Мы были живы. Мы были свободны от Макса и от Ксара. Но мы были одни, посреди бескрайней пустыни, на планете, которая, казалось, ненавидела саму жизнь. С парой фляг воды, примитивной картой, ведущей в неизвестность, и человеком, который был для меня такой же загадкой, как и тёмная сторона этих лун. Хватит.

– Я вытащила нас оттуда, – мой голос прозвучал хрипло и надтреснуто, но я вложила в него всю сталь, на которую была способна. Я смертельно устала от недомолвок и опасных тайн. – Теперь твоя очередь платить по счетам. Рассказывай. Всё. И начнём с простого: как тебя на самом деле зовут?

Он замер. Его пальцы, только что пытавшиеся распутать окровавленную ткань на боку, на мгновение застыли. Он даже не посмотрел на меня. Его взгляд был устремлён куда-то вдаль, на холодные, равнодушные звёзды, будто он искал там ответы. Прошла, наверное, целая минута, прежде чем ночной ветер донёс до меня его тихий голос.

– Моё имя – Кайден из Дома Викант.

Он произнёс это так тихо, что я едва расслышала.

– А «Рейвен»… это просто кличка. Прозвище, которое прилипло ко мне на грязных улицах Чивана, когда моя настоящая фамилия могла стоить мне жизни.

Дом Викант. Название было смутно знакомым, как далёкое эхо из лекций по истории Великих Домов, которые я, каюсь, благополучно проспала в университете. Но я знала одно: такие имена не валяются в подворотнях. Это было имя из высшей, древней аристократии Империи. Имя, которое никак не вязалось с образом циничного пирата, грабящего транспортники в поясе астероидов.

– Моя семья никогда не была изгоями и пиратами, инженер, – продолжил он, и в его голосе прозвучала такая застарелая, выдержанная горечь, что у меня по спине пробежал холодок. – Когда-то мы правили целой планетой. Её звали Эргента. Ты, наверное, даже не слышала о такой. Её давно вычеркнули из всех официальных карт и хроник Империи. Словно её никогда и не было.

Он усмехнулся, но в этой усмешке не было ни капли веселья – только боль.

– Это был мир-сад. Мир-университет. Наши города были построены из живого металла, который пел и менял форму по нашей воле, а шпили башен упирались в облака, сотканные из программируемых нанитов. Мы были учёными, архитекторами, инженерами… но не воинами. И в этом была наша главная, фатальная ошибка. Мы верили в прогресс, в знания, в то, что острый разум всегда победит грубую силу. Наивные дураки.

Он сделал паузу, и его вздох прозвучал как стон.

– Нас предали. Другие Великие Дома, которые завидовали нашему богатству и технологическому превосходству, давно точили на нас зуб. Им нужен был лишь повод. И они его нашли. Или, вернее, создали. Они обвинили мой Дом в ереси. В запрещённых исследованиях, в связях с тёмными культами… в общем, в стандартном наборе любого политического доноса, который пишут, чтобы уничтожить конкурента. А потом, заручившись молчаливым согласием коррумпированных сенаторов, они просто наняли армию наёмников. Целый флот.

Я слушала, затаив дыхание, боясь пропустить хоть слово. Это была не просто история. Это была исповедь, объясняющая всё.

– Я хорошо помню тот день, – его голос стал глуше, словно он говорил из-под толщи воды. – Мне было пять лет. Я помню, как небо над столицей, всегда чистое и серебристое, почернело от дыма горящих городов. Как наши системы защиты, считавшиеся самыми совершенными в галактике, оказались бесполезны против грубой силы и предательства изнутри. Нас просто стёрли с лица галактики. Сожгли наши библиотеки, превратили в руины наши поющие города, а тех, кто выжил, объявили вне закона и начали на них охоту по всей Империи, как на бешеных зверей.

Он наконец повернулся и посмотрел мне прямо в глаза. Его единственный здоровый, небесно-голубой глаз и красный огонёк горели в полумраке пещеры холодным, неугасимым огнём ярости.

– Одним из тех, кто стоял за этим заговором, кто громче всех кричал о нашей «ереси» и, кто больше всех нажился на падении моего Дома, был Дом Кассиан.

