Он действительно был вне себя. За его спиной в холле начали останавливаться люди – сотрудники, посетители. Девушка вжалась в спинку своего стула, её улыбка окончательно сползла с лица.

Я обменялся взглядами с напарником на другом конце стойки. Тот неопределённо пожал плечами: мол, что поделаешь, не наше дело.

Меня обожгло возмущение – пройти мимо я не мог. Я уже шагнул вперёд. Приближаясь, постарался просчитать ситуацию: если этот тип бросится драться, я сумею оттеснить его от девушки. Спокойно обогнул стойку и встал рядом с разгневанным посетителем.

– Добрый день. Я могу помочь?

Он оторопело повернулся ко мне:

– А ты ещё кто? Очередной клерк, который будет мне мозги пудрить?

– Служба безопасности X6. Вы жалуетесь на нашу работу? Давайте отойдём и спокойно обсудим. Здесь не лучшее место для серьёзного разговора.

Мужчина хмыкнул, косясь на меня сверху вниз – он был выше меня на полголовы, дороже одет. Но мой ровный спокойный тон застал его врасплох. Оглянувшись вокруг, он заметил любопытные взгляды. Возможно, понял, что устроил сцену.

– Обсудим? Ладно, давай, охранник, обсуждай! Эти девицы всё равно ничего не решают. Может, хоть ты что-то путное скажешь.

Я жестом указал в сторону диванов в углу холла:

– Присядьте. Я внимательно вас выслушаю и постараюсь помочь. Обещаю, что ваша жалоба дойдёт до руководства в том виде, в каком вы её изложите.

Он фыркнул, но направился к дивану. Я последовал за ним. Шум вокруг постепенно стих – публика поняла, что спектакль отменяется.

Девушка-администратор благодарно выдохнула, прижав руку к груди. Когда я возвращался к стойке, она прошептала:

– Спасибо вам большое. Я так испугалась, думала, он меня ударит. Он уже полчаса тут скандалит, я не знала, что делать.

– Всё в порядке. Вы правильно себя вели. Главное – не провоцировать таких людей.

Мой напарник на посту покачал головой со смешком, подняв большой палец. Я почувствовал, как уши слегка загорелись – не привык быть в центре внимания. Одновременно я ощутил странное удовлетворение: я снова сумел предотвратить неприятность, помочь людям – ради таких моментов когда-то и выбирал службу.

Мужчина бросился на мягкое сиденье и вытащил телефон:

– Сейчас же звоню вашему начальству! Узнаем, как ваша безопасность клиентов обеспечивает!

Я сел напротив и ровно сказал:

– Вы имеете полное право жаловаться. Только позвольте уточнить детали, чтобы передать руководству точную информацию. Вы сказали, сделка сорвалась из-за наших действий? Расскажите по порядку. Что именно произошло?

– А вам это зачем? Вы же простой охранник.

– Я новый сотрудник, но у меня есть опыт работы с конфликтными ситуациями. Двадцать лет в органах. Если ваша претензия обоснована, я сделаю всё, чтобы она была рассмотрена в кратчайшие сроки.

– Двадцать лет в органах? И теперь здесь? – он посмотрел на меня с новым интересом. – Ладно, слушай тогда.

Я намеренно говорил медленно и ровно – почти как когда-то успокаивал на допросах распалившихся свидетелей. Метод подействовал: мужчина шумно выдохнул, убрал телефон. Ему нужно было выговориться.

– Ваша фирма предоставляла охрану на переговорах моей компании с партнёрами. И что вышло? Один из ваших, болван в форме, ляпнул что-то про моих клиентов. Те обиделись и сорвали контракт! Миллионы, понимаешь, улетели! А у этого «охранника» даже выговора, наверное, нет! Я требую компенсации!

– Что именно сказал охранник? Вы помните его слова?

– Да что-то про внешность одного из партнёров. Типа пошутил. А тот оказался очень обидчивым, принял на свой счёт. Встал и ушёл прямо с переговоров. За ним и остальные.

– Понимаю. Это действительно серьёзный проступок с нашей стороны.

Он снова начал горячиться:

– Вот именно! Серьёзный! А мне потом сразу звонил вашему менеджеру, а она только «извините, извините» – толку ноль! Месяц прошёл, и ничего!

– Как звали сотрудника, который допустил эту оплошность?

