Однако же, как показалось министрам, неприступная крепость пала или вот-вот готова была сдаться: что-то неуловимое изменилось в женщине, когда она вышла из покоев Тайхоу следом за богом войны, а теперь вернулась за ним.

Ван Жунсин, несмотря на слабое здоровье, был юношей искушённым. Перемену во вдовствующей императрице он подметил сразу и верно истолковал: силой её при себе бог войны не удерживал, она сама шла за ним, и шла охотно. Красивая молодая женщина, рано овдовевшая – и месяца со дня свадьбы не прошло! – и красивый молодой мужчина, сошедший прямиком с Небес, обречены были увлечься друг другом.

Министры тоже это прекрасно понимали и даже не особенно возражали. Это ведь не какой-то бог войны спустился с Небес, а тот, кому в Десяти Царствах поклоняются с незапамятных времён. Хотя в последние несколько тысяч лет слухи о нём тоже ходили пикантные: будто бы у него гарем из двенадцати небесных воительниц. С другой стороны, попенять можно только на количество наложниц – а скорее, позавидовать, что ему по силам управляться сразу с двенадцатью! Так-то у всех царей есть гаремы.

Но как обо всём этом сказать императору Мин Лу?

– Лу-эр, – Ван Жунсин кашлянул в кулак. – Успокойся.

– Как я могу успокоиться? – возмутился Мин Лу. – Ты разве не знаешь, что говорят о небожителях? Я не позволю ему опозорить матушку!

– Смертные не вправе спорить с богами. К тому же, как мне кажется, бог Ли Цзэ не из тех, о ком в мире людей ходит недобрая слава.

– Он мне не нравится! – категорично объявил Мин Лу.

Ван Жунсин сделал вид, что поверил. Мин Лу с детства восхищался подвигами царя Ли Цзэ, а нынешняя неприязнь – всего лишь мальчишеская ревность. Мин Лу не хотел разлучаться с матушкой, пусть и получил бы в отчимы настоящего бога и своего кумира.

– Это можно счесть благосклонностью нашего бога, – сказал Правый министр. – Нельзя считать это… непотребством. Траур давно закончен. Будь вдовствующая императрица обычной женщиной, она преспокойно могла бы вновь вступить в брак.

– Вряд ли речь идёт о браке, – возразил Левый министр. – В крайнем случае, чтобы сохранить репутацию и честь династии Вэнь, вдовствующую императрицу можно будет провозгласить жрицей бога.

– И упечь в монастырь? – насмешливо спросил Ван Жунсин.

– Матушку в монастырь?! – взъярился Мин Лу.

– Мы этого не говорили! – в голос воскликнули министры, проявив небывалое единодушие.

– Не позволю! – не слушая их, прорычал Мин Лун. – Никому не позволю! Я этого бога… я…

– На дуэль вызовешь? – скептически спросил Ван Жунсин. – Лу-эр, остынь. Прежде чем делать поспешные выводы, не стоит ли спросить у твоей мачехи, что она думает по этому поводу?

– Ты! – вспыхнул Мин Лу. – Ты ведь не думаешь, что матушка…

Именно это Ван Жунсин и думал, но ответил осторожно и дипломатично:

– Если бог войны проявил благосклонность к твоей мачехе… Я не говорю, что между ними происходит что-то недостойное. Благосклонность может проявляться по-разному, – тут же оговорился он, видя, как гневно разгорелись глаза юного императора. – И если твоя мачеха ответила богу войны тем же, хотя бы и из заботы о благополучии царства Вэнь, поскольку гнев бога может обернуться небывалыми бедствиями, то в этом нет ничего предосудительного. Она – умная женщина.

Министры одобрительно покивали, хоть и не верили ни слову. Какие заботы о благополучии царства! Такому мужчине, каким предстал перед ними Ли Цзэ, никакая женщина не откажет. Даже у старшей придворной дамы кое-какие неприличные мысли восстали из пепла, а уж она-то женщина почтенная и давно вышла из возраста. Что тогда говорить о молодой красивой вдове?

Мин Лу заскрежетал зубами и несколько раз топнул ногой:

– Нет! Не позволю! Не позволю ему обесчестить матушку! Я… – споткнулся он и продолжил с отчаянием: – Я заставлю его взять за это ответственность!

– Как? – невольно удивился Ван Жунсин.

– А вот увидишь, как, – буркнул Мин Лу и демонстративно скрестил руки на груди, намереваясь простоять у павильона вдовствующей императрицы хоть всю ночь.

