– Аза, она должна знать, куда его увезли, а я совсем в этом ничего не смыслю, сэр!

– Не кричи!

Мужчина замахнулся тростью – девица отпрянула назад, отчаянно шепча:

– Простите, сэр, я глупая, ничего не знаю, умею только карманы обчищать, за этим меня и держат на первых ролях.

– Твоя приятельница нам уже ничего не расскажет, – признался аристократ, опустив руку. – А тебе я советую сейчас же поумнеть. Иначе ты очень скоро к ней присоединишься.

– Я знаю, знаю! – воскликнула шёпотом цыганка. – Есть ещё одна, кто может рассказать. Она приняла малыша. Она может…

– И как её звать?

– Фи… – девица начала припоминать, сморщив лоб. – Фи…

– Фидения мертва.

Немой ужас отразился на лице жертвы, едва она поняла, что не представляет для человека, довлеющего над ней, подобно плахе, совершенно никакой ценности, чтобы выторговать жизнь. Её жизнь, которую она хотела прожить, как прежде, вместе со своим табором и возлюбленным, который ждал её возвращения. Но теперь всё тщетно, теперь она скоро присоединится к Азе. Вот только одна мысль вырвалась против воли:

– А откуда вы знаете имя кормилицы?

Хлёсткий удар по щеке вызвал тупую боль.

– Вопросы здесь задаю я! – Аристократ показал цыганке её подлинное место. – Что ты помнишь о том дне, рассказывай всё! И, быть может, я тебя пощажу в этот раз, отпущу назад, но только если ты докажешь, что можешь быть полезна.

– Я могу! – хрипло попросила Захра, сплёвывая кровь из разбитой губы.

Пощупав языком десну, она с ужасом поняла: зуб, на который пришёлся удар металлического фигурного набалдашника трости, шатается. А место удара саднит, как от открытой раны.

– Что ж, – мужчина аккуратно подобрал края дорогого пиджака и присел на корточки, – расскажи-ка мне, что ты ещё помнишь?

Глава 9

Вечер после нашей перепалки с мужем и воспитанием няни прошёл на удивление спокойно и почти без эксцессов, если не считать мой выбор литературы на ночь.

«Тит Андроник» Шекспира казался мне увлекательным чтивом, но ровно до тех пор, пока не дошло до кровавых сцен. И ведь, как назло, оторваться было уже невозможно. Королева готов, Тамора, прибывает в Рим вместе со своим пленителем, римским полководцем, Титом Андроником, который должен был стать новым правителем после смерти римского императора. В плен взяты её дети и, как ни странно, тайный любовник по имени Аарон. Поразительная история, наполненная человеческими слабостями, взаимной ненавистью и откровенной жестокостью, произвела на меня неизгладимое впечатление и оставила после себя липкое ощущение ужаса, от которого хотелось поскорее избавиться и забросить чтение, чтобы совсем не впасть в депрессию.

Собственно, в этой связи я и попросила Нию набрать кадку, чтобы помыться.

Устроенная в соседней комнате большая деревянная бадья была наполнена всего-то за час с небольшим. Оставалось только вздохнуть и посочувствовать «простым смертным», чьи неряшливые наряды периодически мелькали в окне кареты, когда мы выбирались из Нориджа. Респектабельный образ жизни могли позволить себе далеко не все городские жители, молчу про провинциальных деревенских из числа арендаторов (вольных крестьян), хуже подневольных, но тех в Англии уже осталось немного, если верить книжечке новостей. В этой связи многие из нуворишей – буржуа, ростовщиков, кораблевладельцев, чайных плантаторов и далее по списку – большую часть своей прибыли получали за рубежом, используя невольный труд завоёванных народов. Наверняка по этой причине новости чаще всего касались Ост-Индской компании, которая, по сути своей, являлась частным инвестиционным партнёрством – получила легализацию от правительства. Была выпущена хартия, которая закрепляла монополию на торговлю со странами Индо-Тихоокеанского региона за этой компанией. Кто-то явно сорвал джекпот. Как бы цинично это ни звучало, но поражало меня другое – пафос и гордыня, с которыми в новостях отражались списки захваченных территорий с целями, конечно же, торговли и процветания. Список разорённых островных государств оказался довольно внушительным даже на текущую дату. И кругом, в каждой статье подсчитывались деньги, деньги, одни лишь деньги. Смерти и потери – вскользь, будто нечто несущественное.

