Парень решил свою маленькую месть за выходку с хвостом заканчивать, и объяснил:

– Не совсем нормально, но бывает. Просто тут какую-то химию недалеко сливают, вот они и посинели. Про них даже в новостях было. Надо покормить, кстати, у нас ничего съедобного нет?

Съедобное нашлось – оказывается, Демьяну так понравилась кухня Черноречья, что он ещё и с собой набрал. Делиться упырю явно не хотелось, но, посмотрев в голодные глаза барбосов и в просящие – Валерки и Алисы, ужин был отдан собакам.

– Смотрите, кабысдохи, не каждый день вас ресторанной кухней угощают! – ворчал Демьян. Кабысдохи вежливо помахивали хвостами и с аппетитом уплетали грузинские блюда.

Помочь ближнему своему всегда приятно, особенно, если это четвероногий. Люди бывают меркантильны, злы, и часто помощи не заслуживают. Злых собак не бывает.

Душевное равновесие, слегка пошатнувшееся после встречи с прошлым, у Валерки исправилось. «В конце концов, чёрт с ней, с этой Ленкой. Ну что ты так всполошился? Не хотел вспоминать обиды? А есть ли они ещё, эти обиды? Тем более что, будем честными, бросила она тебя заслужено. Не самый лучший жених. И совсем не важно, что и она – не самая лучшая невеста. Тебе-то тогда она казалась идеалом! Зато сейчас ты и жених хоть куда, и Ленка тебе не нужна ни капельки. И стоило тогда так переживать из-за этой встречи?!»

Остальные тоже развеселились, особенно, Алиса. Птицын так и не понял, чего она дулась, но был искренне рад, что период недовольства закончился.

– Здорово я её отвадила? – спрашивала Алиса. – Она, небось, подумала, что я совсем извращённая дамочка, как у тебя в интернете показывают, и что тебе именно таких и надо! Так что теперь эта большегубая ни за что не станет приставать!

– Знаешь, вот когда о тебе все думают, что ты извращенец – это вовсе не повод для радости, – вздыхал Валерка под тихий смех Демьяна с заднего сиденья. – Хотя сейчас это особо и извращением-то не считается. Но всё-таки хорошо, что у нас с Ленкой общих знакомых нет, а то бы непременно ославила!

На самом деле Птицын не особо переживал по поводу того, что о нём подумают посторонние. Но вот за Алису было немного тревожно. «Надо было хоть родительский контроль поставить, что ли. Это ж не шутки. Невинное дитя природы, ещё и воспитана по старым правилам – и такой шок. Тем более, ей ещё и восемнадцати нет, так что даже по закону запрещено!»

Глава 4, в которой Птицын использует неконвенционные методы

Хорошо, когда живёшь на отшибе, и даже днём рядом с домом ни прохожих, ни соседей. Очень полезно, особенно, если могут случиться происшествия, о которых посторонним лучше не знать. Птицын никаких происшествий не ждал. Когда подъезжал к дому, всё ещё терзался мыслями об ответственности за психику хвостатых представительниц тёмной стороны, и поэтому не сразу обратил внимание, что что-то не так.

Парень вышел из машины, направился к воротам, и только тогда увидел картину во дворе. На утоптанном снегу лежало два тела, а рядом с ними сидел, преданно помахивая чешуйчатым хвостом Полкан. Как раз в тот момент, когда Птицын подошёл к воротам, одно из тел дёрнулось и попыталось встать на четвереньки. Полкан на секунду перестал вилять хвостом и рыкнул. Такой утробный, низкий, пронизанный жуткими вибрациями рык Валерка от него слышал только однажды – во время драки с вампирами. Тело вновь перестало шевелиться, и замерло на снегу, изо всех сил притворяясь мёртвым. «У опоссумов получается намного натуральнее», – мелькнула дурацкая мысль. Валерка забежал во двор, крикнул Полкану «Фу», вот только пёс и не подумал слушаться. Наоборот, посмотрел на Птицына крайне укоризненным взглядом. Кажется, даже умной головой покачал, когда Валерка подошёл и хотел оттащить несчастных подальше от пса.

– С каких пор ты так поступаешь с гостями?! – возмутился Птицын.

