– Повезло вам, – кивнул Отто. – Я уверенностью, что все идет как обычно, похвастаться не могу.

– Неужели?

– Из-за странного каприза адмирала мы оказались непонятно где. Я вышел на след того, кто может быть опасен, но идти по этому следу мне запретили. А сегодня до меня дошли слухи, что и вы навещали нашего дорогого адмирала, но визит этот был недолгим и вряд ли произвел на вас приятное впечатление.

Слухи до него дошли, как же… Альберт подозревал, что начальник полиции следит за высшим руководством – просто потому, что следит за всеми. Однако с чего бы Отто признаваться в таком? Это провокация – или полноценное предложение сделки?

Следовало перестраховаться, притвориться дурачком, просто прекратить этот разговор… Но Альберт не смог. Перед глазами все еще стояла самодовольная физиономия Елены Согард, в душе закипала злость. Что, спелась старуха с полоумной Волкатией? Так не она одна умеет находить союзников!

– Я вас по-прежнему внимательно слушаю, – Альберт улыбнулся чуть шире.

– Это хорошо. Я, знаете ли, привык доверять своей интуиции. Может, прямо сейчас на станции нет ни серьезных перемен, ни оснований для них. Но интуиция подсказывает мне, что очень скоро они будут. И если это так, мы с вами можем друг другу пригодиться.

Часть 3. Птицы, птицы!

Фиона Та́мминен хотела, чтобы эта миссия стала последней в ее карьере. Она просто предполагала, что произойдет это по другой причине.

Космический флот не привлекал ее никогда, не по-настоящему так точно, но ей не оставили выбора. Ее родители были военными, их родители – тоже, а Фиона стала единственным ребенком в семье. Когда не осталось сомнений, что других детей не предвидится, отец даже не спросил у нее, чего она хочет, он сам переслал ее документы в академию.

Тогда Фиона этому особо не противилась. Во-первых, она понятия не имела, чего хочет. Во-вторых, родителей она любила и надеялась впечатлить. Строить военную карьеру она начала именно из-за этого: ей хотелось показать родным, что она на многое способна.

Правда, таланта у нее от этого больше не стало, да и физические тренировки она терпеть не могла. Зато Фиона быстро научилась использовать законы себе на благо. Она внимательно изучала все программы поддержки – для малых народов, для развивающихся космических стран, для женщин… Если ей это подходило, она это использовала, новые звания и награды долго ждать не приходилось.

Сначала Фиона радовалась, потом радость как-то незаметно, сама собой, пошла на убыль. Отец почему-то не оценил ее бюрократические трюки. Мать вроде как хвалила, однако холодно, будто через силу. В душе поселилась обида, которая стремительно разрасталась. Получается, Фиона посвятила свою жизнь их мечте, а они даже не оценили!

Она почувствовала, что вправе уйти, делать то, что ей близко. Она начала прислушиваться к себе и осознала, что работать ей вообще не слишком нравится. Она уже добилась определенных высот и не хотела начинать с начала. И оставаться военной тоже не хотела. Желание Фиона отыскала только одно: выйти замуж, завести семью и позабыть про годы, когда она носила форму.

Она надеялась, что добьется этой цели так же, как остальных, но что-то пошло не так почти сразу. Выяснилось, что в любви невозможно пользоваться лазейками в законах или программами поддержки. К тому же Фиона боялась показаться отчаявшейся, она знала, что это отпугнет тех, кто ей по-настоящему нужен.

Она занялась собственной внешностью, использовала каждый новый отпуск для какой-нибудь пластической операции. С годами отражение в зеркале становилось все прекрасней, однако семейное положение и не думало меняться.

В итоге Фиона решила, что проблема не в ней, а в ее окружении. Военные не хотели связывать себя узами брака с коллегой, они даже не подозревали, что она готова посвятить себя мужу и детям – им казалось, что она еще слишком молода для этого. Так что Фионе требовалось избавиться от формы, не увязнуть в другой профессии, однако при этом сохранить стабильный источник дохода.

Ей нужна была пенсия.

Возраст пока работал против нее: Фионе не исполнилось и пятидесяти, а даже ранняя военная пенсия становилась доступна лишь в семьдесят лет. Также денежное пособие полагалось участникам боевых действий и тем, кто пережил тяжелое ранение, с этим она связываться не желала. Тут ни пол, ни национальность не могли ей помочь. Она думала, что придется отказаться от этой идеи, когда ее пригласили на «Виа Феррату».

