– А сейчас, – сказал Бао, очень кстати выпуская облачко дыма, – убирайтесь к такой-то матери!

Парочка, напавшая на Линь, не заставила упрашивать себя дважды. Пчелиному Улью Хунгу пришлось изрядно повозиться, заводя свой скутер окровавленной рукой, но наконец это ему все же удалось. Игрок в шахматы, вздохнув, помог своему бледному приятелю, все еще зажимающему пах, сесть сзади на его мопед, и они скрылись следом.

Бао подошел к Линь. Та не двинулась с места, стиснув кулаки.

Он смерил ее взглядом с головы до ног. Один глаз у Линь заплыл. Адреналин схлынул, и у нее затряслись ноги.

Бао выждал несколько мгновений дольше необходимого, затем наконец сказал:

– Ты сестра Фыонг. Та, которая плохая.

– Откуда вы… – начала было Линь и осеклась. Было в этом человеке что-то такое, от чего в его присутствии умолкали досужие разговоры. Как сказал бы какой-нибудь австралиец – фильтр, отсеивающий ерунду. На самом деле что-то даже еще более сильное, что просто подавляло всю ерунду в зародыше. Его глаза, эти глаза – они были очень выразительные. И они не сулили никакого компромисса.

Какое-то время Бао и Линь стояли молча; он думал и наконец решил, что хочет заговорить снова.

– Первым делом, – сказал Бао, – нужно научить тебя драться.

Глава 04

Губы у нее пересохли. Она расправила плечи. Что-то прилипло ей к щеке. Ее рука нащупала семечку, еще несколько лежали у нее на коленях.

– Мать вашу, Бао, что это такое?

Бао зажимал между пальцами еще одну черную семечку, готовый «выстрелить».

– Почти все мои люди делают вид, будто все мои слова имеют вес закона и мудрость столетий.

Пробурчав себе под нос что-то невнятное, Линь уселась прямо.

– Ты просто заснула.

Линь рассеянно похлопала по карманам в поисках сигарет.

– Прошу прощения, дядя.

– Нет, ты нисколько не раскаиваешься.

Найдя курево, Линь заколебалась и в конце концов положила пачку на колени.

– Раскаиваюсь, Бао, честное слово, – вздохнула она. – Просто… просто мне не нравится работать на этих долбаных китаезов.

Бао внутренне напрягся. Дым ленивой струйкой поднимался над его сигаретой.

– Это никому не нравится, – наконец сказал он. – За эту работу я взялся… – Бао выпустил облачко белого дыма, – …из практических соображений.

Линь ждала, что он объяснится, но вместо этого получила:

– Уходи отсюда, приведи себя в порядок. У меня для тебя есть новая работа.

Линь вопросительно подняла брови.

– В гостинице «Метрополь», сегодня вечером.

Закурив, Линь глубоко затянулась, наслаждаясь сигаретой.

– Младшая сестра, ты хочешь отдохнуть от своей обычной работы. В каком-то смысле это можно будет считать отдыхом.

– Да?

– Человек с Запада, очень состоятельный. Считает нас частными детективами.

– И кто его так надоумил? – язвительно усмехнулась Линь.

– Москит Ха работает там в баре. Он помогает клиентам получать доступ к тому, чего нельзя добиться законным путем.

– Кому сейчас это нужно?

– Необходимо соблюдать внешние приличия, даже во время войны.

– Богатые приезжают сюда только из-за войны. Они могут делать все, что захотят.

– Богатые везде могут делать то, что захотят. Однако соблюдать внешние приличия нужно всегда. И такие люди, как Москит, помогают иностранцам играть в эти игры. – Бао сделал глубокую затяжку, и у него в глазах сверкнули веселые искорки. – Итак, этот человек – англичанин или какой-то другой европеец. Расспрашивал про частных детективов. Москит сказал, что с этим не будет никаких проблем, у нас во Вьетнаме есть частные детективы. Очень хорошие и очень дешево. Никаких проблем. Этот иностранец говорит, что ему необходимо решить один «очень деликатный» вопрос и для этого ему нужен лучший человек. Москит сначала выяснил значение слова «деликатный», после чего он говорит этому человеку: никаких проблем, мы пришлем нашего лучшего человека. Самого лучшего. Только и делает, что решает деликатные вопросы.