– Да чёрт его знает. Высокий такой, рыжий. Не запомнил фамилию. Но вы найдёте, у вас же записи должны быть, кто где работал.

– Найдём. Я новый человек, но обещаю передать вашу жалобу руководству лично. Сегодня же. Возможно, удастся найти компромисс.

– Компромисс? Мне деньги верните за проваленную встречу – вот компромисс. Хотя бы частично.

– Этот вопрос выше моей должности. Однако я организую встречу с директором департамента. Постараюсь сегодня.

– Сегодня? Не верю. Меня уже месяц футболят.

– Я приложу усилия. Оставьте ваши контакты, вам сообщат время встречи. Лично прослежу.

Мужчина ещё с минуту буравил меня взглядом. Потом рывком встал:

– Ладно. Считай, тебе повезло: времени орать больше нет. Вот моя визитка. Через два дня уезжаю в Москву. Пусть позвонят, пока я тут. Если не позвонят – вернусь и устрою вам такое, что мало не покажется.

Я поднялся следом:

– Благодарю. Ещё раз извините за ситуацию. Мы свяжемся с вами до конца дня.

Он ничего не ответил, лишь махнул рукой и зашагал к выходу. Дорогие туфли звонко ударяли по полу. Охранник у дверей поспешно открыл ему створку. Клиент вылетел вон, а в холле повисла тишина.

Лишь теперь я заметил влажность в ладонях и незаметно вытер их о брючину. Аккуратно, стараясь не дрожать, поднял визитку со стола. Прочёл имя – ни о чём не говорящее. Но наверху явно кто-то попадёт под раздачу из-за этого случая.

– Вы в порядке? – прозвучал рядом женский голос.

Я обернулся. Невысокая женщина лет тридцати пяти стояла чуть позади, наблюдая за мной внимательными серыми глазами. Чёрный брючный костюм подчёркивал её стройность, тёмные волосы собраны в узел. На строгом пиджаке поблёскивал значок X6.

– Всё хорошо. Клиент уже ушёл.

– Я видела. Вы молодец. Спокойно уладили конфликт. Я наблюдала из коридора, хотела вмешаться, но вы справились сами.

Лишь сейчас я заметил: вокруг всё ещё царила тишина. Сотрудники издали поглядывали на нас – видимо, это была та самая руководительница, к которой предлагала обратиться администратор.

Незнакомка протянула мне руку:

– Марина Викторовна. Руководитель отдела по работе с клиентами.

Я коротко пожал её тонкую ладонь. Её рукопожатие оказалось неожиданно крепким, взгляд – пристальным и прямым:

– Михаил Русяев. Служба безопасности.

– Очень приятно, Михаил. Знаете, не каждый сумел бы так быстро успокоить Станислава Геннадьевича. Он у нас самый проблемный заказчик. Уже трижды устраивал подобные сцены.

– Просто выслушал его. Иногда людям это нужно. Когда человек чувствует, что его слышат, он успокаивается.

– Это правда. Но не все это понимают. А вы, я вижу, понимаете.

Марина Викторовна взглянула на стойку, где администратор уже приводила себя в порядок:

– А ведь я как раз шла туда вмешаться, думала, придётся вызывать охрану. А вы без лишнего шума решили вопрос. Я впечатлена.

Мне не привыкать к похвале по службе, но сейчас я ощутил лёгкое смущение:

– Спасибо. Стараюсь быть полезным. Первый день всё-таки, надо же себя показать.

Попытался я пошутить.

Марина тихо рассмеялась. Её глаза при этом чуть прищурились, разглядывая меня:

– Вы раньше работали в полиции, верно? Это чувствуется.

Я кивнул:

– Было дело. Двадцать лет.

– Сразу видно. Умеете разговаривать с трудными людьми. Это редкий навык. Что ж, я рада, что вас к нам взяли. Нам такие люди нужны.

Лёгкое тепло от её слов разлилось внутри. Редкое ощущение за последние недели – будто меня вновь увидели не как неудачника, а как человека, способного на дело.

– Спасибо. Это приятно слышать.

Марина перевела взгляд на часы:

– Уже час дня. Михаил, у вас обеденный перерыв, верно? Столовая у нас на втором этаже, могу показать, если хотите.

