– Плохо даётся… Ага, – фыркнул он и прищурился. – Думаешь, у меня оно само зажигалось? Да ничего подобного! В армии я магию огня осваивал, уже за двадцать лет! Когда нас, в ком крохи таланта обнаружили, будто новобранцев, гоняли до изнеможения. Сутками у костров сидел, пока пальцы не трескались, пока не научился держать пламя, как надо. Командиры не жалели – не разжёг с первого раза? Голодай. Не смог согреть воду? Замерзай. Не слушается огонь? Значит, не хочешь достаточно сильно. Вот и всё, Алексей. Это сейчас с детками аристократы носятся, а раньше делали через «не могу», и знаешь что? У всех всё получалось в итоге.

Ну, началось, пошли байки о том, что раньше было лучше, трава зеленее, бабы-ровесницы моложе и вот всё это. Я закатил глаза, не удержавшись.

– Ты банально выдумываешь себе отмазки, – уверенно заявил Артемий Валерьевич. – Не можешь почувствовать пламя, потому что боишься боли. А без боли, Алексей, ничего не выйдет. Но не переживай, я знаю, что тебе поможет. Что заставит избавиться от страха боли и прокрастинации.

– Не боюсь я боли, – тихо сказал я, отворачиваясь.

– Что? Не слышу! – он даже ладонь к уху поднёс.

– Я не боюсь! – уже крикнул ему. – И не прокрастинирую! Я хочу обучиться магии огня! Ясно вам?

– Твой настрой мне нравится! – похвалил он и предвкушающе ухмыльнулся, а я прям нутром ощутил, что сейчас будет подлянка.

Внезапно он крепко схватил меня за запястье и провёл двумя пальцами по ладони. Я вздрогнул – кожу пронзил резкий, жгучий укол. Ожог! Я дёрнул руку, но маг уже схватил вторую ладонь, повторяя жест. Острая боль заставила меня стиснуть зубы и зашипеть, а заодно сделать пару шагов назад.

– Что за чёрт? Вы совсем рехнулись?!

А этот хрыч спокойно так:

– Потерпи. Так надо.

Вновь схватил меня за запястье железной хваткой и провёл ладонью над ожогами. Боль тут же схлынула, кожа из красного вновь побелела, даже волдыри не успели образоваться. Я потряс руками, ощущая лишь лёгкое покалывание.

– Теперь ты понял? – сказал Артемий Валерьевич жёстко. – Огонь – это боль. Ты должен привыкнуть к нему. Ты должен чувствовать его, но не давать сжечь себя. Давай ещё раз.

Что?! Да он точно рехнулся!!! Естественно, я дал по тапкам от этого дегройда в сторону поместья. Но старикан быстро догнал меня и подмял под себя на земле, придавив коленом. Он выворачивал руки и жёг их, чтобы тут же исцелять. Я же орал от боли.

– Помогите! Спасите! Убивают! А-а-а!

И никто ведь не выходил! Мне казалось, что за оконными занавесками из тюли собрались слуги и с усмешками наблюдали за мной. По крайней мере, Аркадий Петрович точно там, наслаждается зрелищем. Я просто уверен в этом!

Не знаю, сколько продолжалась эта экзекуция, пока мудак не отпустил меня, бросив на земле, где я выл от боли и отчаяния. Да они что там, сговорились?! Мало мне одного сумасшедшего старика, получи по акции второго!

– Вставай! Долго нежиться на травке будешь, барышня? Урок ещё не закончен!

Я был зол. На Артемия, на себя, на то, что меня трясёт от боли, даже когда её уже нет. Ломота в теле после физической тренировки уже не казалась такой мучительной.

Медленно поднявшись, я собрался дать дёру, но старикан быстро схватил за меня плечо и не дал сбежать.

– Спокойно, юноша, – сказал он с усмешкой. – Давай, пробуй призвать огонь, – он отпустил меня. – Я жду.

Чёрт бы побрал этих шизанутых военных в отставке! Я глубоко вдохнул и закрыл глаза. Огонь внутри меня колыхнулся, теплее, чем раньше. Даже, кажется, немного крупнее. Я осторожно направил его к ладони.

Вспыхнуло ровное, небольшое пламя. Как та самая свеча. Но не успел я обрадоваться, как оно тут же потухло, а в глазах потемнело от истощения. Я пошатнулся, но, прежде чем рухнуть, почувствовал, как меня подхватил за плечо Артемий Валерьевич. Когда удалось сфокусировать взгляд, увидел его хмурое лицо.

