– Хорошо, слушай. То, что ты описываешь, – это гномий сейф. Тщательно собранный ящик для хранения ценностей, место, где они будут в безопасности. Значит, на нем почти наверняка стоит драгоценный замок.

– Что это?

– Замок, который можно открыть только определенным ключом – драгоценным камнем. Эти гномьи замки знамениты тем, что их невозможно взломать. Если у тебя нет камня, ты не откроешь замка, вот и все. А раз ты не знаешь даже о существовании драгоценных замков, вряд ли ты представляешь себе, где камень-ключ или как он выглядит.

– Император не склонен носить драгоценные украшения. У него есть несколько колец, но они без камней. Хотя на шее он носит золотую цепь, на ней висит кулон с алым кристаллом.

– Я много раз видел императора на празднованиях и во время оглашения манифестов и ничего такого не припомню, – сказал Эррол. – А подобные вещи я обычно замечаю.

Сефрин в раздумьях постучала пальцами по губам.

– Если подумать, я видела его всего пару раз, когда навещала императрицу. Видела в домашней обстановке: Нифрон просто заходил что-то спросить у Персефоны. Помню, обнаружив в комнате посторонних, он первым делом прятал кулон под одежду. Тогда я обиделась – решила, он меня в чем-то подозревает. Может, этот кулон слишком важен, чтобы оставить его где-то, но и носить его на виду не следует.

Эррол обдумал ее слова.

– Что ж, если хочешь знать мое мнение – а в этом случае это не просто догадки, – я бы сказал, что кулон и есть ключ к сейфу в его личных покоях. Тебе всего-то нужно добыть его, стукнуть им по двери сейфа, и тот откроется. – Вор церемонно потер руки и сосредоточил внимание на кочерге. – Вот, пожалуйста. Все готово. Рад услужить. Счет высылать не обязательно. Я был рад помочь. Может, теперь откроешь дверь?

– Я не могу снять кулон с императора, – поспешно сказала Сефрин, обращаясь как к нему, так и к кочерге. – Последний раз мы встречались на похоронах императрицы. Это было более восьмисот лет назад, когда мне было шестнадцать. А даже если бы я смогла подойти к нему, что мне делать? Сорвать с него цепочку? Попросить показать ее, а затем убежать?

– Слушай, я сказал тебе, что делать, – произнес Эррол. – Остальное за тобой.

Кочерга загрохотала на деревянном полу, отчего все трое вздрогнули.

– По-моему, кочерга не согласна, – заметил Сеймур, отодвинувшись и от нее, и от вора.

– Ты должен помочь нам, – потребовала Сефрин. – Мой сын…

– Да-да, конечно. Мы же не хотим, чтобы с малышом Нугги что-то произошло.

– Нургьей.

– Неважно.

– Она права, – сказал Сеймур. – Нифрон не дурак. История ясно дает понять, что император невероятно умен. Он талантливый мечник и предводитель галантов, величайших воинов, которые когда-либо существовали в мире. Как писал Брэн, Нифрон выиграл Великую войну, одержав победу над принцем фрэев, который был могущественным колдуном. Такого, как он, не проведешь, и просто ограбить его тоже не удастся.

– Ясно, – сказал Эррол. – Значит, вам нужно… – Кочерга скользнула на дюйм вперед. – Ну… я хотел сказать, нам нужно другое решение.

– А оно существует? – спросила Сефрин.

– Ты могла бы его убить. – Он указал на лук. – Умеешь пользоваться этой штуковиной? – Вор язвительно улыбнулся.

– Не думаю, что убийство императора – хорошая затея, – возразила Сефрин. – Придумай что-нибудь еще.

Эррол поджал губы и потер руки.

– Честно, не знаю, что еще может сработать. – Кочерга загремела, но Эррол поднял палец, призывая подождать. – Впрочем, хотя я знаю кое-что о сейфах и драгоценных замках, я не знаток в этой области. Но я знаю одного парня…

– Этот парень – знаток?

– Да.

– Прекрасно! – воскликнула Сефрин. – Когда мы сможем с ним встретиться? Пойдем сейчас?

– Нет. У него определенные рабочие часы. Придется подождать до завтра. Отведу тебя утром. – Эррол схватил щеколду и дернул. Дверь не поддавалась.

