– Бронислав, – Артём Иванович остановился возле моего стола. – Вижу, вы закончили. Будьте любезны, принесите документы из деканата. Валерия Алексеевна вам всё даст.

– Сделаем, – кивнул я, поднимаясь.

Я действительно уже закончил.

Кто ж знал, что я на обратном пути вместо того, чтобы пойти привычной дорогой из деканата, сверну в другой корпус? Если бы я не был рационалистом до мозга костей, то предположил бы, что меня вело провидение. Потому что неожиданно для себя очутился в коридоре, по которому вышагивала та самая студентка из столовой.

Она разговаривала по телефону и улыбалась. А я застыл на месте, глядя на очаровательные ямочки на её щеках, на прядь волос, которую она неосознанно убирала, поправляя непослушную длинную чёлку, так и норовившую попасть ей в глаза, на губы, похожие на гладкие спелые вишни, так и манившие прикоснуться к ним.

Девчонка так погрузилась в свой разговор, что не замечала меня, жадно следившего за каждым её шагом. Худенькая, высокая… и такая нежная девочка… Захотелось прижать её к себе и спрятать от всех.

Её ласковый голос был совсем не похож на тот испуганный лепет в столовой. Неосознанно я стал прислушиваться к тому, что она говорила, жалея, что не слышу её собеседника. Она звала его Масиком!

Что за извращённое прозвище? Какого чёрта она вообще кого-то так называет?

Эти её интонации просверливали в моей груди дырку. Я плавился от нахлынувших эмоций, даже не пытаясь их как-то классифицировать. Меня раздражало и её обращение, и затуманенный взгляд… Как будто девушка находилась сейчас где-то далеко, и там ей было очень хорошо.

– А вот и ты, медсестричка.

Я преградил студентке дорогу, рассчитывая, что она перестанет ворковать со своим Масиком и наконец заметит меня. Но вместо того, чтобы попрощаться с собеседником, девчонка легко шагнула в сторону, словно между нами ничего не было, и…

Стоп, Разум, а что между вами было?!

– Я тоже тебя очень люблю, – прошептала девушка в трубку и юркнула под моей рукой, легко вырываясь на свободу.

– Стоять! – рыкнул я, не ожидая от себя ни таких слов, ни таких действий.

– Ещё чего, – не сбавляя шага, ответила девушка. – Нашёл дуру!

Лишь на лестнице я опомнился. Остановился.

Что, чёрт возьми, я творю? Какого хрена преследую студентку и что собираюсь сделать?

Ответ на «что» нашёлся сразу. И он мне не понравился.

Когда я успел слететь с катушек?

***

Инна Ваткина

Мне повезло. Разум, как выяснилось, не побежал за мной до гардероба. У страха оказались велики глаза. Зато с пальмой пообнималась. Свои плюсы всегда найдутся!

До конца лекции оставалось десять минут, и я раздумывала над тем, стоит ли испытывать судьбу, дожидаясь подруг в универе, или всё-таки идти в общагу одной. В итоге здраво рассудила, что девочки на меня не обидятся. Наоборот, они бы поддержали моё решение.

Пока студенты на лекциях, никому нет дела до Ватки, осмелившейся лапать Разумовского в столовой на глазах у всех. Но всё изменится, как только они выйдут из аудитории.

Конечно, я утрировала, по большому счёту. Если у кого и было до меня дело, то это у сумасшедших Аллы и Риты. Им ведь невдомёк, что всё произошло случайно, что у меня и мысли не было приставать к Брониславу.

С другой стороны, зачем он вообще со мной заговорил? Случайность ли то, что мы встретились в коридоре, или парень искал меня? Но зачем? Полапать в ответ?

Я хихикнула от этой мысли. Так себе и представила…

– Девушка, – скажет Разум, – за вами должок, и я намерен вернуть его.

– Какой должок? – наверняка испуганно отвечу я.

– Моя очередь проверять ваш пульс и кожу! Вдруг они ненормальные!

– А вы доктор?

– Раздевайтесь, девушка, раздевайтесь…

Я рассмеялась в голос и вышла из-за спасительной кадки с пальмой. Ох, Ватка, какой только бред тебе в голову не приходит!

