Трехсекундная зона (страница 4)
Моя усталость моментально улетучилась, и я углубил поцелуй, раскрывая ее губы языком. Я стянул с ее волос резинку и зарылся в них пальцами. Запах пиона окутал меня, и мне захотелось съесть мою девочку. Я слегка прикусил губу Снежаны, и она издала еле слышимый стон, который сорвал мои ограничители. Мои руки на автомате сползли на ее бедра. Схватив их, я усадил Снежану на торс. Она обняла ногами мою талию, уничтожая крошечные сантиметры между нами.
– Милая, – нехотя отстранился я, жадно хватая ртом воздух. – Я тебя очень хочу, но давай отложим нашу страсть до дома, а то порнушка на спортивной площадке жилого комплекса – не самая лучшая идея. По-моему, у той бабули, – указал взглядом на пожилую даму, сидящую на скамейке за металлической стенкой баскетбольной площадки, – сейчас инфаркт случится от увиденного.
Снежинка хихикнула и слезла с меня, поправляя задравшуюся майку. Я помог ей собрать инвентарь, и мы направились к машине, все еще мечтая продолжить то, что начали на баскетбольной площадке. И это я не про тренировку.
– Если мы не будем тренироваться, тогда надо придумать, чем мы будем заниматься оставшееся лето. И еще, не смей меня откармливать, иначе аскеза закончится.
– Ничего не могу обещать. – Я притянул к себе Снежу и оставил на ее щеке сладкий поцелуй. – Это одно из моих любимых занятий – смотреть, как ты мило ешь. – Снежана ткнула меня пальцем в ребро, и я согнулся пополам от щекотки.
– Обычно я ем!
– Очень даже необычно. Особенно фрукты. Сначала ты их рассматриваешь, потом долго нюхаешь и только потом кусаешь, причем делаешь такой маленький укус, как котенок, – показываю маленькое расстояние пальцами. – Это чертовски мило.
– Женька была права, вы с Леоном маньяки, – смущаясь, пробубнила Снежинка.
– Я раньше не замечал, чтобы ты переживала за съеденную еду, – меняя тему, сказал я и почувствовал, как в моей руке сжалась ладонь Снежи.
Боковым зрением я уловил, как моя девочка начала нервно покусывать губу, продолжая неосознанно сжимать мою руку.
– Милая, – я остановился и поднял пальцами подбородок Снежи, пытаясь установить зрительный контакт. – Все в порядке?
Она робко кивнула и, выдавив из себя улыбку, потащила меня за руку к машине, старательно делая вид, что все хорошо. В этот момент я осознал, что что-то упускаю из виду. Я отношусь к тому типу людей, которые стараются решать все на берегу и сразу обсуждать все вопросы, чтобы спустя время не возникло недопониманий и не звучала фраза: «Накопилось». Но как бы сильно я ни хотел сию секунду узнать правду, я не буду допытывать Снежану. Ее что-то гложет. Когда придет время, я надеюсь, что она расскажет мне. Другой вопрос, что или кто заставил ее думать об этом?
Глава 4. Снежана
– Я так скучала по тебе! – набросилась я на подругу, сжимая ее в медвежьих объятиях.
– Я тоже, – сжала Женя меня в ответ, – но ты меня сейчас раздавишь.
Я отпустила подругу и принялась осматривать ее. За трехнедельный сбор в Эстонии она успела подсушиться, загореть и добавить рельефа мышцам.
– Над вами там опыты ставили? – улыбаясь, спросила я, отчего Женька на меня покосилась. – Ты просто изменилась, – разводя руками, указала взглядом на зеркало в прихожей. Мы обе взглянули на отражение.
– Ты просто давно не видела меня, – отмахнувшись, Женька перевела тему. – А вот ты снова в форме! Как нога?
– Хорошо, на удивление. Даже не беспокоит, бывает, поднывает после длительных тренировок, но лед и ибупрофен мои лучшие друзья, – усмехнулась я.
– Я покажу тебе пару упражнений для укрепления стоп. Мне посоветовал реабилитолог.
– Мне тебя не хватало.
– А мне тебя…
За три недели мы практически не общались. Женя и Леон работали на износ, и сил подруги хватало максимум на сообщения и редкие кружочки. Я считала дни, чтобы мы наконец-то увиделись и поделились всеми новостями. Точнее, одной новостью. Меня до сих пор не отпускал тот странный телефонный звонок. Руслану я не решилась рассказать и надеялась, что подруга сможет избавить меня от тревожных мыслей.
По всей видимости, я настолько глубоко ушла в размышления, что пропустила половину рассказа Женьки о сборах. Из колеи раздумий меня вытащил ее встревоженный голос:
– Сне-е-еж, с тобой все в порядке? – дотронувшись легонько до моего плеча, спросила лучшая подруга.
– Кажется, мне звонил отец, – тихо проронила я, сомневаясь, что она вообще меня услышала.
Подняв глаза, я увидела замешательство на лице Жени. Было видно, что она хотела что-то спросить, но не решалась. Неудивительно, я практически ничего не рассказывала друзьям о своей семье, тем более об отце. Максимум, что они знали, что он ушел, бросив нас.
– Что он сказал? – неуверенно спросила она.
– Практически ничего. Сначала было долгое молчание, а потом он назвал меня так, как всегда называл в детстве, Снежуля, и я сбросила.
– Почему ты сбросила? – в еще большем недоумении спросила она.
– Не знаю, я растерялась. Я не видела и не слышала его двенадцать лет, и тут звонок с неизвестного номера. Как он вообще его нашел? Для чего звонил?! – Из меня вырвался истерический всхлип.
Женя в секунду подскочила ко мне и обняла, аккуратно поглаживая по волосам в попытке успокоить.
– Почему он звонил мне, а не маме? Я его ненавидела всегда! – выкрикнула я, не в силах сдерживать подступающие слезы. – Он всегда уходил и возвращался. Мама постоянно его прощала, но не я. Она верила, что мы сможем стать образцовой семьей, а когда я поняла, что в этот раз он уйдет и точно не вернется, я помогла собрать ему вещи. Мне было семь лет. Папа зашел в комнату и достал чемодан, повторяя фразу: «Так будет лучше». Тогда я подошла к нему, взяла его паспорт и положила в чемодан со словами: «Так будет лучше». Я не плакала. Я сидела молча на кровати, бросая в его сторону вещи, а когда он захотел поцеловать меня на прощание, оттолкнула его.