– По-моему, кочерга хочет, чтобы ты остался здесь на ночь, – сказал Сеймур. – Видимо, из-за твоего дружелюбного характера.

Сефрин сочувственно улыбнулась вору.

– Прости.

– По-моему, слов недостаточно, – заявил Эррол.

– Похоже, мы все связаны этим делом, – сказал Сеймур.

– Звучит очень мило.

Все трое подскочили, когда кочерга одним прыжком вернулась на место возле очага.

– Я шучу! – крикнул ей Эррол. – Юмор висельника, так сказать. Не надо обижаться.

Сеймур посмотрел на черный металлический прут, прислоненный к каменной стене. Кончик по-прежнему покрывал слой пепла.

– Вряд ли у кочерги есть чувство юмора.

Глава восьмая
Побег из Урлинея

Город Урлиней еще строился. Представляя собой всего лишь каменную крепость, хаотично вырезанную в острых скалах верховьев реки Эстея, он страдал от обилия куполов. Каменные башни и роскошные ротонды венчались медными шапками. Замысловатые купола быстро пали жертвой влажных испарений джунглей и покрылись голубовато-зеленым налетом, который невозможно было счистить. Хотя люди и гоблины вели бои в чаще, дикая неукротимая местность обладала властью над ними. Превратить часть сурового Эрбонского леса в цивилизованное место было достаточно трудно, а настаивать на том, чтобы молодой город придерживался общего для всей империи архитектурного стиля, означало проявлять бессмысленное высокомерие.

«Разве надменность не всегда бессмысленна? Есть ли прок в том, чтобы размышлять о значении высокомерия?»

Иногда (а в последнее время даже слишком часто) Нолин чувствовал, что долгая жизнь тоже бессмысленна. Отличный показатель этого – осознание, что он стал задумываться о смысле таких качеств, как высокомерие и достоинство. Лишь тот, кто давно отжил свое, может тратить время на такие глупости. Чистокровных людей подобные мелочи никогда не тревожили. Они преследовали солнце, торопились создать семью, прежде чем окончится их мимолетный забег. Только люди вроде Брэна и Сефрин приносили в жертву дом и семью ради величия, потому что им приходилось делать выбор. На то и другое у них не хватало времени. Нолин от рождения обладал человеческой природой и фрэйским долголетием.

«Кошмарный коктейль, – размышлял он. – Сплошной сок, никакого алкоголя».

Вернувшись в город под защитным крылом Пятого полка, члены Седьмого вспомогательного эскадрона задержались только для того, чтобы поесть. Остальным выжившим было дозволено привести себя в порядок, но Нолин с Амикусом горели желанием отчитаться.

За ними наблюдал клерк, расположившийся возле приемной губернатора. Это был палат легата Линча, его старший секретарь и квартирмейстер, с которым Нолин виделся лишь однажды. Как обычно, имя его он забыл. Палат не попытался остановить их, не произнес ни слова, и они не стали спрашивать разрешения войти в приемную легата.

Припомнив, как суетился палат во время его прошлого визита, Нолин ожидал возражений, но низкорослый человек молча пропустил их. В крови и грязи с ног до головы, они прошли прямо в кабинет легата. Их сальные, затвердевшие от пота волосы, долгое время прижатые шлемом, торчали под странным углом. Оба производили сильное впечатление, какое могут произвести лишь солдаты, только что вернувшиеся с поля брани. Поджарые, грязные, сосредоточенные и грубые, они напоминали опасных диких зверей.

Сидевший за массивным столом Линч являл собой их полную противоположность. Стареющий легат был полным, седовласым, имел невыразительный бесформенный рот человека, который улыбается только на виселице. Одевался он не по-солдатски, променяв кожу и бронзу на более удобную мантию. Увидев посетителей, он нахмурился еще сильнее.

– Вы вернулись, – сказал легат, и в голосе его предательски прозвучали тревожные нотки. – Могли бы привести себя в порядок, прежде чем являться сюда, вы так не считаете? Докладывайте, каковы ваши успехи.

– Я не выполнил ни одной из поставленных задач, сэр, – ответил Нолин. – Кроме того, я потерял большую часть Седьмого вспомогательного эскадрона. Нас осталось всего восемь, включая меня.

Линч выпрямился и бросил взгляд на Амикуса.

