти, зарубок на досках или брызг крови. Пиратский набег многое объяснил бы, пусть даже серьезной армии потребовались бы месяцы – если не годы, – чтобы взять Моргард, но я не слышала, чтобы столько пиратов когда-либо пересекало Северное море.

– Не нравится мне это, – продолжал бывший шериф. – Надо возвращаться. Все как мы и предполагали: Шестнадцатый легион разбит, а барон ошибался.

Я разделяла его беспокойство. Тревогу вызывало не столько отсутствие людей – было что-то еще. Казалось, сам воздух пропитан чем-то зловещим, противоестественным, словно пришли в действие некие таинственные силы. Я в прямом смысле ощущала на себе чей-то взгляд. И это лишь отчасти можно было объяснить крайним нервным напряжением.

Ramayah.

Я резко обернулась.

– Вы это слышали? – спросила я.

– Слышал что?

– Шепот. У меня над самым ухом.

– Нет, не слышал, – ответил сэр Радомир, скрывая за раздражением страх. – Идем. Здесь нам делать нечего.

Я охотно согласилась и уже готова была развернуться и поскорее унести оттуда ноги, как вдруг уловила краем глаза движение.

– Там! – воскликнула я, указывая на участок стены.

Сэр Радомир долго щурился, глядя против серого, мглистого света.

– Ага, – пробурчал он затем, но страх в голосе остался.

Судя по силуэту, это был солдат. Он шагал вдоль стены, не глядя по сторонам, а дошагав до башни, повернул на север и скрылся из виду. Стена была слишком высокой, а часовой – слишком далеко, и судить мы могли лишь о самом факте его существования. Солдат двигался странной походкой, ритмично и неестественно, как будто маршировал. Через какое-то время он появился вновь и повторил свой маршрут. При этом он даже не пытался окликнуть нас, хотя мы были единственными людьми в поле видимости.

Мы долго стояли, не проронив ни слова. Я заметила, что сер Радомир положил руку на эфес меча.

– Идем, – сказал он, не сводя глаз со стен.

– Кто это? – Я попыталась разглядеть расцветку сюрко на часовом. Казалось, это были цвета Императорского дома – красный, желтый и голубой, – но расстояние скрадывало детали.

– Не знаю, но в замке кто-то есть, – сказал сэр Радомир. – Это мы и хотели выяснить.

Мне хотелось уйти не меньше, чем ему, но какая-то сила удерживала меня на месте.

– Мы не знаем, кто это.

– Люди Аутуна. Может, и не из Легиона, но из имперских солдат – а значит, нам не друзья.

Несколько секунд я молча разглядывала крепостные стены.

– Ты прав, – сказала я наконец. – Пойдем.

В этот миг стали открываться ворота.

Створки, составленные из массивных дубовых досок и окованные железом, стонали и скрипели, открываясь внутрь.

– Идем, Хелена! – прошипел сэр Радомир и ухватил меня за руку.

– Нет, – сказала я, не сводя глаз с ворот.

Мы так никого и не увидели, никто не потрудился выслать патруль, чтобы перехватить незваных гостей. Створки двигались так же, как солдат на стене, – медленно и механически, словно по принуждению.

– Идем. – Я двинулась в направлении крепости.

– Нужно привести сэра Конрада, – сказал сэр Радомир.

Я высвободила руку из его хватки.

– Так приведи.

– Хелена, тебе нельзя идти туда. Тебя убьют.

Я помотала головой.

– Нет. Если бы нас хотели убить, то давно бы это сделали. Нас еще за сотню шагов достали бы лучники.

Сэр Радомир заглянул мне в глаза.

– Хелена, что-то не так. Мне это не нравится. Идем отсюда. Мы должны привести сэра Конрада и леди фон Остерлен.

Я отвела взгляд и вновь двинулась к воротам.

– Идите. Приведите их. Встретимся внутри.

Я не стала дожидаться его ответа.

– Хелена! – крикнул он.

Я шагнула во внешний двор.

– Хелена! – в последний раз прокричал сэр Радомир.

Ворота сами по себе сомкнулись за моей спиной.

* * *

Навстречу мне никто не вышел. В Моргарде никого не было, как и в предместье за его стенами.

Я была встревожена и напугана, но не настолько, чтобы стоять без действия. Направившись к каменной лестнице, что вела на стену, я быстро взбежала по ступеням, а добравшись до верха, выглянула между зубцами и различила в отдалении сэра Радомира. Бывший шериф возвращался к тому месту, где укрывались Вонвальт и фон Остерлен. Это было немного неожиданно: я полагала, что сэр Радомир, как бы он ни был напуган, останется под стенами.

Солдат приближался к восточной оконечности южной стены и, когда дошел до угловой башни, повернул в мою сторону. Этот участок стены имел в длину ярдов пятьдесят, и часовой, облаченный в доспехи и сюрко, шагал словно понукаемый невидимой рукой.

– Эй? – окликнула я его.

Часовой даже не моргнул. Он глядел прямо перед собой, словно в пустоту. Руки безвольно болтались, и походка казалась странной и неестественной.

Я достала меч из ножен и выставила перед собой.

– Эй ты! – крикнула я ему.