– Что, уже валишься с ног? – с неприкрытым осуждением сказал Артемий Валерьевич. – Стоило хоть чему-то научиться, и сразу решил, что хватит? Ты боишься, Алексей. Боишься, что огонь тебя сожжёт, боишься, что не справишься. И вот теперь притворяешься, будто истощён. Я это уже видел. И не раз. Либо ты берёшь себя в руки, либо можешь забыть о магии. Давай, стой ровно, и ещё разок!

Я повторил. Потому что реально хотел, чтобы эта чёртова магия наконец заработала. И чуть не помер от истощения. А на третий раз реально упал в обморок.

– ПОДЪЁМ! – кто-то знакомый заорал прямо над ухом и сорвал с меня одеяло. – Бездарь, спит он! Семь часов утра! Марш на тренировку!

Я подскочил на подушке, оглядываясь с прищуром, так как было очень светло. Ощущение такое, будто пять минут назад я грохнулся в обморок прямо на занятии по магии. Я ведь помню это! Но сейчас раздет и в постели. Что за дежавю, на хрен?!

Уже в который раз меня схватили за ногу и стащили на пол. Аркадий Петрович, кто ж ещё.

– Жду внизу через пять минут! Что будет в случае опоздания, ты знаешь!

Да твою ж мать! Он это серьёзно?

Не помня себя, сонный, я кинулся в личный санузел. Потому что туалет пропускать нельзя! Уже научен. Живот-то как крутит, урчит… Я ведь только позавтракал в час дня. Вчера, выходит. Яичницей с беконом.

Но я не опоздал. Не опоздал! Так что только пять кругов. Всё уже знакомое. Разминка, избиение палкой, которая типа меч. Опять стойка с вытянутыми руками. Ну уж нет, я завтра клей возьму и приклею эту чёртову деревяшку! Хрен он выбьет её из моих рук!

Потом заползти на второй этаж. Помыться, переодеться, вниз. Еда… И снова поспать, хоть немного.

Разбудила меня служанка к обеду. Спать хотелось, конечно, но кушать – сильнее. На этот раз я намерен полноценно поесть, как то полагается.

Кое-как разогнулся и размялся. Кряхтел при этом, будто пополнил ряды местных стариканов. Трости разве что не хватало, так что я придерживался за стены и перила, пока спускался.

На стол накрывала, приносила и уносила тарелки та же женщина, что и в прошлый раз. Русая, лет так под сорок, полноватая, но не сильно. Уставшая, глаза прятала, будто боялась смотреть на господ.

– Тебя как звать? – поинтересовался я.

– Фёкла я, повариха ваша, барон Алексей, – устало сказала она.

– Алексей Платонович, – поправил я её, на что Аркадий Петрович хмыкнул.

– Как скажете, Алексей Платонович, – вздохнула она.

После обеда, когда тренер ушёл, я спросил у поварихи, кто ещё работает в поместье.

– Акулина, она главная, экономка. Сторож наш, Потап. Ещё две горничные на подхвате, Марфа и Евдокия. Садовник Архип. Вот и всё.

– Где Акулина?

– Идите за мной, – ответила Фёкла, задумавшись ненадолго. Наверное, решила, что проще показать, чем объяснить.

Все трое нашлись в подсобном помещении, сортировали бельё. Похоже, это нечто вроде прачечной.

– Кто из вас Акулина?

– Я, – не отвлекаясь от пересчёта сложенного белья, ответила самая старшая. – Вы что-то хотели, Алексей?

– Алексей Платонович.

– Да как пожелаете, – она пожала плечами.

– А остальные?

Женщины представились. Одна из них, Марфа, была достаточно молодая, лет двадцати, а вторая будто ее старшая сестра, очень похожа внешне. Либо это форма делала их почти одинаковыми. Её звали Евдокия.

– Завтра к концу тренировки, к полдевятому, наберите мне горячую ванну.

– Как скажете, Алексей Платонович, – ответила экономка, наконец глянув на меня и кивнув.

Я ушёл, оставшись доволен разговором. Слышал, что горячая вода помогала выходу метаболитов. Может, хоть тело так ломить не будет, и я не вырублюсь от усталости, оказавшись в своей комнате.

Вернулся к себе. Хотелось разузнать хоть что-то об этом городе Козлове. Не сидеть же в четырёх стенах вечно, так и свихнуться можно. Учитывая ещё окружение.

Я листал статью и даже рот открыл от удивления. Город держал граф Григорий Олегович Рожинов. У него тут поля, теплицы, мельница, пекарня, базы овощные. Главный наследник – Валентин! Тот самый мудак, с которым я столкнулся в поезде. Опять эти боярочные штампы! Да вы издеваетесь…

Нашёл информацию и об Анне. Её отец, барон Теплицкий, занимался ягодами, в основном, клубникой. Лет пять назад вывел какой-то удачный сорт, очень сладкий и долго хранящийся, отчего их дела пошли в гору. Но чаще их род упоминали лишь из-за Анны, как невесты графа Рожинова-младшего. Что Валентин, что Анна были старшими детьми в своих семьях.

