Мне вспомнились жуткие кошмары в той рыбацкой деревушке у Кормондолтского залива – как я проснулась и увидела Вонвальта в изножье кровати, с медальоном Олени в руке, а у его ног лежал раскрытый Гримуар Некромантии. В ту ночь, будучи в забытьи, я попыталась убить Правосудие Розу – вернее, Басю Яск, ковосканскую шпионку-полукровку.

– Вы пытались через меня убить Розу, – произнесла я, потрясенная открытием. – Вы знали, что она подослана к нам, и пытались остановить ее.

– Кто-нибудь соизволит объяснить, что все это значит? – спросил сэр Радомир. – И прежде всего, кто вы?

У леди Фрост дрогнули уголки губ, точно кукловод дернул за ниточки.

– Я леди Кэрол Фрост. Теперь я известна под другим именем и титулом, но пока не будем об этом. Воды и без того достаточно мутны.

– Это уж точно, – проворчал сэр Радомир.

– Сэр Конрад, – спросила фон Остерлен, – эта женщина чем-то примечательна?

Вонвальт вздохнул.

– Я рассказывал вам эту историю, правда, без подробностей. Когда-то давно мы заезжали в деревню Рилл на севере Толсбурга.

Он поведал фон Остерлен о произошедшем: как мы впервые увидели леди Фрост и прервали драэдический ритуал в лесу, как наложили штраф на местных жителей… и как люди маркграфа Вестенхольца по наущению Клавера сожгли деревню вместе с ее обитателями.

Фон Остерлен задумчиво кивала. Оставалось лишь гадать, что она думала обо всем этом. В конце концов, она принадлежала к храмовникам, и, хоть у храмовников назначение маркграфов оставалось делом скорее политическим, в их среде хватало и воинствующих фанатиков. Я провела не так много времени в обществе фон Остерлен, чтобы распознать ее суждения на этот счет, но долгие годы в Приграничье, бок о бок с язычниками, несомненно, ожесточили ее в отношении драэдистов. Конечно же, фон Остерлен с пренебрежением воспринимала магические практики, считая их колдовством. И вмешательство леди Фрост в дела Вонвальта внесло бы осложнения в их сотрудничество, я была в этом убеждена.

– Не терпится узнать, каким образом вы оказались здесь.

– Не сомневаюсь.

– Как вы избежали смерти в Рилле?

– Просто оказалась в другом месте в нужное время, – ответила леди Фрост. – И никакой… «языческой магии».

– Ваш муж…

– Отмар убит, это так. Я не желаю говорить об этом, в особенности с вами.

– Пусть так.

– Вы Связанные, – заключила леди Фрост.

– Как и вы, – сказал Вонвальт.

– Да.

– Вы снились мне. Всем нам.

– Я польщена.

– Мне не до шуток, – раздраженно проворчал Вонвальт. – Знамения. Видения грядущих событий. Краха Империи.

Леди Фрост склонила голову набок.

– Мне снится то же.

Повисло молчание.

– К чему столько скрытности? – Вонвальт обвел жестом зал. – Наша встреча явно была предопределена.

Леди Фрост окинула его оценивающим взглядом.

– Потому что, Правосудие сэр Конрад Вонвальт, я не знаю, на чьей вы стороне. И, – добавила она, опережая Вонвальта, – полагаю, вы сами этого не знаете.

– Вздор, – небрежно возразил Вонвальт.

Леди Фрост покачала головой.

– Нет. Вы еще боретесь с собой, – тут она кивнула на меня. – И не только это. Что-то держит тебя в цепкой хватке, девочка.

Теперь все взоры были обращены ко мне. Мне захотелось, чтобы каменный пол подо мной разверзся и поглотил меня.

– Что? – просипела я. Муфрааб. То была моя первая мысль, и меня пробрала дрожь.

Леди Фрост обратила ко мне долгий, пронизывающий взгляд.

– Покажи грудь, – потребовала она.

На миг воцарилось молчание, тотчас прерванное возгласами возмущения.

– Что это, ради Немы, значит? – воскликнула фон Остерлен.

Леди Фрост закатила глаза.

– Богиня-Мать, дай мне сил, я же сказала «грудь», а не «груди».

– С какой стати? Для чего? – спросил Вонвальт.

– Хорошо, – проговорила я в надежде, что моя уступчивость поможет поскорее покончить с этим спектаклем.