Если бы я не шагнула в сторону, солдат налетел бы прямо на меня. Он просто прошел мимо, к следующей башне, затем повернул и пошел дальше, пока не достиг северной оконечности стен. От него исходило странное зловоние. Я уже наблюдала нечто подобное, когда столкнулась с одержимой монахиней в коридорах Керака. Но если монахиня говорила со мной и задавала вопросы – и даже напала, – солдат оставался ко мне совершенно безразличным. Он был скорее одурманен, нежели одержим.

– Хелена, – произнес голос.

Я резко обернулась. Голос как будто прозвучал у меня за спиной, но рядом никого не оказалось. Внизу, во дворе, тоже никого не было. Меня пробрала дрожь. Казалось, замок пустовал, и даже бродивший вдоль стен солдат был не в счет, поскольку будто бы спал на ходу.

– Хелена. Главный зал.

Снова этот голос. Женский. Он показался мне знакомым, только я не могла вспомнить, где его слышала.

Страх вновь напомнил о себе. Скованная глубоким ужасом, я все же спустилась по каменным ступеням, прошла под опускной решеткой и оказалась во внутреннем дворе. Уже знакомая деревянная лестница слева от меня вела к единственному входу в донжон. Я поднялась, толкнула узкую, тяжелую дверь и вошла в помещение, где следовало оставлять оружие. Но и там никого не оказалось, так что я оставила меч при себе.

В приемном зале никого не было, и я просто прошла его насквозь. Мне были знакомы планировки сованских замков, так что я представляла, где должен располагаться главный зал. Но ощущение страха нарастало. Внутренности скрутило, а кожа покрылась мурашками. Я чувствовала, как по спине сбегает холодный пот. Меня словно тянуло в главный зал, и в то же время я понимала, что не хочу здесь находиться.

Убранством главный зал ничем не отличался от многих других. Высокие арочные окна, внушительный камин, гобелены и ковры, полированное дерево и собрание охотничьих трофеев. Мебель вынесли, оставив пустое пространство, продуваемое сквозняками. И на возвышении – резное деревянное кресло, в котором маркграф обычно принимал просителей.

В кресле восседала пожилая дама.

– Здравствуй, Хелена. Давно не виделись.

Это была леди Кэрол Фрост.

III
Плод ядовитого древа

«Информация не существует в вакууме – это весьма упорядоченный результат человеческого мышления. Ее невозможно – и не следует – отделять от источника. Информация, добытая неправомерным способом, все равно что плод, сорванный с отравленного дерева. Единственно верное решение в этом случае – пренебречь ею».

Из труда Катерхаузера «Уголовный кодекс Совы: Практические советы».

– Быть этого не может, – выдохнула я. И медленно, с опаской, приблизилась.

Я часто видела леди Фрост в кошмарах, и всякий раз она, как мне казалось, душила двуглавого волка. Но чтобы вот так, во плоти? Ни разу с тех пор, как Рилл был предан огню, – и, как я полагала, леди Фрост вместе с ним.

– Вас убили Клавер и Вестенхольц.

К горлу подступила тошнота. Я наблюдала спиритические сеансы, во время которых допрашивали умерших. Встречала души недавно умерших, скитающиеся по Равнине Бремени. Но я ни разу не видела, чтобы убитый человек был возвращен к жизни.

– Нет, не убили. Подойди ближе.

Я послушалась. Это была далеко не та старая жрица, что я видела в лесу близ Рила. Да, она была стара, как я сейчас, – в морщинах и с сединой в волосах, – но назвать ее хрупкой едва ли повернулся бы язык. Напротив, в ней, несмотря на возраст, ощущалась физическая сила. Она стала заметно крупнее, как если бы обуздала свой гнев и обратила его в рост.

Облик представшей передо мной леди Фрост не имел ничего общего с той сожженной женщиной, что я видела в своих снах. Не было обожженной кожи, расколотых зубов или запекшихся глазных яблок. Нет, она выглядела здоровой и невредимой. Единственными отметинами на ее коже были языческие татуировки, темно-синие линии вокруг глаз и рта. Их тоже недоставало в моих видениях.

– Что произошло? – спросила я шепотом. – Здесь? Куда все подевались?

Но я уже знала. Глядя на леди Фрост, восседающую с властным видом, точно хаунерский лорд, я стала догадываться. Шестнадцатый легион действительно был разгромлен.

– Вы жрица-воительница. Языческая королева, о которой все толкуют. Это вы.

Леди Фрост тонко улыбнулась.

– Ваш наставник скоро будет здесь. Я расскажу, когда он явится.

* * *

Больше всего в произошедшем меня поразила реакция Вонвальта. Казалось, он ничуть не удивился.

– Итак, – произнес он, когда вошел в зал в сопровождении сэра Радомира и фон Остерлен. Лицо его было мрачным. – Вы живы.

– Да, – не стала отрицать леди Фрост.

Я взглянула на Вонвальта, не в силах скрыть изумления.

– Вы знали об этом? – Я бесцеремонно показала на леди Фрост.

Вонвальт помотал головой.

– Нет. Но у меня давно были смутные подозрения. Помнишь, ты рассказывала о встречах с Августой в Эдаксиме – и как она упоминала неких «помощников». Но не только это, кое-что еще заставляло меня задуматься в последнее время, и только теперь все прояснилось, – он повернулся к леди Фрост. – Вы пытались связаться со мной через Хелену. В Линосе.