– Частный сыщик, твою мать? – усмехнулась Линь.

– Быть может, ему нравятся старые фильмы.

– По-моему, я не видела ни одного старого фильма.

– А я видел, – сказал Бао. Он посмотрел на Линь, и у той мелькнула мысль, что он ждет, чтобы она что-то сказала. Но затем Бао добавил: – Это не сильно отличается от того, чем ты уже занимаешься. Рабочие контакты, слежка, осведомители. Розыск тех, кто не хочет, чтобы их нашли.

– Как скажете.

– Пьешь много, как и полагается частному детективу. – Бао мельком перевел взгляд на ссадину у Линь на виске. – Дерешься.

– Я упала.

– Накачалась, заснула в кабинете у босса. Храпела.

– Я не храплю.

– Одинокая. Храпит, как пьяная кошка. Близких отношений ни с кем нет.

– Я постоянно с кем-нибудь перепихиваюсь.

Помолчав, Бао снова затянулся.

– Родственников нет. Стабильности нет.

Болезненное жало проникло даже сквозь пелену дурмана, вызванного лекарствами.

– Не начинайте, Бао!

Бао молча наблюдал за ней.

Линь курила, подумывая еще об одной капле «ледяной семерки».

– Твоя сестра снова попала в выпуски новостей.

Допив бренди, Линь разгладила выражение лица. Она поднялась на ноги, сжимая бутылку.

– Задание, – напомнил Бао. – Гостиница «Метрополь», половина восьмого вечера.

– Почему именно я?

– Я тебе уже говорил.

– Почему еще?

– Тебе уютнее с ними.

– Неправда! – поджала губы Линь.

– Возможно. Но ты их лучше понимаешь. Они тебе доверяют.

– Что вы хотите этим сказать?

– Ты говоришь по-английски. – Линь полагала, Бао собирается добавить что-нибудь к этому, однако вместо этого он сказал: – Ты хотела работу другого рода. Вот тебе задание. Ты за него возьмешься.

Наклонившись, Линь подобрала рубашку с завернутым в нее льдом. Холодная, из нее капала вода.

– Да, дядя, – вздохнула она.

– И еще одно, младшая сестра.

Линь обернулась.

– Да?

– Этот иностранец.

– Да?

– Позаботься о том, чтобы забрать все его деньги.

Глава 05

Линь задержалась у двери своей квартиры, чтобы послушать, как поет Барри. Она криво усмехнулась. Трели оборвались, как только Линь прикоснулась большим пальцем к замку.

Желтая певчая канарейка Барри висел вниз головой в своей бамбуковой клетке у раскрытого окна, глядя во внутренний двор. У многих других жильцов была такая же привычка: их певчие птицы, синие, черные и красные, пели друг другу в замкнутом пространстве, ограниченном со всех четырех сторон высокими стенами многоквартирных зданий. Внизу пышная зелень, вверху облупившийся бетон, воздух в промежутке заполнен мелодичными трелями.

Продавец, у которого Линь купила Барри, утверждал, что птичка из плоти и крови. Генетически модифицированный вид, устойчивый к птичьему гриппу, двадцать лет назад погубившему три процента населения Ханоя и всех птиц в городе. На самом же деле это, скорее всего, был переоборудованный дрон, с загруженным в него искусственным интеллектом с крайне ограниченными возможностями и записанными аудиофайлами трелей. Но Линь не собиралась потрошить Барри, чтобы это выяснить.

– Твою мать, ты когда-нибудь споешь для меня? – спросила она у птички.

Барри выкрутил шею, глядя на нее, как это делают птицы, и ничего не ответил. Достав лоток, Линь насыпала в него свежих семечек.

– Барри, ты отдаешь себе отчет в том, что это сделка? – выразительным тоном спросила она. – Кормежка за песню. Как это делают твои друзья по соседству.

Барри выкрутил шею в другую сторону, но по-прежнему ничего не сказал, выжидая.