– А с каких пор гости приходят, когда хозяев нет дома, и вешают на ворота всякую взрывающуюся гадость?! – окошка дома распахнулось и зазвучал голос домового. Сам домовой, как всегда, не показался.

– Какую гадость? – не понял Валерка.

– Взрывающуюся! Нет, это надо! Растяжки! На мою калиточку ставить! Да я их в труху! В кровавую кашу! Хозяин, если б ты не заповедал строго-настрого никого не убивать, от этих гнилоголовых ни одной ниточки бы на развод не осталось! Да они бы у меня на удобрения пошли! Да они бы о смерти молили! Каких сил мне стоило сдержаться, ты даже не представляешь, хозяин! Это не в человеческих возможностях и даже не в духовых! Да меня канонизировать при жизни надо за мою кротость! Но уж Полкана останавливать – это дудки. Это, хозяин, ты меня делать не просил. И очень жаль, что эта скотина чешуйчатая такая миролюбивая. Если бы эти гадкие дерьмоеды сдохли от собачьих клыков, оно хоть немного мои бы страдания компенсировало!

– Какие растяжки? – Валерка всё ещё тупил, да и говорил домовой очень быстро, отчего разложить его длинную речь на смысловые составляющие уставший от недосыпа мозг отказывался. Но главное Птицын вычленил.

– А я о чем толкую! Взрывающуюся! Как в фильмах! Вон, рядом с воротами лежит. Представляешь? Внаглую! Совершенно ничего не стесняясь! Только ночи дождались, и сразу шмыг сюда, подвалили. И давай себе проволочки крутить! Бесстыдно! Нагло! Мой дом минировать! – послышался громкий скрежет. То ли когтями по стеклу, то ли зубами друг об друга. Если так, то у домового, должно быть, очень внушительные зубы!

Не дождавшись, когда водитель вернётся и закатит машину во двор, пассажиры вышли сами. Причитания домового они слышали, и теперь с любопытством разглядывали уже слегка присыпанную снежком амуницию. А Демьян ещё и тянулся поднять.

– Стой! – успел предупредить Птицын. – Демьян, не трогай.

– Почему, княже? Вроде, не должно само-то взорваться?

– Да мало ли что… но дело не в этом. Мы же щас полицию вызывать будем, так что трогать нельзя, а то скажут, что мы сами и подложили.

– Зачем нам эта полиция?! – голос из дома преисполнился почти физического страдания. – Ваши стражники только и могут, что в клетку сажать, а потом отпускать татей! Убить их надо, хозяин. Ты что ж, не понял меня? Они не дом хотели повредить, они хотели тебя убить! И Алису! И Демьяна ещё! А за такое только одно наказание – смерть! Ну, хорошо, не хочешь их мучить – давай просто живьём закопаю? Или ты стражников боишься? Так не бойся! У меня – никто не найдёт!

Но Валерка уже звонил Лёхе. Услышав про гранату старлей тут же стал говорить короткими, рубленными фразами:

– Так, к ВУ не подходить. Сейчас вызову сапёров и наряд. Сам тоже сейчас подъеду. Подозреваемых не выпускать, но и не убивать, понял?

– А может, всё-таки это… – предложил Птицын. – Ну, переведу их на ту сторону, там допрошу, и концы в воду. У меня Башня не кормленная.

– Что, вот я сейчас соглашусь, и ты так и сделаешь? – заинтересованно спросил Лёха.

Валерка посмотрел на скорчившихся на снегу под пристальным взглядом Полкана «подозреваемых». Жалкие, и, кажется, ещё и пованивают. Нет, если бы сгоряча…

– Но допрошу я их сам сначала! Без физических методов воздействия, но, думаю, они и так будут рады ответить. Ты извини, я верю, что моя милиция меня бережёт и всё такое, но лучше я сам сначала всё выясню!

Возразить что-то Лёхе было нечего, тем более что он сам чувствовал – не бережёт. Ведь звонили ему вчера, просили о помощи, а он всё, что смог посоветовать – забить и не париться.