А ведь купцы прибывали туда не только с грузом для торговли, но и солдатами, основывали колонии, грабили, жгли, убивали, переманивали на свою сторону местных вельмож. Сама по себе Англия имела скудный потенциал, земельных ресурсов – кот наплакал, в Шотландии так вообще заниматься земледелием и скотоводством без удобрений и современных технологий чаще всего себе в убыток. Призадумалась, ныряя рукой в остывающую тёплую воду. Эрозия – выветривание плодородного слоя могло быть тому причиной. Частые неурожаи, падёж скота и прочие напасти.

Настало время вылезать, но я никак не могла отделаться от мысли, будто что-то делаю неправильно. Словно что-то упускаю и зря трачу время на чтение и выяснение окружающего меня мира. Какой толк от этих знаний, когда мне нужно решить вопрос с финансами и как бы заставить супруга вернуть мне шкатулку с драгоценностями? Поступать радикальным образом, устранять личную горничную Софии только потому, что она оказалась невольно втянута в наши семейные дрязги – нечестно. Нет, я бы даже сказала, бесчестно. Её выгонят без рекомендаций. А в таком возрасте это почти что смертный приговор. Нигде в городе в её возрасте она не сможет найти работу, если только не устроится куда-нибудь на мануфактурное предприятие, взвешивать товар и упаковывать в бумагу.

Попробовать другой способ?

Вздохнула, припоминая резьбу на полудрагоценных камнях. Новости про храм Падмавати изобиловали разными названиями, припомнить бы, что меня заинтересовало?

Я быстро вскочила на ноги, едва перед глазами промелькнул образ гравюры на малахитовом камне. Глиптика! Точно ведь!

Брызги полетели в разные стороны, но мне было не до того.

Так, и что дальше? Заставить мужа раскошелиться на моё хобби, а самой заняться контрабандой или просто откладывать драгоценности на чёрный день? И вообще, вдруг это занятие сильно энергоёмко? Сколько камней я испорчу, пока не получу годный продукт?

Нет, во всяком случае, можно сделать вид, будто я этим интересуюсь и хочу заняться, а там посмотрим, выгорит ли идея?

Вошедшая в комнату Ниа застыла, глядя на мою наготу.

– Госпожа, – взвилась служанка, – вы простынете! Надо было позвать меня!

– А, да, благодарю, – нехотя отвлеклась, полуобернувшись в её сторону, тотчас чистая простынь укрыла меня до талии.

Спешно выбралась из кадки и спряталась за ширмой, где была приготовлена одежда. Волосы я не мочила, предварительно заколола на затылке туго заплетённые косы. Иначе никак. В умах людей ещё гнездились старые суеверия. Часто моешься – ведьма или больная. В какой-то степени жизнь сама диктовала условия и правила проживания. Вот только мне, привычной к современным удобствам, даже при наличии личной горничной было тяжко приспособиться и ощущать себя хотя бы просто сносно.

Однако информационный голод мучил сильнее всего, точнее нечто конкретное. Почему именно сейчас? Почему я попала в это время и что должна сделать? Какая миссия на меня возложена? Неужели воспитать Максима и только? Я должна доказать себе, что могу справиться с задачами материнства в любых условиях? Или дело в моей прошлой потере, боли и затаённой скорби, которую я глушила карьерой и дедлайнами?

Нет, не время предаваться глупым мыслям. Отпустив служанку спать, я отдала распоряжение лакеям – убрать кадку и унести ширму. А сама отправилась менять «Тита Андроника» на что-то более нейтральное. Да хотя бы «Макбет» того же Шекспира подойдёт. Или видела совершенно незнакомые произведения Томаса Мора и его «Утопия», или «Государство» Платона, или ещё один Томас Гоббс «Левиафан».

Мысли вновь вернулись к Томми и словам Нии. Порылась в недрах памяти и не смогла откопать ничего стоящего. Сейчас мысли об этом имени возвращали меня к библиотечному стеллажу в герцогском кабинете, где я обнаружила полку, посвящённую произведениям Шекспира.