Вздохнув, Линь вставила лоток в клетку. Запрыгнув на жердочку, Барри принялся клевать семечки. Снимая с себя наряд мальчишки-сорванца, Линь рассеянно обвела взглядом свое маленькое темное жилище. Подобрав с пола другие вещи, она переоделась, в последнюю очередь надев пиджак. Линь ощупала внутренний карман, убеждаясь в наличии сигарет и книги.

– Ладно, Барри, – вздохнула она. – Я должна выполнить это долбаное задание.

Барри начал петь, как только за ней захлопнулась дверь.

Глава 06

Ее третье посещение «Метрополя». И в третий раз Линь чувствовала под ложечкой гнев. Вызванный желтым золотом, сверкающим хрусталем, официантами в белых смокингах, разносящими коктейли стоимостью в тысячу юаней. Вызванный завсегдатаями в вечерних нарядах, запивающими шампанским дорогие блюда с черного рынка так, как будто это было что-то само собой разумеющееся.

Как будто нехватка продуктов, город, погребальные костры, на которых сжигали трупы, существовали где-то на другой планете.

Линь стояла в фойе, разглядывая проходящих мимо гостей. Не обращающих на нее внимания. Не обращающих на нее абсолютно никакого внимания. Как и просил Бао, Линь надела свои лучшие вещи: джинсы, блестящая темно-синяя куртка; короткие волосы зачесаны назад. Из своей квартиры она выходила, чувствуя себя разодетой в пух и прах.

Однако рядом со сшитыми на заказ костюмами и шелковыми ципао^[5] ее лучший наряд казался лохмотьями нищего бродяги. Если ей повезет, его зачтут за постматериалистический крестьянский шик.

Похоже, этого не происходило, судя по взглядам, которыми ее удостаивали. По большей части презрительными, как будто она была каким-то отвратительным грызуном.

Мимо прошли две молодые китаянки, хихикая, прикрывая рукой лицо. Одна была в костюме Мао, с подведенными золотом глазами, вторая вела на усыпанном сверкающими бриллиантами поводке обритую наголо кошку.

Да. Определенно, это была другая планета.

К Линь приблизился вьетнамец в черном костюме с иголочки, с серебряным бейджиком с именем и слишком прямой спиной.

– Мисс Ву, из «Расследования Нгуен»? – спросил он, окидывая взглядом ее наряд.

Линь молча кивнула.

– Следуйте за мной, – сказал портье, разворачиваясь на каблуках своих лакированных штиблет.

Когда они подошли к лифту, он добавил:

– Герберт Молейсон – важный клиент.

Линь ничего не сказала. Они вошли в кабину, и портье нажал кнопку предпоследнего этажа.

– Нам известно, на кого ты работаешь. Ничего такого нам в «Метрополе» не нужно.

Пискнув, двери кабины открылись, но Линь так ничего и не сказала. Портье поджал губы.

– За «Метрополем» стоят китайские военные. По сравнению с ними ваша банда…

– Тсс! – приложив палец ему к губам, шепнула Линь. Лицо портье залила краска. Линь вышла из лифта.

Глава 07

Когда Линь вошла в номер, Герберт Молейсон стоял у бара. Серые в полоску брюки, такой же пиджак, наглаженная белая сорочка, ноги скрещены. Седые вьющиеся волосы, высокий лоб, маленькая квадратная бородка, свисающая с подбородка, галстук-бабочка, толстый, рыхлый, пятьдесят пять лет. Стакан с выпивкой, зажатый кончиками пухлых белых пальцев. Пустые светящиеся глаза старых, наследственных денег.

Остановившись в нескольких метрах от него, Линь окинула взглядом номер: повсюду темное дерево ценных пород, кофейный столик у кожаного дивана, бар, раздвижные двери, ведущие в спальню. Белый ковер с густым ворсом, золотые занавески, запах цветов и ароматных масел; на стенах картины в красных рамках – старинная китайская пагода, золотой карп, кружащий в пруду, кувшинки. Сквозь не полностью раздвинутую дверь в спальне были видны край кровати, застеленной белоснежным бельем, и бра под зеленым абажуром.

– Мисс Ву, я так понимаю, – произнес Герберт Молейсон с сильным английским акцентом.