Сделать это ему не удалось. Ван Жунсин уговорил его идти спать, а сам обещал постоять на страже вместо него и сразу же сообщить, если барьер исчезнет или кто-то выйдет из покоев Тайхоу. Мин Лу неохотно согласился, но, уходя, павильону кулаком всё-таки погрозил.

Ван Жунсин обречённо подумал, что приглядывать ему придётся вовсе не за павильоном вдовствующей императрицы, а за личными покоями императора, чтобы Мин Лу в запале не натворил непоправимого: уж лучше прогневать императора, чем бога.

[639] Вдовствующая змея

Едва старшая придворная дама, порядком обалдевшая, вылетела из покоев и двери захлопнулись, Су Илань повалилась на пол и застучала кулаками по полу, заливаясь смехом:

– Как ты её! Терпеть не могу эту мегеру!

Ли Цзэ порадовался, что Су Илань наконец рассмеялась. До этого она держалась настороженно, даже после поцелуя что-то неуловимое разделяло их. Ли Цзэ подался вперёд, но целовать Су Илань не стал, просто поддразнил, пристально глядя на неё. Су Илань вспыхнула и сердито махнула рукавом, но Ли Цзэ легко уклонился, при желании скорость бога была сопоставима со змеиной, но взгляда не отвёл.

– Что? – буркнула Су Илань, заслоняясь рукавом. Видно, решила, что Ли Цзэ разглядывает шрам.

– Как тебя угораздило стать… вдовствующей императрицей? – спросил Ли Цзэ.

Лицо Су Илань застыло на мгновение, но она тут же яростно воскликнула:

– Консумации брака не было! Как ты мог такое подумать!

– И в мыслях не было, – возразил Ли Цзэ, который спрашивал из любопытства, а не руководствуясь какими-то подозрениями.

Су Илань несколько смутилась собственной реакции и продолжила уже спокойнее:

– Император Вэнь был стар и ничего не мог, но я подстраховалась и растворила пилюлю отрешённости в свадебном вине.

– Пилюлю чего? – не понял Ли Цзэ.

– Белые змеи могут создавать из собственной крови не только исцеляющие эликсиры. Пилюля отрешённости лишает мужской силы, – пояснила Су Илань. – Я никогда бы не позволила мужчине к себе прикоснуться.

Ли Цзэ невольно поёжился.

«Повезло же, что Су Илань отнеслась ко мне тогда благосклонно», – мелькнула у него мысль.

Су Илань заметила его замешательство и поспешно добавила:

– Другому мужчине. Не тебе. В общем, уже через месяц император Вэнь умер. К его смерти я отношения не имею, он сам умер, от старости! – ещё поспешнее оговорилась Су Илань, которой показалось, что в лице Ли Цзэ что-то изменилось, когда он услышал о смерти старого императора.

– Я тебя и не подозреваю, – с некоторой укоризной сказал Ли Цзэ, – незачем оправдываться за каждый поступок, тем более за те, которые ты не совершала. Значит, после смерти императора Вэнь трон перешёл к его единственному сыну Мин Лу?

– Да, – кивнула Су Илань, – у императора Вэнь было полторы сотни наложниц, а сына только одного смог сделать.

– Из-за… мужской немощи? – уточнил Ли Цзэ, слегка покраснев.

– Нет, – помотала головой Су Илань, – слишком любил покойницу и не смог заставить себя лечь с кем-то ещё.

– По… покойницу? – с запинкой переспросил Ли Цзэ.

– Мать Мин Лу, первая и единственная жена императора Вэнь, – объяснила Су Илань.

– А ты как же? – не удержавшись, поддразнил его Ли Цзэ.

Су Илань покраснела и ударила Ли Цзэ по руке:

– Эй!

Ли Цзэ шутливо заслонился от неё:

– Ладно, ладно, только не бей. А что, – тут же с интересом спросил он, – Мин Лу вырастила ты?

Су Илань ответила утвердительно, и Ли Цзэ не удержался от смеха.

– Что? – обиделась Су Илань.

– Тогда понятно, почему у юного императора такой скверный характер, – задыхаясь от смеха, выговорил Ли Цзэ. – Перенял от своей… «матушки».

Су Илань издала сердитое шипение и опять замахнулась, но Ли Цзэ перехватил её руку, дёрнул на себя и поцеловал. В первый раз недолго и скорее шутливо, во второй чуть дольше, но целомудренно, не позволяя себе ничего лишнего и даже не разжимая губ. А вот третий уже был настоящим, и языки превратились в двух ловких змеек, извивающихся в брачном танце. Когда Ли Цзэ отпустил Су Илань, та часто и неровно дышала, а на лицо наполз змеиный румянец.