Жаль только, я не учла, что его светлость может меня застукать в этот поздний час, блуждающую по коридорам. Я уже взялась за ручку двери нужной мне комнаты, как вдруг Саймон меня окликнул:

– Ты что-то хотела?

– Только книгу поменять.

Стук набоек его ботинок по паркету подсказывали о приближении первой проблемы из моего списка. Ведь я никак не могла понять Линдерброса и тем более особой симпатии к нему не испытывала. А потому сочла своим долгом держаться отстранённо и не подавать никаких надежд на взаимность. Да он и не выказывал своего ко мне расположения, что несказанно радовало.

Но сейчас, когда он, будучи разнузданный, в расстёгнутой рубашке, с бокалом горячительного напитка в руке стремительно приближался, словно таран к воротам неприступной крепости, я ощутила некоторую опасность собственной благодетели, если можно так выразиться. В уме были живы воспоминания о прошлом замужестве, и к новым отношениям я ещё попросту не готова. Нет.

– М-м… Тит Андроник? – Саймон резво перехватил книгу и взвесил её в руке, а на устах заиграла злая ухмылка. – Не слишком ли тяжёлый труд на ночь глядя? Или ты пожелала взбодриться и не спать всю ночь?

Что это? Тайный намёк на наличие любовника?

– Просто выхватила первое попавшееся произведение из собрания Шекспира.

Я обхватила руками плечи, чтобы скрыть озноб, пробежавший по телу, неужели замёрзла после купания или подхватила какую-то заразу?

– С вашего позволения, возьму «Макбет» и пойду.

– Час от часу не легче! – Схватив за плечо, муж пригвоздил меня к стене, другой шлёпнул книгой рядом с моей головой. – Неужели это намёк? Строишь из себя леди Макбет?

Я широко раскрыла глаза, вдыхая аромат алкоголя с нотками хвои. Поморщилась.

– Что ты себе позволяешь! – мне лишь оставалось прошипеть так и упрямо встретить злой оценивающий взгляд. – Каким образом обычное чтение книги может быть расценено как намёк?

– А с какой стати тебе читать трагедии перед сном? – Герцог не спешил меня отпускать. – Да будет тебе известно, леди Макбет плела интриги и вынудила собственного мужа свергнуть короля. И ты спрашиваешь меня, того, кого чуть не обвинили в измене, почему я злюсь?

Глубокий вдох и выдох.

– В таком случае не понимаю, почему ты ещё не сжёг половину собственной библиотеки, сочтя, будто писатели прошлого уязвляют твою раздутую гордость столь безответственными сочинениями.

Теперь уже настала его очередь удивляться. Но, к сожалению, гнев бурлил в нём с неистовой силой, ища выхода, но не находил. Видела это во взгляде. Чувствовала почти осязаемо.

– Томик Тита Андроника ни в чём не виноват. Я тоже. Я не заставляла тебя принимать решения, которые повлекли подобные последствия, поэтому прошу простить.

Я попыталась вырваться, но он меня остановил, силой удержал на месте.

– О, не так быстро, – процедил он сквозь зубы. – Если не ты, то твой отец и его покровитель сделали это за тебя. Но ты, ты участвуешь в интриге или нет? Ты меня предаёшь? Передаёшь сведения, клевещешь? Что-то замышляешь у меня за спиной?

– Не имею ни малейшего понятия, – соврала, не моргнув и глазом. Да, это я умела, но чувствовала себя гадко, будто вылила на голову ведро помоев.

Что-то я всё-таки знала, и, скорее всего, Сесилия точно была замешана в нехорошей истории, иначе бы не вела себя столь рискованно и не отдала бы собственного сына кормилице. Боюсь даже предполагать, что со мной будет, если обман раскроется. А уж смерть Фидении – недвусмысленно намекала, наверняка в этой истории замешаны интересы очень влиятельных людей, для которых человеческая жизнь не стоит и двух пенсов.

Моя задумчивость была превратно понята, потому что муж продолжил нападать, словно и не слышал мои оправдания.

– У Таморы был любовник – на это намёк? Или же это упрёк за смерть Томаса, м?