Старик улыбнулся, давая понять, что прекрасно знает, о ком идет речь.

– Она подобна ангелу, ваша светлость, – ответил он.

– Сеньора Беренгер сказала, что она умеет читать и писать. На самом деле, я уже где-то слышал имя ее отца, доктора Бельмонте. Говорят, он был уважаемым человеком.

– Сразу видно, что девушка образованная, – сказал Симон.

Диего сделал несколько шагов в сторону второго навеса, сомкнув руки за спиной.

– Я только не могу понять, почему девушка с таким образованием предпочитает работать у печей на кухне, а не выйти замуж или стать гувернанткой, – размышлял он.

Сеньор Касона слегка пожал плечами и искренне сказал:

– Несомненно, в этом есть что-то странное. С такой красотой и усердием она могла бы покорить сердце любого мужчины.

Диего кивнул. Было очевидно, что девушка обладала чарующей красотой и, несмотря на то, что ей, должно быть, было уже за тридцать, она все еще была способна родить ребенка и найти хорошего мужа. Несомненно, ей не повезло сделать это при жизни отца, когда он мог дать за нее хорошее приданое и уважаемое в мадридском обществе имя.

– Честно говоря, ваша светлость, думаю, я не смогу развеять ваши сомнения. Единственное, что в моих силах, так это заверить вас в том, что она настоящий ангел, – повторил свои слова Симон.

Герцог не стал дальше расспрашивать его про сеньориту Бельмонте. Старик не только подтвердил то, о чем он догадывался, даже просто находясь в присутствии девушки, но и признался в своей особенной симпатии к ней. Диего остановился, чтобы Симон смог продолжить свой путь к навесу, полному кожаных фартуков, перчаток, усеянных шипами, и соломенных шляп. Садовник попрощался и пошел, слегка сгорбившись, размеренным шагом, будто бы жизнь никогда не заканчивалась. Он успел пройти всего несколько метров, как герцог снова его окликнул.

– Симон, вы, должно быть, знаете, кто готовил сегодня днем? – спросил он, пытаясь не придавать важности своим словам.

Старик, который был мудрее и хитрее, улыбнулся. Он знал об этой манере Диего задавать неожиданные вопросы. Не останавливаясь, чтобы его не заставили рассказывать, он лишь повернул голову и взглянул на герцога.

– Никоим образом не хочу вас обидеть, но об этом вам лучше поговорить с доньей Урсулой – вы же знаете, что случится, если ваша светлость пожелает услышать это от меня…

Тогда дон Диего засмеялся и махнул рукой, чтобы тот не обращал внимания на вопрос.

– Ладно, ладно, – сказал он. – Подожду ее возвращения.

Так он и поступил, и после того, как Альфредо и Франсиско попрощались с ним и отправились в свои покои, ему ничего не оставалось, как в одиночестве насладиться ужином, достойным короля. Его светлость с удовольствием съел густой суп, восхищаясь в этот раз базиликом и мятой, вкусом хлебного мякиша, омлета и каплуна, в меру нежного, как и айвовый соус. После этого управляющий поднял клош с фарфоровой тарелки и явил ему медальоны из телятины в соусе, тушенные на медленном огне с луком, чесноком и мякотью свежего томата. Он вдохнул аромат и распознал запах дров и дыма, а также богатую смесь специй, которыми было приправлено рагу на основе семян тмина, кориандра, шафрана, черного перца и щепотки имбиря. Блюдо изящно дополняла вазочка для варенья, расписанная голубыми цветочными мотивами, полная несравненного яблочного сиропа и украшенная округлыми лепестками белых тюльпанов. И снова, как днем, сеньору Элькисе пришлось глотать слюни, чтобы сдержаться от комментария по поводу аромата, который источал ужин. И в завершение герцог отведал воздушное творожное суфле с ежевикой, поданное с маленькими свежеиспеченными пирожными из слоеного теста с корицей и мельчайшей сахарной пудрой. Съев его, Диего чуть было не поддался искушению уступить чревоугодию и попросить еще одно. Несмотря на прекрасно подобранное сочетание вкусов, нежность теста и медовую пропитку, он устоял и предупредил сеньора Элькису, что не хотел бы, чтобы до возвращения сеньоры Беренгер уносили остатки ужина. Так он прождал ее до позднего вечера, примерно до одиннадцати, читая «Иудейскую войну» Иосифа Флавия и наслаждаясь бокальчиком анисового ликера.

Было уже поздно, когда наконец вошла сеньора Беренгер. Она подошла к креслу у камина, в котором сидел герцог, и сделала реверанс.

– Ваша светлость, я поспешила к вам, как только вернулась, – извинилась она.

Диего кивнул и указал на тарелки, которые еще не убрали со стола.

– Сеньора Беренгер, кто приготовил этот ужин? – спросил он с легким нетерпением, желая узнать секрет. – Кто приготовил сегодня обед?

Она сглотнула в ожидании неприятностей или возможного недовольства с его стороны.

– С вашего позволения, господин герцог, я хочу сообщить, что была вынуждена уволить сеньору Эскриву, – пространно ответила она.

Герцог удивился. Он скорее ожидал, что главная кухарка приболела и, ввиду предстоящих празднований, эти яства приготовил временно нанятый повар. Сеньора Эскрива много лет служила в этом доме, поскольку начинала в качестве помощницы при Макарио Морене, прежнем поваре, еще при жизни его отца. Несмотря на то, что на работу в личные службы господ обычно брали мужчин, после смерти главного повара сеньора Эскрива стала во главе кухонных служб, а герцог не высказал возражений, возможно из-за терзавших его все эти годы душевных мук. Однако невозможно было представить, какие трудности вызвало столь молниеносное увольнение, особенно накануне ежегодного празднования. Он потребовал объяснений, и ключница с готовностью кивнула.

– Как оказалось, она тайно встречалась в погребе с мужчиной и поддерживала с ним отношения… – Экономка сделала паузу и под его взглядом закончила с некоторым стыдом: —…интимные.

– Боже милостивый! – воскликнул в возмущении Диего. – Под моей крышей?

– Именно так, господин герцог, – сказала она. – К этому преступлению нужно еще добавить, что с личного согласия сеньоры Эскривы мужчина пользовался вином вашей светлости.

Диего широко раскрыл глаза. Он даже представить себе не мог, что эта грузная женщина позволяла себе приглашать мужчину для соитий в его погребе! Что касается ключницы, в которой он больше всего ценил скромность и благоразумие, то она, несомненно, поступила безупречно, чтобы не уронить честь Кастамара. Не очень-то приятно было узнать, что слуги удовлетворяют свою похоть под крышей его дома.

– Кто бы мог такое подумать про сеньору Эскриву, – размышлял он. – Сеньор Элькиса, надо полагать, в курсе событий?

– Совершенно верно, с самого утра. Но я не хотела вас беспокоить и попросила его ничего не сообщать вашей светлости, пока я все не улажу.

– Как я понимаю, это и послужило причиной вашего отсутствия, – подытожил он.

– Я всего лишь хотела срочно найти замену на время празднований, – объяснила она. – Мне жаль, что сегодня обед и ужин не пришлись вам по вкусу. Прошу прощения за это, ваша светлость, особенно учитывая, что ваши друзья…

Диего встал с кресла и прервал ее, подняв руку. Потом сделал глоток ликера и поставил бокал на стол.

– Сеньора Беренгер, не извиняйтесь. Вы поступили, как всегда, абсолютно правильно и благоразумно.

– Благодарю за доверие, ваша светлость, – ответила она с легким реверансом.

– Вы это заслужили, – лаконично заметил он.

Теперь он понимал причину отсутствия сеньоры Беренгер и молчание остальных, но все еще не знал, кто приготовил такие изысканные блюда. Поэтому, изящно показав рукой в сторону остатков еды, он заставил ключницу подтвердить то, что он начал подозревать.

– Так кто же сегодня готовил?

