Вернёмся к письму из деревни Зелёные пределы. В нём говорилось, что мать девушки заболела и скоропостижно скончалась. Писал староста деревни, спрашивая, что делать с родовым домом и садом. Не желает ли наследница, на которую, на удивление, мать переписала его, подарить имущество младшему брату, иначе дом со временем придёт в полную негодность.

Девушка отнеслась спокойно к смерти ближайшей родственницы, никаких писем в ответ не писала и на похороны не ездила.

Проснулась я в плохом настроении, с какой-то тянущей грустью на душе. Незавидное детство было у девочки, неприятная юность, брезгливая молодость.

Позавтракав, решила, оставив мальчиков в номере, ещё раз наведаться на улицу Жёлтых роз, вдруг удача улыбнётся, и Харли будет нас там ждать.

Карта столицы в моей голове обрела очертания, благодаря бывшей хозяйке тела: она часто сама ездила за продуктами в Чёрный предел, поэтому очень хорошо знала город.

Глухой забор и всё те же закрытые ворота встретили меня. Повернувшись к ним спиной, посмотрела на дом, где скрылась знакомая Селестии служанка.

Была не была, решила я, направляясь к чужим воротам. Попробую хоть что-то узнать у той женщины, на крайний случай, попрошу передать весточку для Харли. Возможно, ради детей она пойдёт на уступки.

И только когда я постучала в ворота, подумала: а что, если откроет другой слуга, а я и имени служанки не знаю?!

Щёлкнул засов, ворота приоткрылись.

Глава 7.

– Ты?! – воскликнула в удивлении служанка. – Что тебе нужно? – она выглянула на улицу и осмотрелась.

– Я пришла извиниться перед вами… тобой…

– Главная служанка – и извиниться? Да ты даже моего имени не помнишь, – рассмеялась та. – Говори, что тебе нужно на самом деле, или я закрою ворота.

– Во-первых, всё же извини меня за прошлое, имени и правда не помню, после того как меня подстрелили, память подводит, в голове всё путается, – женщина хмыкнула. – А во-вторых, мне просто не к кому обратиться, никого не знаю в столице.

– Дети где? – неожиданно поинтересовалась она, на чужом лице отразилось беспокойство. Не подвело меня чутьё.

– Спрятала. Мы можем поговорить, но не тут?

Из-за того, что женщина постоянно оглядывалась, и мне стало неуютно.

– Обойди справа, там есть маленькая калитка, отпрошусь, выйду. Скажу, что сестра приехала, монетку от матери привезла.

Намёк поняла, приготовила серебряный.

– Что ты хотела? – бывшая служанка министра спрятала серебряный. Мы стояли под раскидистым деревом в каком-то тупике.

– Как тебя зовут? Извини, пожалуйста.

– Мария, – махнула та рукой. – И хватит извиняться. Давно всё забыто, в этом доме мне нравится служить. Слушаю тебя.

– Мария, ты наверняка слышала о том, что произошло в министерском доме, мне помощь с детьми нужна.

Та поморщилась.

– Какая тебе помощь нужна? Не нужно меня впутывать в свои дела. Пусть в министерском доме мне нормально жилось, но скрывать тебя или детей я не намерена, да и негде мне.

– Жаль, что негде, но мне интересны слухи, мы с мальчиками не знаем, что на самом деле произошло, жив ли их отец, что с Харли. Появлялся ли он тут? Мы в лесу разми…

– Стоп! Мне не нужны подробности, новости, какие слышала, расскажу вкратце.

Мало что было доступно общественности. Как оказалось, министра арестовать не смогли, тот раненый бежал. Что с Харли, Мария не знает. По какой причине пришли в министерский дом, власти не распространяются, но, по слухам, министр не первый год проворачивал какие-то свои дела на казённые деньги, чему имеются доказательства.

На мой вопрос, есть ли у мальчиков родственники, Мария улыбнулась и ответила: много, да что толку, их дома давно проверены, но спрашивать, где те живут, у служанки не было смысла, ибо та не знала.

От бессилия на глаза навернулись слёзы.

– Бежать вам надо, скрыться до поры. Если Харли появится, то я скажу, что вы приходили, узнав, что вы живы, он империю перевернёт, но найдёт детей. А если не объявится, то выживайте сами.