– Седьмая Сикария? – Легат с пониманием кивнул. – Первый старшина знал, что вы наследный принц, поэтому отрядил вас в наш лучший эскадрон. Конечно, теперь понятно.

Нолин с улыбкой посмотрел на Амикуса.

– Недостающее звено.

– О чем это вы? – спросил Линч.

– Мы гадали, кто из командования отдавал эти приказы.

– К чему вы клоните?

– Да просто неразумно было ожидать успеха, коль скоро вы не потрудились сообщить мне, что цель задания – моя смерть. Если бы я знал, приложил бы больше усилий. Но всеми этими неясными сигналами вы существенно усложнили мне работу. Впрочем, наверное, если бы вы приказали первому старшине назначить меня в плохо натренированный отряд, это выглядело бы слишком подозрительно. – Нолин покосился на Амикуса. – Я имею в виду, что это равносильно измене. Но разве можно ожидать подобных действий от легата?

Линч бросил взгляд в сторону двери, где стоял, наблюдая за ходом беседы, палат. Затем он стукнул рукой по столу, заваленному депешами и набросками карт.

– Вы обвиняете меня?

– Конечно, нет. – Нолин усмехнулся. – Подозревать вас в попытке убить меня, – он улыбнулся сам себе, – бессмысленно. Я хочу знать, кто еще в этом замешан. Очевидно, первый старшина невиновен. Рад это слышать, поскольку он мне нравится. Если будете сотрудничать, мы позволим вам покончить с собой. Уверяю вас, это будет менее болезненно, нежели то, что я задумал.

– Да как вы смеете! Я легат Урлинея! Исполняю обязанности губернатора этого города. Вы будете…

Соединив силу мышц и стали, как умел лишь Амикус Киллиан, первый копейник Седьмого вспомогательного эскадрона Сикария обнажил короткий меч и отсек легату Линчу руку чуть выше запястья. Она отделилась ровно, и лезвие Амикуса даже не коснулось столешницы. Нолин подумал, что Амикус, верно, может убить комара на руке, не касаясь собственной кожи.

Легат, оторопев, уставился на изуродованную окровавленную конечность. Он оттолкнул стул, словно надеясь сбежать от кошмара, но оступился и рухнул. И тогда он закричал.

– Визжит, как птица куфа, – заметил Нолин, снимая с пояса кожаный ремень.

– О да! – Амикус кивнул, убирая меч. – Ненавижу этих тварей.

– Хватай его за руку, – велел Нолин, ловко перетягивая ремнем обрубок руки. Кисть так и лежала на столе – бледный разветвленный островок в луже крови. – Не хочу, чтобы вы упали в обморок, сэр. Нам нужны кое-какие сведения.

Лицо Линча побелело. Выпучив глаза, он стиснул от боли челюсти. Губы его дрожали.

– Скажите, кто приказал убить меня, иначе мы вам и вторую руку отрубим, а если станете упорствовать, то и ноги тоже. Это был мой отец? Ничего, можете сказать мне прямо. Я не обижусь. Мы с ним уже веками не обмениваемся подарками на Зимний праздник.

Как только Амикус отпустил Линча, тот принялся кататься по полу и реветь от боли и ярости. Он схватился за кровавый обрубок, оставивший темно-красные потеки на белоснежном одеянии.

– Ты труп, Нолин!

– Сомневаюсь. Уверен, мой призрак выглядел бы лучше.

– Тебе не скрыться. Он может разделаться с тобой в любой момент. Он может убить любого и когда угодно.

– Очень мило. И кто он такой?

– Думаешь, это был какой-то политический маневр? Ты глупец. Ты имеешь дело с настоящей силой. Он может уничтожить тебя щелчком пальцев. Разорвать, словно пузырь, полный крови. А потом… – Он посмотрел на стены. – Все исчезнет, будто ничего и не было.

Нолин посмотрел на Амикуса, которого слова легата тоже поставили в тупик.

– Разорвать, словно пузырь, полный крови? Это какое-то местное выражение?

– Никогда раньше не слыхал, – ответил первый.

Нолин пожал плечами.

– Так о ком вы говорите? Назовите имя.

Торопливо удаляющийся стук сандалий по мраморному полу дал им понять, что палат, который до этой минуты оставался в дверях, сбежал.

– Проклятье! – выругался Амикус.