При этом названии у меня внутри всё оборвалось. Дом Кассиан. Семья того самого лощёного, трусливого герцога Валморана с планеты-казино Ксайлос, у которого мы с Максом совсем недавно отняли Сферу Предтеч. Пазл сложился. Это не было случайным совпадением. Всё было связано с самого начала.

– Теперь ты понимаешь, инженер? – тихо спросил он. – Этот мир прогнил до основания. Он полон лжи, предательства и грязи. И чтобы выжить в нём, нужно стать таким же. Стать хищником. Стать вороном, который питается падалью павших империй и ждёт своего часа для мести.

Он отвернулся, снова уставившись на безразличные звёзды. Я молчала, ошеломлённая его рассказом. Картина мира в моей голове трещала по швам. Передо мной сидел не просто пират. Передо мной сидел наследник павшей династии, принц в изгнании, чью жизнь и чей мир растоптали те, кто сейчас правил бал в Империи. И я, сама того не ведая, оказалась втянута в его личную, кровавую войну. Наша общая цель – выжить – внезапно обрела новый, куда более сложный и опасный смысл.

* * *

Я смотрела на него, и мой мир переворачивался. Тот образ циничного, безжалостного пирата, который я сама себе нарисовала, рассыпался на глазах, как замок из сухого песка, который слизала волна. Передо мной сидел не капитан «Рейвен», гроза торговых путей. Передо мной был Кайден из Дома Викант, последний живой осколок погибшего мира, мальчик, у которого отняли не просто дом, а целую вселенную.

Он снова отвернулся к далёким звёздам, и его голос стал совсем тихим, почти шёпотом. Казалось, он говорил не со мной, а с призраками своего прошлого, которые невидимо танцевали в холодном свете двух лун, отбрасывая длинные тени в нашей пещере.

– Я солгал тебе. Я почти не помню великолепия Аргентума, своей родной планеты. Мне было всего пять, когда всё рухнуло. Мне рассказывали про поющие башни из живого металла, про сады, где росли кристальные цветы. Но это не мои воспоминания. Мои воспоминания – это крики.

Он говорил ровным, почти механическим тоном, но я видела, как побелели костяшки его пальцев, до боли сжимавших рукоять простого вибрационного ножа.

– Я помню, как небо из голубого стало багрово-красным от пожаров. Помню, как дрожал пол под ногами от далёких взрывов. И помню свою няню-дроида, Юну. Она была старой, списанной моделью, вся такая круглая и неуклюжая, постоянно натыкалась на мебель, но я её обожал. Когда штурмовая группа ворвалась во дворец, она не потащила меня в убежище. Она знала, что его вскроют первым делом. Вместо этого она силой затолкала меня в узкий сервисный туннель за старым гобеленом в моей детской и приказала молчать. Я до сих пор помню её единственный оптический сенсор, большой и синий, который смотрел на меня с такой, до смешной человеческой нежности. А потом она вышла в коридор, чтобы отвлечь их на себя. Я слышал выстрелы бластеров. Короткую очередь. А потом наступила абсолютная, оглушающая тишина.

Он замолчал. Я тоже молчала, не в силах подобрать слова. Картина, которую он нарисовал, была слишком яркой, слишком жестокой, чтобы её можно было просто так стереть.

– Я просидел в этом тёмном, пыльном туннеле два дня. Пытался пить конденсат со стен и жевать изоляцию проводов от голода. А потом люк открылся, и меня ослепил свет. Это был патрульный. Обычный имперский офицер, капитан небольшого корабля, который прибыл уже на пепелище, чтобы официально «засвидетельствовать» падение еретиков и предателей. Он сразу понял, кто я. На моей детской пижаме всё ещё был вышит герб Дома Викант. Он мог бы просто оттащить меня к заговорщикам и получить за это звание, поместье, всё, что угодно. Но он этого не сделал.

Кайден криво усмехнулся, и в этой усмешке не было ни капли веселья.