Можно было выделить ещё два баронских рода, которые часто мелькали в сводках, но ровесников среди них я не обнаружил. Так что пока взял на заметку засветиться перед главами или их жёнами. Ради будущей дружбы, разумеется. Наверняка будут не против помочь юному и перспективному наследнику сильного рода.

В самом городе заняться было нечем. Выставки, театр – по фотографиям и описаниям ясно, что скука нудная. Про достопримечательности вообще молчу. Разве что рядом с местным аграрным институтом есть набережная, где можно было бы спокойно прогуляться с какой-нибудь красоткой. Так же имелся в наличии кинотеатр – неплохой вариант времяпрепровождения. Как и два местных ночных клуба – для простолюдинов и аристократов. Несколько кафешек и ресторанов я тоже постарался запомнить на будущее.

Пока шерстил ГИС, наступило время вечерней тренировки, будь она неладна. Ну, я тебе покажу, старый хрыч. Набираю номер и слышу через пару гудков:

– Дежурная часть, слушаю.

– В доме номер пятнадцать по Октябрьской происходит преступление. Незаконное удержание, пытки. Немедленно высылайте наряд.

Тишина, лишь голоса на фоне, но слов не разобрать.

– Простите, я не ослышался? Октябрьская, пятнадцать? Район Речной? Я правильно понимаю?

– Да, всё верно!

– Понял. Там же у вас в каждом дворе своя охрана. Кого там пытают? Горничную за разбитую вазу?

Вот ведь гад…

– Слушай сюда, ублюдок! Я – барон Стужев. В моём особняке сейчас истязают человека, и если через десять минут там не будет ваших ментов, я лично приеду и спрошу у твоего начальства, почему его подчинённые покрывают преступников!

– Ого, барон! – диспетчер смеётся. – А я, выходит, граф. Ладно, шутник, хватит трепаться. Звони в частную охрану, раз у тебя там «пытки».

– Ты только что назвал меня лжецом? – возмутился я. – Барона Стужева?!

– Не нужно передёргивать, юноша…

– Запомни моё имя. Алексей Платонович Стужев. Потом будешь вспоминать, когда тебя выгонят с работы без пенсии. Последний шанс – отправляешь наряд или нет?

– Ладно, барон, отправляю, – зло сказали с той стороны. – Но если это розыгрыш…

– Не твоё дело, что «если», – перебил я его. – Ты – шестерёнка. Делай, что сказано!

Трубку бросили. Что там органы, что тут, одни лентяи сидят! Управы на них нет!

Внезапно в дверь постучали. У меня чуть душа в пятки не ушла, но я быстро сообразил, что старик не стал бы стучаться, а открыл дверь с ноги, скорее всего.

– Войдите.

Дверь отворилась и показалась горничная Марфа.

– Алексей Платонович, пришёл Фурманов, ваш учитель магии. Он ожидает вас на заднем дворе.

– Спасибо. А где Аркадий Петрович?

– Он уехал в город по делам, будет к ужину.

Бинго! Просто замечательно.

Я быстро переоделся и с улыбкой до ушей пошёл на улицу. Ну, ты у меня сейчас отхватишь, старый хрен. Десять раз пожалеешь, что связался не с тем человеком!

Глава 7

Артемий Валерьевич стоял передо мной, скрестив руки на груди, его тень – длинная и чёткая – ложилась на сочную траву площадки, которая стала нашим полигоном. Выглядел он строго и величаво, я даже проникся.

– Разминка, – коротко бросил он, и в его голосе не было места возражениям.

Я кивнул и принялся за привычные упражнения, чувствуя, как мышцы постепенно разогреваются, а дыхание становится глубже. Фурманов наблюдал молча, лишь когда я закончил, он одобрительно хмыкнул.

– Твоя старательность сегодня радует меня, – сказал учитель. – Теперь покажи, над чем работал вчера.

Я сглотнул. В груди что-то ёкнуло – то ли страх, то ли предвкушение. Ведь вчера у меня, кажется, получилось. Ненадолго. Но получилось.

Сосредоточившись, я вытянул руку, представляя, как внутри меня разгорается тот самый огонь, который должен вырваться наружу. Тепло от свечи рвануло в сторону ладоней и преобразовалось всего лишь в жалкие искры, рассыпающиеся в воздухе, как бракованный фейерверк. А ведь я по-настоящему старался!