Навьи пляски (страница 6)
* * *
Перечитав в очередной раз смятое по краям письмо, Пётр сложил его и убрал в карман сюртука. Пришло оно ещё по осени, когда Петра лихорадка свалила. Лежал слабый и немощный, как младенец, но брату немедленно отписался. Так, мол, и так: война до нас пока не добралась, но как только поправлюсь, сразу приеду. Ответа, впрочем, не получил. А теперь уж и весна в самом разгаре, а от Мишани всё ни слуху ни духу.
Извозчик устало стегал кобылу кнутом, пока та неспешно перебирала копытами по чавкающей грязи. Полесьево показалось в низине за поворотом – виднелись одинаково ветхие хибары, небольшая церквушка поодаль, в самом центре – махонькая круглая площадь. За деревьями в поле кормился скот. Мальчишка-пастух покрикивал на коров да размахивал длинной, чуть ли не во весь свой рост, палкой.
– Но, зараза! Куда прёшь?! Но! – щёлкнул кнут, но измученная кобыла ничуть не прибавила шагу.
Пётр размял затёкшие плечи, закрыл глаза и вздохнул.
Все беды остались далеко позади. Там, в глубине страны, пылали пожары, свистели огнецветы, земля красилась кровью и шастали по домам смотрящие, топая тяжёлыми сапогами. Здесь же небо радовало синевой, а птицы свиристели так звонко, будто и не было никакой войны. Будто просто так возвращался Пётр к родителям в родную усадьбу.
Война шла более года, и всё смешалось в единый гул, вой, крики. Петру уже непонятно было, кто несёт мир, а кто смерть; кто казнит его за косой взгляд, а кто обратит в пыль злобным проклятием. Радовался он лишь, что не успел обзавестись женою с детьми – у соседа его в одну ночь полыхнула изба, да и сгорела вмиг, никого в живых не осталось.
К весне, когда зарево от ворожейства показалось за городскими холмами, Пётр решился бежать. Да и сколько тянуть? Если не испепелят заживо, так уведут на войну против магов. Пётр же по природе своей отнюдь не был разудалым воякой. Он был высок, сутул, неуклюж. И потому не без оснований считал, что стоит ему только показаться на поле боя, как первое же случайное заклятье сразит его наповал. А умирать где-нибудь на болоте, оставив голову мавкам на радость, в планы Петра никак не входило.
Отправился ночью – пешком, через поле, потом напрямки и в посадку. Гремело всё ближе, зарева вспышками освещали небо, но Пётр уже прятался за деревьями, пробираясь сквозь кустарники, уходил от города всё дальше и дальше.