Когда Птицын утверждал, что быстренько допросит пойманных, он действительно верил в свои слова. Ну как можно сопротивляться этой приветливо скалящейся длинными клыками морде со светящимися красноватым светом глазами? Полкан умел производить впечатление. А Демьян ещё и ложь чувствовать мог. Пленные долго не запирались. Собственно, как только их привели в чувства, они готовы были всё, что угодно рассказать, лишь бы кошмар закончился. Оказывается, два пьяницы уже целый час пролежали на улице, ещё и в мокрых штанах. И каждый раз, когда кто-нибудь из них приходил в себя и пытался сбежать, Полкан вежливо рычал, заставляя снова упасть в обморок. Удивительно, что ещё от разрыва сердца ни один не помер. Хотя… пьяные же. То, что гарантировано убьёт трезвого, пьяного разве что напугает. Тем не менее, оба придурка готовы были к сотрудничеству сразу, как пришли в себя. Но они ничего не знали.

– Так это, сказали нам, сделай растяжку по такому-то адресу. Водки обещали. Мы и согласились, потому как трубы горят! Там вообще по-честному всё! Делаешь задание – тебе водки и закуси. Тут всякий бы согласился!

– Кто они? – мягко вопрошал Демьян.

– Так это… который задание давал. Он, говорит, ты выполняешь – получаешь хороший стол и много водки. Шибко хорошо! Не, ну с растяжкой, может, и перебор был, ток мы чо подумали – это ж мы просто привяжем. А кто взорвётся – это он сам виноват, согласись? Мы здесь ни при чём! И потом, откуда нам знать, это, может, не настоящая граната? Она это, может, учебная вообще. А нас – собакой страшной. Да за такое судить надо, Тох, правда?

– По натуре! Где это видано – живых людей травить такой чудилой. Понавыводят мутантов, честным людям ступить некуда!

Горе-убийца говорил с таким честным и возмущённым лицом, что сомнений никаких не было. Он действительно полностью уверен в собственной правоте. То, что он говорит с возможной жертвой, его ничуть не смущало. Как и его товарища, впрочем.

– Не отвлекайся, – мягко попросил Демьян. – А то собачка тебе лицо обгрызёт. Смотри, как ему хочется!

Тоха покосился на ещё лучезарнее улыбнувшегося Полкана, икнул, и, кажется, ещё немного припустил в штаны.

– Так чего, мы ж всё сказали ж! Чего ж.

– Кто вам задание давал?! – кажется, Демьян начал терять терпение. – И где взяли гранату?!

– Так это, мы её там… там, сказали, лежит, за трубами. Мы и взяли.

– Кто сказал?!

– Так этот, который задание давал.

Валерка уже начал сомневаться насчёт своего решения позвонить Лёхе. Очень хотелось ударить уродов так, чтобы головы поотлетали. У Демьяна терпения было несколько больше.

– Как выглядит тот, кто даёт вам задание?

– Да как… как обычно выглядит. Я помню штоль? Что я, пидор, мужиков рассматривать? Да и баб… бабы – они суки все. Маринка моя меня с дома выгнала, тварь… Я ей – всё, а эта про… прошмандовка. Мало я её бил, тварь…

– Они не помнят, – подытожил Демьян. – Это не ложь, они в самом деле не запомнили того, кто им задание давал. Явно воздействие на слабые, неокрепшие мозги.

– Водки-то вам хоть сколько пообещали? – спросил Валерка устало.

– Так это, по два пузыря на брата! – чуть не хором ответили пропойцы. Вот это они помнили.

– Охренеть, – Птицыну стало совсем обидно. Его хотели прикончить всего за четыре пузыря. Его жизнь, жизнь Алисы и Демьяна оценили всего в восемьсот рублей. – Ладно бы хоть два ящика…

– Ты чо, два ящика, – тут же возмутился один из пленных. – Это ж убийство! Мне если ящик дай, я ж не остановлюсь, пока всё не выпью. Так и сдохнуть можно, ты чо. Нет, лучше понемножку. С этими, которые задания смешные давали, удобно было. Сделал – получил, а там ещё похмелье не началось, и снова получил. Самое оно.

– Да что б вы в тюряге от белки загнулись, – буркнул Птицын. «Всё-таки зря я Лёхе позвонил. Надо было своими силами. На кой чёрт вот они нужны, такие? Та Маринка бы небось ещё и благодарна бы мне была…»