– Ты меня так раньше не целовал, – выдохнула она.

– Мы такими глупыми были тогда, – сказал Ли Цзэ, припоминая прошлое и усмехаясь.

Су Илань неожиданно рассердилась, и Ли Цзэ едва успел уклониться от взметнувшейся перед его лицом руки.

– Ты, я гляжу, успел за это время опыта набраться? – по-змеиному прошипела Су Илань.

– Ревнуешь? – не без удовольствия поинтересовался Ли Цзэ.

– Что? Вот ещё!

– Я ведь поклялся Небом и Землёй, что других у меня не будет. Их и не было.

– Сама знаю, – буркнула Су Илань. – Но явно же… поднаторел.

– В Небесном дворце обширная библиотека, – невозмутимо объяснил Ли Цзэ.

Су Илань с минуту смотрела на него, осмысливая сказанное, потом опять повалилась на пол и захохотала, взбрыкивая ногами. Наверное, представила, как Ли Цзэ, бог войны, с убийственно серьёзным лицом приходит в библиотеку и спрашивает у смотрителя книги по технике поцелуев. Примерно так и было, только нужные книги Ли Цзэ разыскал сам, ни у кого не спрашивая.

– Не смешно, – обиделся Ли Цзэ. – Можешь себе представить, как мне было неловко?

– Уже представила! – задыхаясь, простонала Су Илань.

– Ну, держись!

[640] Призыв… кровати

Хоть Ли Цзэ и грозился, но так ничего и не сделал – к явному разочарованию Су Илань. Попросту негде было.

– А где ты спишь? – спросил Ли Цзэ, хмуря брови. – Они что, даже кровать у тебя отобрали?

– Постель у меня есть. Я принесу.

– Нет, это никуда не годится. Я сам. – Ли Цзэ поднялся, хозяйским взглядом окидывая покои Тайхоу.

– Ты сам – что? – уточнила Су Илань настороженно.

Ли Цзэ явно заметил, где лежит свёрнутое одеяло, но вместо того, чтобы расстилать его, принялся сдвигать ширмы, освобождая место в углу комнаты. Делал он это, используя Ци, а не физическую силу. Су Илань глядела на него широко раскрытыми глазами.

– Что? – не понял Ли Цзэ. – Ты ведь и сама так умеешь.

– Я-то умею, – проговорила Су Илань, – просто… впервые осознала, что ты уже не человек.

– Сейчас увидишь настоящую силу бога, – пообещал Ли Цзэ, энергично разминая пальцы и складывая и сплетая все, кроме указательных.

– Что ты делаешь? – с любопытством спросила Су Илань.

– Призыв.

– Призыв чего?

Ли Цзэ сосредоточился, пальцы его напряглись, на виске дрогнула и замерла венка. Это оказалось сложнее, чем он думал.

– Сейчас, – смущённо сказал он. – Из одного мира в другой не сразу перетащишь. Небеса всё-таки высоко, и вообще… Ага! – тут же с торжеством воскликнул он: пространство под потолком осветилось магическим кругом, и на пол с оглушающим звуком вывалилась… кровать.

– Это что?! – вытаращила глаза Су Илань.

– Моя кровать, – смутился ещё больше Ли Цзэ. – Только всё остальное запаздывает почему-то… Ага! – опять восторжествовал он – следом посыпались вразнобой подушки и покрывала.

Су Илань, вытянув шею, приглядывалась к обновлению интерьера. Глаза у неё сузились: двуспальная? Ли Цзэ оборвал призыв, неловко засмеялся и принялся застилать кровать. Су Илань сощурилась ещё сильнее: и подушек две?

– Широкая, – прошипела она, пряча руки в рукавах и с вызовом глядя на Ли Цзэ.

– Какую дали, – пожал плечами Ли Цзэ, сделав вид, что не замечает зелени в её взгляде. – Ты бы видела, как они меня окрутить пытались!.. Смешно, правда?

– Очень, – с непередаваемым выражением сказала Су Илань, но кровать её всё-таки заинтересовала.

Она осторожно подошла и потыкала пальцем в изголовье, словно проверяя, настоящее ли. Покрывала она тоже пощупала, а подушку попыталась продавить пальцем.

– Что ты делаешь?