Я расстегнула несколько верхних пуговиц блузки и оттянула вниз ворот киртла, оголив часть своей малопримечательной груди. Вонвальт и сэр Радомир демонстративно отвели взгляды.

– Кровь Креуса, – проговорила фон Остерлен, глядя на мою обнаженную кожу.

Вонвальт и сэр Радомир снова повернули головы ко мне. Я тоже взглянула на себя.

– Князь Преисподней, – вырвалось у меня.

– Нет, это не Казивар, – сказала леди Фрост, глядя на метку в виде двуглавой змеи у меня под ключицей. – Эгракс. – Она вскинула голову, в задумчивости подперев пальцем подбородок. – Плут и в самом деле оставил на тебе свою метку.

* * *

Если я надеялась избежать спектакля, то меня ждало разочарование. Когда всеобщее волнение наконец-то улеглось, мы поднялись в покои, прежде служившие кабинетом маркграфу Вестенхольцу. Это место ничуть не изменилось с моего прошлого визита, и главным его достоинством оставался великолепный вид на Северное море, открывавшийся из двустворчатых окон. Мы расположились поудобнее, и Вонвальт, как будто потрясенный меньше остальных, достал трубку и задумчиво закурил.

– Когда я впервые увидел вас, леди Фрост, то принял за шарлатанку. Но теперь очевидно, что вы неплохо управляетесь с драэдической магией.

– Какая честь, – приторным голосом промолвила леди Фрост, – слышать это от служителя Империи.

– Я не служу Империи, – возразил Вонвальт. – Во всяком случае, не выступаю на стороне Императора.

– Однако вы поддерживаете дальнейшее существование Империи, – заметила леди Фрост.

– Я считаю, что дальнейшее существование Империи значительно лучше альтернативы. Клавера необходимо остановить.

– О, в этом мы сходимся, – леди Фрост пренебрежительно махнула рукой. – Этот человек – орудие хаоса и смерти. А то и хуже, – добавила она мрачно. – Но, боюсь, в вопросе выживания Империи мы решительно расходимся.

– Что вы имеете в виду?

– Вы явились в надежде заручиться моей поддержкой, – сказала леди Фрост. – Ради общего дела. И я отвечу, что условием моей вам помощи будет разрушение Империи Волка.

Вонвальт откинулся назад и выпустил густое облако дыма.

– И что вы предлагаете? Еще один Рейхскриг?

– Разумеется, нет. Всего лишь самоуправление для народов.

Вонвальт усмехнулся.

– И ради чего? Какая вам от этого польза? Хаунерсхайм с тем же успехом можно назвать «Большой Совой». Большинство живущих здесь людей знают лишь Империю. Вы надеетесь, он волшебным образом превратится в некий… драэдический рай?

– Драэдизм под запретом в Сове. Ни в хаунерской Долине, ни в Толсбурге его не запрещали.

– Так вот в чем цель! Уничтожить плоды полувекового слияния? Думаете, этим все и закончится? Вернем Хаунерсхайм хаунерцам, Толсбург – толцам, и Йегланд – йегландцам, и все заживут мирной жизнью?

– Именно.

Вонвальт фыркнул.

– При всем уважении, леди Фрост, это маразм.

– Это было грубо.

Вонвальт закатил глаза.

– Вы совсем не знаете истории? Уверяю вас, Толсбург был далек от единства, прежде чем явились сованцы. Как и Хаунерсхайм или любая другая провинция. Каждая представляет собой миниатюрную империю, внутри которой столетиями объединялись разрозненные народности. Казивар, жители Рилла и Колста готовы были перегрызть друг другу глотки, при этом от одной деревни до другой – два шага.

– Ваш отец принял Высшую марку, неудивительно, что вы смотрите на это сквозь призму Аутуна.

Вонвальт медленно покачал головой.

– Рейхскриг унес жизни тысяч людей, и лишь малая часть из них – солдаты. Давайте начистоту: это была череда кровопролитных завоеваний, в которых насаждение общего права и светских свобод стало хоть и побочным, но крайне желанным результатом. И даже если эти права достались нам таким образом, это не делает их порочными. Потому что в сути своей это благо. Упразднение Империи ничуть не лучше, чем восхождение на трон Клавера. Результат один – смерть, разорение и разруха, время скверных слов и деяний. На смену пусть и несовершенной, но работающей системе придут хаотичные, разрушительные законы. Сомнительный выбор.