Я немного замялся – не ожидал от руководства такого внимания:

– Благодарю, я как раз собирался перекусить. Найду сам, не беспокойтесь.

– Тогда до встречи. И зайдите после обеда ко мне в кабинет, занесёте рапорт о происшествии. Третий этаж, кабинет триста двенадцать.

Я слегка опешил, но тут же взял себя в руки:

– Конечно, занесу.

Марина Викторовна ещё раз мягко улыбнулась – впервые за долгое время кто-то улыбался мне не из жалости или насмешки, а по-доброму – и направилась к лифтам.

Я проводил её взглядом.

Когда она скрылась за зеркальными дверцами, шум офисной суеты постепенно вернулся. Коллега на посту хитровато поднял большой палец, кивая мне. Девушка-администратор тоже благодарно посмотрела издали. Только сейчас я заметил, что незаметно улыбаюсь. Напряжение медленно отпускало – будто тяжёлый груз сдвинулся в сторону.

В кармане лежала визитка обиженного клиента, впереди – составление рапорта для новой начальницы. Но почему-то я чувствовал странное спокойствие. Даже уверенность. Будто судьба, недавно вышвырнувшая меня на обочину, вдруг позволила мне вновь обрести равновесие.

Ночью впервые за много дней я уснул почти мгновенно.

Глава 3

Через неделю после моего трудоустройства Марина Викторовна пригласила меня к себе в кабинет. Официально – обсудить текущие вопросы безопасности. Неофициально – я чувствовал это – ей хотелось узнать обо мне больше. Да и мне самому тянуло поблагодарить её за доброжелательность.

Кабинет руководителя отдела по работе с клиентами располагался на третьем этаже, за матовым стеклом с табличкой «М. В. Полянская». Когда я постучал и услышал спокойное «Войдите», я ощутил болезненный укол в груди. До этого мы лишь пару раз перекидывались фразами при встрече в коридоре – и каждый раз я ловил на себе её внимательный взгляд. Порой мне даже казалось, что я стараюсь чаще попасться ей навстречу по коридорам – до смешного, как мальчишка. Теперь же предстояло личное общение с глазу на глаз.

– Присаживайтесь, Михаил. Не хотите чаю? У меня как раз есть зелёный. Хороший, из специализированного магазина.

– Благодарю, не стоит.

Я чувствовал, что горячее питьё мне сейчас не лезет.

Она кивнула и отставила кружку:

– Как у вас идут дела? Освоились на новом месте?

Я опустился на мягкое кресло. Её просторный светлый кабинет был выдержан в строгих тонах – ничего лишнего: шкаф с папками, на стене фотография детей, на столе аккуратная стопка документов да кружка с недопитым чаем.

Марина сама сидела прямо, сложив тонкие пальцы перед собой. Несмотря на формальную улыбку, казалось, она тоже немного нервничала.

– Спасибо, вроде всё в порядке. Уж лучше, чем в прошлом месте. Коллектив нормальный, работа понятная.

Она кивнула, понимая скрытый смысл. За неделю работы я пару раз ловил косые взгляды. Как-то в курилке двое напарников бурно шептались о «новеньком менте, уволенном по статье», и умолкли, стоило мне войти. Слухи расползались быстро, и, конечно, до Марины Викторовны, наверняка, тоже дошло нелицеприятное.

– Вы не против поговорить откровенно? – спросила она вдруг мягко. – Без официоза, просто как два человека?

Я напрягся, но кивнул:

– Конечно, не против.

Марина помолчала, собираясь с мыслями:

– Меня не интересуют сплетни. Я вообще стараюсь не слушать, что болтают в курилках. Но я вижу: вы хороший сотрудник и, кажется, хороший человек. И мне хотелось бы узнать вашу историю от вас, если захотите рассказать. Не из любопытства, а потому что… не знаю, мне кажется, вам есть что сказать.

Меня словно ударило невидимой волной. Деликатность, с которой она спросила, выбила почву из-под ног. Я молчал, подбирая слова. Марина терпеливо ждала, внимательно глядя на меня своими серыми глазами – в них не было ни капли осуждения, только тёплая заинтересованность.

– Меня выставили крайним, – хрипло произнёс я наконец. – В полиции. За один случай, где надо было кого-то наказать. А наказывать было некого, кроме меня.

Я говорил с трудом, голос едва слушался.

Она чуть наклонила голову: