Я опустила взгляд, заметив на подоконнике забытый предыдущими квартирантами снимок – фотографию Бранденбургских ворот в лучах мягкого весеннего солнца. На фоне гранитных плит застыла молодая пара: девушка в платье с заниженной талией держала в руках маленький клатч, а её шляпка-клош была слегка сдвинута набок, открывая стрижку «каре». Юноша в узком костюме-тройке и котелке смотрел на девушку с улыбкой… И я снова взволнованно подумала о предстоящей встрече с Эрихом.

– Нам надо отправить послание барону и договориться о встрече, – я взглянула на Агнешку, которая открыла кухонный шкаф и изучала старую посуду.

– Ковальский сказал, что весточку барону отправят, как только мы сойдем с поезда. Наша задача – не провалить встречу, – моя напарница держала в руках маленькую кастрюльку, осмотрела её с разных сторон и поставила в раковину. – Кстати, место встречи изменилось.

– И где она будет проходить? – мне не нравилось, что я абсолютно не владею информацией.

– На Курфюрстендамм, кафе «Романишес», в десять вечера. – Агнешка подошла к своей сумке и стала рыться в ней. – Это богемное место, там собираются художники и писатели. Так что, придётся нарядиться.

Девушка достала из сумки два платья с бисером, одно чёрное, второе – изумрудное, под цвет моих глаз.

***

Вагон дребезжал, высекая искры из рельсов. Мы сидели среди пассажиров: проститутка в перьях что-то шептала седому создателю, мальчишка спал, обняв пачку непроданных газет, а через два сиденья – двое в коричневых рубашках. Один из них, со шрамом через глаз, ухмыльнулся, заметив мой взгляд.

– Не смотри на них, – прошептала Агнешка, её рука сжала мою под локтем. – Хорошо, что ты не знаешь, какие отвратительные мысли крутятся у него в голове.

– Я вижу по его роже, – и всё же… я отвернулась. Яркое изумрудное платье слишком привлекало внимание, поэтому нужно быть готовой ко всему. – Зря мы не поехали на такси.

– Представь, как бы удивились наши соседи, поэтому лучше так. Скажи, почему у тебя нет станера? Незаметное оружие всегда может пригодиться, – Агнешка открыла сумочку и достала круглую расческу. Станер мог выглядеть как любая вещь и действительно выручал в определённых случаях, но и у него был минус – слишком много шума. Жертва не падала тихо на пол, не лежала спокойно, а дёргалась и издавала звуки. Лучше я применю удушающий прием… как тень нападу сзади, нажму на определённые точки, и всё – жертва без сознания. За всю короткую практику мне не доводилось применять оружие, но нож я с собой всегда носила. Привычка с детства.

– Искателям станер ни к чему, – ответила я, поправляя сумочку на плече. Нож лежал внутри вместе с документами, а я привыкла чувствовать его рядом, чтобы в любой момент вытащить. Не нравилось мне всё это. Волнение и тревога смешались. Я так хотела увидеться с Эрихом, хотела произвести на него впечатление. Поэтому помыла голову и потом целый час простояла возле зеркала, чтобы уложить волосы с чёткими волнообразными изгибами. Хорошо, что практичная Агнешка ещё и лак для волос взяла. Она же дала мне шёлковый шарф, чтобы я скрыла округлое декольте. Приталенный фасон платья с расклешённой юбкой до середины икры подчёркивал мою фигуру. Туфли-лодочки на низком каблуке с ремешком вокруг щиколотки дополняли образ. Из украшений был всего лишь мамин кулон, который Агнешка заставила меня снять.

– Парящий орел ни к чему. Если хочешь носить, твое дело, но не сегодня. Я не хочу, чтобы к нам прикопались мерзавцы из «Серой Лиги». Надень лучше искусственный жемчуг, – и чтец протянула мне украшение.

Я согласилась лишь по одной причине – пока действовал стикс, кулон был мне не нужен. Впервые за несколько лет я сняла мамин подарок. Заколку-артефакт от Мишанина, блокирующую чтение мыслей, – оставила. Для Агнешки это было моё любимое украшение.

На остановке у парка мы выскочили, смешавшись с толпой, шедшей на премьеру оперетты. Агнешка, схватив меня за рукав, резко свернула в переулок, где фасад кафе «Романишес» тонул в синеве августовской ночи. Неоновая вывеска с названием неровно мигала, а потом буква «М» и вовсе потухла. Тротуар перед входом был усыпан окурками и конфетти, а в углу валялась смятая афиша: «Завтра может не наступить – танцуйте сегодня!». Из полуоткрытых окон лился хриплый голос саксофона, смешиваясь с гудками автомобилей.

Агнешка неожиданно остановилась возле входа, поправила перчатки и распущенные волосы. Затем подмигнула мне:

– Всё пройдёт хорошо, даже не сомневайся.

Я кивнула. Складывалось такое впечатление, что чтец пыталась успокоить больше себя, чем меня.

Швейцар в потрёпанной ливрее с гербом, напоминающим расплющенную монету, приоткрыл нам дверь:

– Добрый вечер, фрейлейн, – вежливо произнёс мужчина приятным голосом.

– Добрый, – за нас двоих ответила Агнешка, и мы скользнули внутрь.

Воздух ударил в лицо – густой, как сироп: аромат кофе, духов и коньячного дыма. Зеркала в треснувших рамах множили отражения: женщины в платьях с бисерной бахромой, мужчины в смокингах с расстёгнутыми воротничками, официанты, несущие подносы с шампанским.

На сцене стоял рояль, и пианист с закатанными рукавами бил по клавишам, а саксофонист, худой как трость, выдавливал из инструмента жалобные, но красивые звуки.

Мы прошли мимо бара, где стеклянные полки были забиты бутылками с алкоголем. Бармен, ловко жонглируя бокалами, успевал подмигивать светловолосой женщине в наряде из павлиньих перьев.

А на танцполе пары кружились в дыму. Одна девушка в платье с обвисшими рюшами слишком громко смеялась, откидывая голову назад – её шея блестела от пота, а тушь растекалась, как чёрные слёзы.

Агнешка ловко обходила столики, моё же платье всё цеплялось за резные спинки стульев, словно пыталось удержать от встречи с… Эрихом.

Я прислушивалась к себе. Магия не отзывалась на зов пары. Серебряные нити не рвались вперёд, чтобы наконец-то окутать вещателя, как и его магия… молчала. Тревога росла с каждым шагом. Дым рассеивался, и я всё яснее видела столик в углу и мужской силуэт. «Может, это не… Эрих?» – с надеждой подумала я. «Наверно, он не смог прийти в кафе и отправил напарника». Я пыталась придумать объяснение происходящему, пыталась объяснить самой себе – почему нити нашей магии до сих пор не переплелись и я не ощущаю восторга от встречи с парой.

«Эрих! Что же происходит?» – так захотелось крикнуть, когда Агнешка остановилась, а я замерла за её спиной, впиваясь ногтями в ладони и жадно рассматривая вещателя.

Барон фон Лихтен сидел, откинувшись на спинку стула. Его пальцы барабанили по столешнице в такт музыке, но в чёрных глазах сияла пустота, будто кто-то выжег всё внутри. Эрих повернул голову. Наши взгляды встретились. Я задержала дыхание, мои нити магии дрогнули и… не шевельнулись. Вместо вспышки узнавания – холодная стена. И я почувствовала, как что-то ломается во мне от безразличного взора пары.

– Добрый вечер, – произнёс барон. У него оказался бархатный глубокий голос, я могла бы слушать его вечно. Агнешка поздоровалась в ответ и присела напротив Эриха.

Я продолжала стоять, не в силах двинуться. И лишь когда барон перевёл взгляд на напарницу, я смогла вдохнуть, опустила голову и тут же заметила на запястье вещателя широкий золотой браслет-хидсу.

Глава 5

– Вы опоздали, – Эрих щёлкнул пальцами, и тут же рядом с нами оказался официант. – Три бокала шампанского.

– И чашку кофе, – мой заказ привлёк внимание вещателя. Наконец он взглянул на меня, медленно подняв бровь. Я не могла поверить. Хидса на его руке означала, что он отрёкся от меня. Окончательно. "Почему?» Так хотела спросить, но вместо этого сжимала кулаки под столом и старалась казаться такой же безразличной, как он.

Агнешка тихо рассмеялась, поправляя перчатку с ажурными паутинками. Молодой официант даже бровью не повёл, записывая заказ в блокнот.

– Уверена, ты первый гость, который сделал такой заказ в это время, – Агнешка провела пальцем по краю стола. – Сюда приходят за удовольствием, чтобы на один вечер забыть о жестокой реально…

Её слова утонули в грохоте разбитой тарелки. За соседним столиком пожилая импозантная создательница, закутанная в шаль с вышитыми звёздами, спорила с молодым зрячим:

– Ваш эпический театр – это трупья философии! Искусство должно…

– Гореть, как последний вагон в пепелище? – перебил зрячий, выпуская кольцо дыма. Его трость с набалдашником в виде черепа упёрлась в ножку моего стула.

– Ну и на философские темы поговорить после пары рюмок абсента, – хмыкнула Агнешка. – Как мы… Верно, барон?

Эрих не ответил, потому что к нашему столику подошёл официант. Он принёс шампанское и кофе. Я вдохнула аромат, притворно улыбнулась, поднося чашку к губам, и… замерла под пристальным взглядом Эриха. Всего мгновенье. Секунда. Но мне показалось, что в омуте чёрных глаз промелькнула… боль? Прежде чем Эрих повернулся к Агнешке.

– Дождёмся моего друга, – произнёс барон, он взял бокал, и они с магичкой чокнулись. – Вчера он приобрёл трактат о некромантии восемнадцатого века. Не знаю, что интересного он может там найти.

Агнешка замерла. Я поняла: это не просто светская болтовня. Намёк, что местоположение доктора Мартена ещё не найдено? Но при чём здесь трактат? Мне явно не хватало опыта, и это жутко раздражало.

– Как мило, – Агнешка сделала глоток шампанского. – Надеюсь, ваш друг не забывает проветривать библиотеку?

Эрих едва заметно кивнул. «Проветривать» – кодовая фраза, означающая «место под наблюдением». Его губы дрогнули в подобии улыбки.

– Библиотека требует особого… ухода. Особенно после инцидента с молью.

Агнешка фальшиво рассмеялась, но её ноготь впился в бокал так, что стекло заскрипело. Моль – так в сводках обозначали диверсантов. Значит, агентов не просто пропали. Их вычислили.

– О, я обожаю старинные книги! – встряла я, нарочито наивно. – В приюте я пыталась расшифровать записи одного создателя. Всё в каких-то чёрных кругах и… – Я сделала паузу, будто подбирая слова, и улыбнулась Эриху. – Скажите, барон, для нас с Агнешкой найдётся работа в Митте?

Эрих поставил бокал и так посмотрел на меня, что сердце ёкнуло. Взгляд вещателя буквально кричал: «Куда ты лезешь?» Но как иначе? Я должна была найти не только артефакт, но и пропавших агентов. Их последние донесения упоминали Митте. Завтра утром я собиралась отправиться в дом агента Хранителя, и если у Эриха имелись какие-то сведения, то самое время о них сообщить. Поэтому я дерзко ответила на его взгляд. И тут же почувствовала, как Агнешка схватила меня за руку под столом.

– Боюсь, фройляйн в Митте будут не рады видеть полукровок, – ледяной взгляд Эриха как ушат холодной воды. Я знала из доклада, что штаб «Серой Лиги» располагался в Митте, но не надо меня тыкать, как несмышлёного котёнка, я ждала подсказки, а не…

– А вот и мой друг, – произнёс барон, взглянув поверх моей головы. Я еле сдержалась, чтобы не оглянуться. – Теперь будет веселее, садитесь ближе ко мне, фройляйн.

Эрих похлопал по стулу, который стоял рядом с ним. Я даже не успела привстать, как Агнешка скользнула на предложенное мне место, улыбнувшись при этом так, будто выиграла партию в шахматы. Её рука в тонкой перчатке обхватила плечо Эриха, и он наклонился к магичке, что-то шепнул, а я сжала под столом кулаки.

На стул Агнешки опустился мужчина в чёрном костюме с серебряными застёжками. Его глаза создателя – ясные, холодные, как зимнее небо, – оценивающе скользнули по мне. От незнакомца веяло опасностью.

– Фрейдрих, – представился он, и имя разрезало воздух, как лезвие по шёлку. Фон Грейфен. Проскальзывали слухи, что его фамилия связана с засекреченными заводами, где ковалось новое оружие.

– Фройляйн Агнешка, фройляйн Арина, – представил нас своему «другу» Эрих. Тут же к нашему столику подбежал официант, и барон заказал ещё шампанского. Фрейдрих усмехнулся, заметив, как я сжала салфетку.