– Куда мне бежать с чужими детьми? – вытирая слёзы кулаком, всхлипнула.

– Селестия, я тебя не узнаю, – Мария крепко схватила меня за руку. – Когда загребала деньги у хозяев да клялась в вечной преданности, ты не плакала. Чего сейчас слёзы льёшь? Найдёшь выход. Уходи, я и так много сделаю, передав весточку Харли и не сдав вас властям, сердце у меня доброе да жалостливое к чужим детям. Беги как можно дальше и оглядывайся. Охотников до золота всегда найдётся. Не удивлюсь, если вас уже приметили.

От её слов я вздрогнула.

– Спасибо, Мария, если министра оправдают и мы живы останемся, то он за твою доброту тебя не забудет, – собрав волю в кулак, развернулась и, не прощаясь, ушла.

Что делать? Что мне делать? Жизнь не готовила городскую девочку к таким поворотам! Мне хотелось кричать, бить кулаком в стену, пинать придорожные камни, но приходилось сдерживаться, мимо шли люди, нелюди… А-а-а… Что за мир?! С драконами, оборотнями, волшебством. С момента попадания в тело Селестии у меня не было времени себя пожалеть, поплакать, порыдать о разбитой жизни, о потерянном мире. О выстреле и Георгии вспомнила всего раза два, и то мимоходом. Ишь как меня закрутила чужая судьба.

Бежать? Куда бежать? В этот момент вспомнилось письмо от матери Селестии. Окраина империи, захудалое место, где живут одни люди, драконов или оборотней никогда не видавшие. Из чужой памяти всплыло, что добираться до неё дней пять, если не больше.

Решившись, первым делом зашла в ближайшую аптеку и купила чёрную краску для волос, да, в этом мире она делалась на травах и продавалась именно в аптеке. Нужно было покрасить волосы мальчиков. В небольшом магазине купила две шапочки, большую заплечную сумку и простенькую заколку, всё же та, что была в моих волосах, смущала. Уверена, она показывала мою принадлежность к министерскому дому.

Мелькнула мысль продать дорогие одежды мальчиков, их золотые украшения, но, во-первых, я ничего с собой не взяла, а во-вторых, если кто-то узнает вещи и золото, то сразу же допросит продавца, который может вспомнить, как выглядела та, что их принесла.

Рисковать не стала.

Но нанять охранников не помешает. В голове всплыли воспоминания о сильных конниках, защитивших нас в лесу, память тут же подкинула картинки местной биржи труда. Огромный рынок, где продают овощи, фрукты, мясо, рыбу, бакалею – да всё что можно, вплоть до домов на бумаге – предоставлял и трудовые резервы. Там можно было найти служанок, разнорабочих, нянечек, строителей, охранников.

На вокзале дилижансов, развозящих людей в разные уголки империи, даже не слышали о такой деревне. Очень долго я её искала на карте, висящей возле касс, но так и не нашла. Хорошо, что в голове всплыло название ближайшего к ней города. Он назывался Пограничный предел. Радостно ткнув пальцем на маленькую нарисованную точку, подошла к кассе.

– Что, так и будете молчать? Куда вам нужны билеты? Ну, чего замерли? – грубоватым голосом спросила кассир.

– Ой, забыла название, сейчас ещё раз посмотрю, – отойдя, уткнулась взглядом в карту. Только когда нужно было поинтересоваться стоимостью поездки, поняла, что нам на дилижансе ехать никак нельзя. Народа мало, кассир точно меня запомнит, а если название города припомнит, то шансы охотников возрастут. Но и так уйти нельзя. Найдя взглядом небольшой город в противоположной стороне, вновь подошла к кассе.

– Какой город? Вспомнили? – та вновь уставилась на меня.

– Да, Серый обрыв. Мне нужен билет для мамы, папы, меня, сколько это будет стоить?

– Серый обрыв? Туда мы не возим, – вздохнула та и задумалась. – Берите в Зелёную высь, пять серебряных, а там уж за сутки доберётесь до Серого обрыва.

– Сколько? – неподдельно удивилась. – Но у нас нет столько…

– Так чего ты тогда голову морочишь? Нет денег, пешком идите, за месяц-другой доползёте! – женщина захлопнула передо мной окошко и повесила табличку «Перерыв».