– О, простите, что не ответила: как мне доложили, это сеньорита Бельмонте, ваша светлость, но, уверяю вас, это не должно быть причиной для беспокойства. Я привезла нового повара, чьи рекомендательные письма…

– Забудьте, – мягко прервал ее герцог.

Он заметил, что сеньора Беренгер в недоумении смотрела на него. Диего присел на один из гостевых стульев, приподняв полу сюртука, чтобы не помять.

– Видите ли, сеньора Беренгер, сегодня как обед, так и ужин были двумя кулинарными шедеврами, лучше которых я, наверное, в жизни не пробовал. Осмелюсь утверждать, что такого не подают даже на лучших королевских приемах.

Лицо ключницы вытянулось от этих слов, она чуть не замотала головой, отказываясь понимать.

– Я желаю, чтобы сеньорита Бельмонте с этого момента была нашей главной кухаркой, – сказал он с полуулыбкой на губах. – Можете быть спокойны и не волноваться насчет празднований. Очевидно, что у сеньориты Бельмонте есть не только несомненный талант, но и необходимое усердие и превосходное знание того, что и как должны подавать в доме герцога.

Диего, который никогда не придавал излишнего значения еде, ощутил разницу между простой пищей и блюдами несравненного качества. Он был уверен, что как приватный ужин, который он обычно устраивал en un petit comitе́^[24] перед балом в Кастамаре, так и последующая дегустация блюд удивят всех присутствующих. «Возможно, есть и пить будут больше, чем танцевать», – подумал герцог, улыбнувшись самому себе. Хозяин Кастамара, вопреки советам французской моды, всегда предпочитал обходиться без излишней помпы. Он полагал, что слишком много блюд на столе – показатель неразумности, а не престижа. Но шедевр сеньориты Бельмонте помог ему понять, что изысканная кухня может быть поводом для гордости. А его кухня теперь не имела равных. Его светлость был уверен, что даже сами Педро Бенуа и Педро Шатлен, главные повара королевской кухни, отдали бы все на свете, лишь бы переманить к себе эту девушку, стоит им только отведать эти лакомства. Естественно, герцог не собирался этого допустить.

– Можете идти, сеньора Беренгер, – только и произнес он.

Экономка попрощалась легким реверансом, заверив герцога, что сделает все, как он желает, и вышла из комнаты с широко раскрытыми от удивления глазами. Диего был тронут. Бедняжка зря съездила в Мадрид и потратила время и силы на бесполезные собеседования. Однако он понял, что проблема возникла не сейчас, а гораздо раньше и по его вине, когда он согласился на сеньору Эскриву после смерти Макарио Морено. За всем в поместье всегда следила жена, именно она придавала большое значение деталям в оформлении интерьера, одежде, драгоценностях, приготовлении и подаче еды согласно времени года. И вкус ее был безупречен. В какой-то момент она предложила что-то из этого поменять, а он не обратил особого внимания, поскольку был полностью поглощен войной короля Филиппа. Сейчас же он отчетливо осознал потребность в поваре высокого уровня. И не только ради престижа в глазах других знатных семейств и гостей Кастамара, но и для того, чтобы самому каждый день наслаждаться завтраком, обедом и ужином, ведь таким образом застолье переставало быть простым приемом пищи и превращалось в удовольствие. «Ах, моя дорогая Альба, – подумал он. – Как же ты была права, когда обращала внимание на детали». И он снова открыл книгу Иосифа Флавия и продолжил читать про взятие Масады римлянами.

9

15 октября 1720 года, полночь

Урсула села на деревянный стул, который жалобно заскрипел, словно дряхлая старуха. В ожидании робкого управляющего, сеньора Могера, она выпила чашку горячего молока с медом, чтобы прийти в себя после столь насыщенного рабочего дня. В жизни с ней не случалось ничего подобного. Клара Бельмонте, проснувшись утром простой кухонной работницей, легла спать новой ответственной за кладовую и главной кухаркой герцога, даже не подозревая об этом. Урсула была потрясена до глубины души и все еще не могла поверить в то, что его светлость доверил простой помощнице званый обед такого масштаба.