– Есть и такие, кто скажет, что добро не может происходить от зла. Такое добро запятнано.

– Таким людям недостает мозгов, – отрезал Вонвальт, и я знала его достаточно долго, чтобы понимать, сколь оскорбительным он считал подобное заявление.

– Итак, – леди Фрост откинулась на спинку стула. Разочарование было написано у нее на лице. – Вы стоите за Империю.

– Я стою за то, что считаю верным! И если выживание Империи позволит сохранить права и свободы для большинства, это стоит того, чтобы побороться.

– И как далеко вы готовы зайти? В своей борьбе? За сохранение текущего положения дел? Многие готовы пойти на кровопролитие, если это посулит самоуправление.

– Я пойду так далеко, насколько потребуется. Я служу естественному закону, естественному праву. Если для этого придется выйти за рамки права общего, так тому и быть.

– Не сомневаюсь в вашей вере, – сказала леди Фрост, на что Вонвальт вновь раздраженно фыркнул. – Можете злиться, сколько вам угодно, сэр Конрад, но как мне кажется, вы упустили из виду важную истину. Есть мир, и есть справедливость, и это не одно и то же. И пусть Империя принесла мир, где справедливость для тех, кто погиб в борьбе за это?

– Вы приравниваете справедливость к возмездию.

– Иногда это одно и то же.

– Да в немину щель! – взорвался сэр Радомир. – Мы что, во Дворце Философов? – он указал на леди Фрост. – Кто вы такая? Куда девался Шестнадцатый легион? Откуда у Хелены колдовская метка на груди? И какого черта нас на каждом шагу преследуют гребаные демоны?! Я сыт этим по горло. Давайте уже искать ответы, а не препираться, как безусые студенты. Кровь богов!

Воцарилось молчание. Леди Фрост казалась невозмутимой, хотя Вонвальт сверлил ее взглядом и покусывал трубку, как бывало всякий раз, если ему перечили.

– Что ж, мы расходимся во взглядах, – первой прервала молчание леди Фрост. – И вы уже не тот человек, которого я знала в Рилле. И это досадно. Но, – добавила она, прежде чем Вонвальт успел вставить слово, – мы оба понимаем, что Клавера нужно остановить. И я полагаю, ради этого мы можем, и должны, действовать сообща.

– Да, – согласился Вонвальт. По крайней мере, политического прагматизма он еще не растерял.

– Итак. Кое-какие ответы, пока у вас не вскипели мозги. На вопрос об участии Шестнадцатого легиона ответить проще простого. Его больше нет. Мы устроили им засаду в лесах Великшумы. Забрали их форму и снаряжение и вошли в Моргард, не встретив сопротивления. После чего вырезали гарнизон и сожгли корабли в порту.

Мы сидели, утратив дар речи, не в силах поверить в услышанное. Невозможно просто перебить целый Легион. Нельзя так запросто взять неприступную крепость вроде Моргарда. Немыслимо спалить дотла крупнейший Имперский флот, оставив трупы гнить на дне морском.

Но свидетельство тому было у нас перед глазами.

– Как? – спросил наконец Вонвальт. – Нет, я не отрицаю… все и так очевидно. Но чтобы столь малым числом превзойти легион, да еще с таким результатом. А князь Гордан… он убит?

– Волчонок мертв, да. И Легион побежден не одной лишь силой оружия. Не стану врать.

– Значит, магия?

Леди Фрост склонила голов набок.

– Ваши «демоны», сэр Радомир. В последние недели стало проще прорвать брешь в ткани, отделяющей их мир от нашего. И она истончается изо дня в день. Наши шаманы много об этом говорили.

– Так значит, среди вас есть и другие, кто посвящен в тайные знания?

Леди Фрост кивнула.

– Да. Так было всегда.

– Если ткань между мирами истончается, это объясняет наши видения… и встречи, – проговорил Вонвальт.

– Не сомневаюсь. Особенно зная о вашей Связанности.

– Какой еще Связанности? О чем вы? – спросила фон Остерлен.

– Задумайтесь о том, что происходит, – сказал Вонвальт. – Князь Гордан, третий сын Императора, убит. Почему?

Фон Остерлен кивнула на леди Фрост.

– Потому что попал в засаду в лесах Великшумы.