Ничего, на перекладных поедем, как Селестия из деревни бежала, так мы туда и вернёмся. Первым делом покрашу мальчиков, заберу вещи из гостиницы, зайдём на рынок, и можно будет отправляться в дорогу.

Всё же как бывает наивна юность. Не всем планам и мечтам суждено сбыться.

Глава 8

Густой пар от горячей воды поднимался к потолку скромного номера в столичной гостинице, застилая маленькое оконце, выходившее в переулок. Я тщательно прополаскивала темные волосы мальчиков, смывая последние следы красителя.

– Ещё раз повторяю, – говорила я, и мой голос звучал устало, но твёрдо. – Старайтесь не показывать свою драконью сущность даже в мелочах. В деревнях живут в основном люди, и я не уверена, что кто-то из них вообще видел дракона вблизи. Второе, забудьте о замашках богатеньких наследников, как о сладком сне. Если почувствуете непреодолимое желание похвастаться или ввернуть колкость, посчитайте про себя до десяти. Желание должно пройти. Всё, теперь сушиться и переодеваться. – Закончив смывку, я легонько подтолкнула обоих в сторону единственной спальни.

Изменение цвета волос из светлых в тёмные прошло быстро и качественно.

– Даниэль, этот унылый цвет нам откровенно не идёт, – проворчал Габриэль, с отвращением разглядывая в маленьком зеркальце своё отражение. – Выглядим, как вылинявшие воробьи.

– Подходит, не подходит, а выбора у нас нет, – парировал Даниэль, пытаясь улыбнуться, но улыбка вышла напряжённой. – Главное, что отец жив, и у нас есть шанс его спасти.

После того как я рассказала детям о встрече с Марией, они немного повеселели и согласились с моим планом.

Собрав вещи и расплатившись с хозяйкой, наша маленькая семья под внимательным взглядом последней покинула гостиницу. Купленные шапочки скрывали новый цвет волос. Я порадовалась, что Лёльга не спросила, отчего на ребятах внезапно появились головные уборы.

Понимая, что сегодня, возможно, мы не уедем, всё же решили не продлевать пребывание в одной и той же гостинице, столица большая, если что, найдём другую.

Пока мы пробирались по оживлённым улицам в сторону Главного рынка, меня не покидало стойкое, леденящее душу ощущение. Ощущение неотступного, пристального взгляда в спину. Я оборачивалась снова и снова, выдавая себя нервозностью простолюдинки, впервые оказавшейся в большом городе, но среди спешащей по своим делам толпы не могла выделить ни одного подозрительного лица. Несколько раз мимо нас грузно прошагали патрули городской стражи, но они лишь перебрасывались шутками, совершенно не обращая на нас внимания. И всё же чувство опасности, острое, как лезвие бритвы, не отпускало.

До рынка добрались быстро, и тут я на мгновение опешила. В моих воспоминаниях, почерпнутых из обрывочных знаний Селестии, он был куда меньше и скромнее. Реальность же оглушила. Главный рынок Чёрного предела был шумным, дышащим хаосом организмом, где сталкивались запахи дорогих духов, специй, пота и навоза. Торговцы наперебой зазывали покупателей, лоточники сновали между рядами, а воздух дрожал от гула сотен голосов.

И сквозь весь этот гам я снова почувствовала его – невидимый, цепкий взгляд, буквально прожигающий ткань моего простого платья на спине.

– Посторонись, тяжёлый груз! Эй, борода, с дороги! – зычный рёв носильщика, сгибающегося под мешком с зерном, на мгновение рассеял толпу.

Мне с трудом удавалось скрывать изумление. Чего только не было на этом базаре! За решётками клеток сидели магические существа невероятных пород: петух с переливающимся павлиньим хвостом, змея с тремя пушистыми лисиными хвостами, томно обвивавшая ветку. И вдруг одна из птиц, огромный орёл с оперением, достойным самого яркого попугая, уставилась на нас своими пронзительными жёлтыми глазами, склонила голову и каркнула на весь рынок:

– Человечка, купи меня и выпусти на волю! Иначе всем расскажу твой секрет! – и так громко начала кричать, приседая на жёрдочке, что от испуга я чуть не присела.