Быстро оделась и выбежала на улицу. Легко обошла парковку и направилась к автобусной остановке. Вообще, наша общага находилась всего в паре кварталов от университета, но сегодня пешком идти совсем не хотелось. Не то настроение. Да и, говоря откровенно, меня всё ещё будоражила нечаянная близость с Разумом.

Два года назад, когда я только приехала в этот город и искала своё общежитие, ещё знать не зная ничего про КСК, умудрилась влюбиться в Разумовского. Это получилось само собой.

Кто ж знал, что я встречусь с ним снова? С тем самым незнакомцем, который выпрыгнул из своей дорогущей машины, чтобы помочь бабушке перейти дорогу?

На нём тогда был лёгкий вязаный свитер под горло, тёмные джинсы, а ещё воронье гнездо на голове. Не знаю, что он делал и откуда ехал, но причесаться парень явно забыл.

Меня покорила не его внешность. А то отношение к незнакомой бабуле, которое парень продемонстрировал. Он же не просто её через дорогу перевёл. Он ещё спросил, куда ей надо, предложив отвезти на своей машине… И повёз!

Каюсь, я бессовестно отиралась рядом и подслушивала. Собственно, не я одна перешла дорогу, увидев, как Разум останавливается и помогает бабушке, и замерла в паре метрах от места, куда парень её сопроводил. А потом стояла среди таких же изумлённых девушек и женщин, следя за тем, как Бронислав разворачивает свою тачку и возвращается за бабулей.

Как было не влюбиться?

Вот и я не знаю, как… Мне хватило ума не переносить фантазии в реальность, хотя сердце всё ещё бьётся учащённо при виде Разума. Это при девчонках я хорохорюсь, понимая, что таким, как мы, совершенно обыкновенным девчонкам, такие звёзды, как эти парни, не светят.

Ну хорошо, если судить логически, мы можем привлечь их внимание… На час, на два… на ночь… А что потом? Разбитое сердце и рухнувшие мечты? Не о такой любви я мечтала. Совсем не о такой… Мне бы хотелось, чтобы как у мамы с Романом Петровичем.

Мой отчим – потрясающий мужчина, умный, добрый, заботливый. Мне так давно хочется назвать его отцом, но я отчаянно стесняюсь, хотя где-то внутри себя точно знаю, что он не будет против. Наоборот, наверняка обрадуется.

Мы стали по-настоящему родными. Отчим не делал различий между мной и тройняшками. Была, была у меня плохая мысль, что когда родятся его детки, я стану камнем преткновения. Не стала. Мне не дали почувствовать себя лишней или ненужной.

Я вздохнула и облокотилась на поручень.

Всем Разумовский хорош, но верность вот хранить не умеет. Не существует для него единственной, и мне ею уж точно не стать. А я осколками разлечусь, если позволю себе большее, и обратно уже не соберусь. Не смогу. Лучше наблюдать издалека. Как это и было. Сегодня просто немножко неудачный день… Но и об этом моём позоре вскоре забудется. Сессия, предновогодняя суета… Забудут.

– Девушка, это ваш телефон орёт? – тётка с одутловатым лицом пихнула меня в бок. – Что за отвратительная мелодия!

– Простите, – выдохнула я и поспешила найти мобильник.

Надо же было так задуматься, чтобы не услышать мелодию звонка.

– Арина? Что-то случилось?

– Инка, выручай! Мне позарез домой смотаться надо, выйди за меня…

И нет, она меня не замуж звала.

– Арин, у тебя смена через полчаса начнётся, а я в общагу еду. Не успею вовремя.

– Ваточка, золотце, пожалуйста! Я предупрежу, что ты с лекций сорвалась, выговора не будет.

– Хорошо, – выдохнула я.

Деньги лишними никогда не бывают, а я всё равно уже освободилась. Конечно, в планах была подготовка к экзаменам, но…

Будем откровенны – я на мели. И сама в этом виновата. Точнее моё неуёмное желание купить навороченный телефон. Что сказать… Я его купила, спустив на это всю стипендию и почти всю материальную помощь родителей. Именно это и было причиной, по которой я не собиралась домой на Новый Год. Вернее то, что я нашла подработку. И рассчитывала за новогодние каникулы исправить эту проблему – существенный недостаток денежных средств.