– Понятия не имею, что на него нашло. Может, он увидел грязного пятилетнего мальчишку, который смотрел на него, как на призрака. Может, в нём проснулась совесть, о которой все забыли в погоне за властью. Он просто молча вынес меня из руин на руках, тайно пронёс на свой корабль мимо своей же команды и высадил на ближайшей планете с крупным космопортом. Он дал мне шанс затеряться в толпе, исчезнуть. Этой планетой был Чиван. Криминальная дыра галактики.

Теперь я всё поняла. Чиван. Планета-помойка, где законы Империи были лишь строчкой в старых кодексах, которую никто не читал. Идеальное место, чтобы спрятать ребёнка с опасной родословной. И идеальное место, чтобы его сломать или закалить, как сталь.

– Я выживал, как мог, – его голос снова стал жёстким, отстранённым, как будто он рассказывал о ком-то другом. – Воровал еду на рынке. Дрался с такими же беспризорниками за тёплое место у теплового коллектора. Спал в грузовых контейнерах, пахнущих специями и машинным маслом. Учился читать по неоновым вывескам баров и оружейных лавок. Пока однажды, когда мне было лет десять, меня не подобрал старый пират, капитан «Тени Возмездия». Он поймал меня за руку, когда я пытался стащить кошелёк у его старпома. Вместо того чтобы свернуть мне шею, он оглушительно рассмеялся и забрал меня на корабль. Сказал, что увидел в моих глазах ту же голодную злость, какая была у него в молодости. Он вырастил меня. Научил драться, стрелять, управлять кораблём и вести за собой людей. Так мальчик Кайден умер, и появился пират «Рейвен».

Он сделал паузу, и его тон снова изменился, в нём появилась странная, почти извиняющаяся нотка.

– Но пиратство – это не моё. По молодости я принимал этот мир как свой родной, меня ведь вырастили пираты. Но я не хочу так жить вечно. Последние несколько лет мы с командой не просто грабили. Мы собирали «куш». Очень большой куш. Чтобы потом разделить его, купить себе фальшивые личности и начать спокойную, честную жизнь где-нибудь на окраине. Этот рейд на транспортник Ксара, это была одна из операций перед «пенсией».

Я вслушивалась в каждое слово. Вся его история была чередой трагедий, предательств и отчаянной борьбы за право просто дышать.

– Но зачем тебе артефакты? – вырвалось у меня само собой. – Чтобы отомстить? Уничтожить Дом Кассиан и остальных, кто предал твою семью?

Он посмотрел на меня, и в его единственном голубом глазу я увидела холодное, почти весёлое пламя.

– Месть – это блюдо для глупцов, инженер. Эмоциональная, бессмысленная трата ресурсов и времени. Я хочу не мести. Я хочу вернуть то, что принадлежит мне и моей семье по праву. Величие моего Дома. А для этого нужна сила. Абсолютная, неоспоримая сила, с которой придётся считаться. Артефакты Предтеч – это ключ к такой власти, которую никто в этой прогнившей Империи не сможет оспорить.

– А Макс? – тихо спросила я, боясь услышать ответ.

Кайден презрительно фыркнул, будто раздавил назойливое насекомое.

– Макс… Макс оказался просто дешёвкой. Крысой, которая грызёт обшивку корабля. Амбициозный мальчишка, готовый продать свою имперскую честь, своих товарищей и тебя за горсть кредитов и призрачный шанс подняться по карьерной лестнице. Я таких за версту чую. Я сам вырос среди них.

Он поднялся на ноги и подошёл к выходу из пещеры, глядя на бесконечную пустыню, залитую призрачным светом.

– Ты думаешь, Империя построена на чести и законе? – он горько усмехнулся. – Не будь наивной, Аска. Большинство Великих Домов, чьи благородные потомки сейчас заседают в Сенате и правят целыми секторами, начинали точно так же. Как пираты, контрабандисты и головорезы. Они просто оказались самыми сильными, хитрыми и безжалостными. Они шантажом, подкупом и грубой силой выбили себе титулы и земли много веков назад. Вся эта Империя построена на костях и предательстве. Я не собираюсь её рушить. Я просто хочу занять в ней своё законное место. На самой вершине.