Пришлось выходить не на своей остановке и перебегать дорогу, чтобы сесть на транспорт, едущий в другой конец города. Одно хорошо: в кафе была своя униформа, которую мы раз в неделю забирали стирать, и моя сейчас находилась там.

К слову, смена прошла неплохо. Да, посетителей, как и всегда, было много. Да, я устала, но деньги, которые мне заплатили, грели душу.

По моим подсчётам за январские праздники я смогу не только возместить себе ущерб от своевольной хочухи, но даже накопить на подарки родителям и «Трём Н».

Одно плохо – я была вынуждена задержаться на полтора часа из-за того, что приступила к работе позже положенного. А у нас в общежитии действовал комендантский час. Не придёшь к одиннадцати вечера – и внутрь никто не пустит. Хоть уревись! Проверено. В прошлый раз мне повезло, подружки умудрились открыть запасной выход и впустить меня. Но с того раза я точно знала, что больше подобный финт не пройдёт, на двери сменили замки.

Поэтому сейчас я вприпрыжку мчалась на остановку. У меня оставался ещё час в запасе, я должна была успеть. Бежала, не глядя по сторонам, и каково же было моё удивление, когда я поняла, что оживлённая толпа на остановке – это не желающие поскорее добраться домой, а обыкновенные зеваки, которые наблюдали за каким-то происшествием.

– Да не нужен мне этот котяра! – донёсся до меня девичий голос. – Бабка ненормальная и…

А в следующий миг я услышала настолько жалобный мяв, что у меня сердце сжалось. Глазами попыталась найти животное, но оно само меня нашло. Выбрало среди толпы и прижалось к моим ногам.

Большой, толстый рыжий котяра с белой капелькой на моське, с прижатыми к голове ушами и поджатым хвостом. Даже сквозь сапоги я чувствовала, как кот дрожит. Не май месяц, декабрь!

Я всегда была неравнодушна к животным, поэтому ничего удивительного в моём поступке не было. Естественно, я взяла кота на руки! Как естественно и то, что засунула его под куртку. По его весу можно было сказать, что он не особо-то и толстый. Видимо, просто очень пушистый, раз я приняла его за толстопопого котяру.

– Да говорю же вам, это не мой кот! Вон, от бабки корм остался…

– Простите…

Мне пришлось приложить усилия, чтобы протиснуться сквозь толпу и добраться до девицы. Кот в это время доверчиво прижался к моей груди и, кажется, всеми лапами вцепился в мою водолазку.

– О чём вы говорите?

Из сбивчивой, полной экспрессии и нецензурной лексики речи девушки выяснилось следующее. Она пришла на остановку, чтобы сесть в свой автобус, а тут бабка с котом. Плачет и умоляет его забрать. Говорит, жить ей недолго осталось, а котика жаль. Даже корм с собой притащила.

Корм, кстати, и правда был. Кто-то неудачно пихнул пакет, и весь сухой корм рассыпался по снегу.

Девушка отнекивалась и всеми силами доказывала, что кот ей не нужен. А тут вдруг бабке плохо стало. Вызвали скорую, бабку забрали в больницу, а кот остался.

– Вот! – девица решительно вручила мне листок в полиэтиленовом пакете. – Раз вы кота взяли, вот вам и инструкции.

– Какие инструкции? – хлюпая носом, спросила я, сильнее прижимая к себе пушистого зверя.

– Бабка эта оставила. Сказала, что написала о коте всё. А мне-то какое дело? Бери давай.

Машинально схватив листок, я села на лавочку.

Боже, во что ты опять вляпалась, Ватка?!

Пока я глотала слёзы от жалости к несчастному коту, народ потихоньку разошёлся. Наверное, я слишком близко к сердцу всё приняла, но одно понимала точно – выкинуть животное рука не поднимется. Тем более что чудо рыжее пригрелось и принялось мурчать. Тихонечко так, словно кот сам боялся своего урчания.

И что же мне делать? В общагу с ним нельзя, да и времени осталось не так много, могу и вовсе не успеть…

Я решила прочесть послание от незнакомой бабушки. Почерк у неё был округлый, как у детей из начальной школы, аккуратный, хотя некоторые строчки явно были смазанными. Плакала она, что ли, когда писала?!