Фионе сразу пояснили, что, если она выполнит эту миссию, сможет сразу уйти на пенсию – да еще и получать повышенные выплаты, с заданиями высшей сложности всегда так. К тому же она на десять лет окажется заперта на станции, полной молодых, по большей части холостых мужчин – семейные вряд ли согласились бы на такое! Фиона решила, что это тот самый шанс, которого она так давно ждала. Эйфория, принесенная этой мыслью, не позволила толком оценить все опасности, связанные с Сектором Фобос.

Восторг долго не продержался, все полетело непонятно куда очень быстро. Фиона не справлялась со своими обязанностями. Ее игнорировали подчиненные. Ну а потом «Виа Феррата» сменила курс и само возвращение домой оказалось под большим вопросом!

Фиона знала, что со стороны она выглядит невозмутимой. Это лучшее, чего она могла добиться сейчас. Не важно, что она чувствует, рыдать перед всеми она не будет! И одна тоже больше не будет. Фиона решила, что ей нужна поддержка, и сосредоточилась только на этом, ее не слишком интересовало, чем там в это время занимаются пилоты.

Кроме одного пилота, разумеется. Когда она узнала, что станет начальником Рино де Бернарди, она сначала не поверила. Решила, что это или ошибка, или просто тезка. Не может же тот самый Рино де Бернарди оказаться на секретной десятилетней миссии!

Но выяснилось, что очень даже может. Еще выяснилось, что он не воплощение мечты, а заноза в заднице. Нет, внешне-то он был прекрасен: два метра роста, великолепная фигура, рельеф мышц, который можно использовать как иллюстрацию в учебниках, золотистый загар и белозубая улыбка. Фиона всегда понимала, за что его обожают миллионы фанаток по всей федерации, а теперь, когда она познакомилась с ним лично, ей едва удавалось соблюдать в общении деловой тон.

Беда в том, что Рино деловой тон не соблюдал вообще. Он не воспринимал Фиону всерьез даже как коллегу, не то что как начальницу! Он не слушал ее приказы, он просто сообщал ей, что планирует делать – если очень повезет. До нее быстро дошло, что приструнить его она не сможет, и лучшее, на что Фиона была способна ради собственной репутации, – делать вид, что его план – это ее план.

Кто-то другой на ее месте воспринял бы такое поведение с его стороны как оскорбление, а Фиона себе это запретила. Она все равно оставалась рядом с ним при любой возможности, она терпела, улыбалась… Она приучала его к себе и надеялась, что рано или поздно это принесет плоды.

Но Рино шлялся непонятно где. Сначала Фионе пришлось оставить его в покое, однако теперь, когда она твердо решила, что больше не будет жить одна, этому предстояло измениться. Правда, она пока не придумала, как именно его покорить… и тем больше было ее удивление, когда Рино сам подошел к ней.

Когда стало известно, что «Виа Феррата» серьезно отклонилась от первоначального маршрута, многие были подавлены – но не Рино. Он не поддался страху, его движения оставались уверенными и быстрыми. Когда он улыбнулся ей и жестом попросил задержаться, Фиона почувствовала, как по коже пробегают мурашки. Нетерпение, ожидание, предвкушение чуда… Неужели и он понял, что в этом странном, разрушительном мире лучше избегать одиночества?

– Фиона, привет, – кивнул ей Рино. – Можно вопрос по вашему, женскому?

Вообще-то, он не имел права так к ней обращаться. Фионе полагалось сделать ему замечание, а она просто не смогла, слишком уж сильно кружилась голова.

– Конечно, – только и смогла произнести Фиона.

– Я тут серьезно поссорился с Мирой… Я был прав, а она этого не понимает. Я уже даже отчаялся доказать ей, что действовал в ее интересах. Можно ее как-то откатить обратно к заводским настройкам, чтобы мы снова общались нормально?

Он говорил что-то еще, однако Фиона его уже не слушала. Ей вдруг показалось, что он ее ударил. Она застыла перед ним, не представляя, как выглядит со стороны, да и плевать ей было. Она пыталась понять, как на такое реагировать. Внутри разгорался неприятный, болезненный гнев.

Ей-то казалось, что Рино сосредоточен только на работе, поэтому и не понимает ее намеков! А что в итоге? Он успел с кем-то сойтись… И не просто с кем-то, а с Мирой Волкатией, той самой девицей, которая изначально вела себя так, будто она лучше других. Фионе, между прочим, тоже не понравился Личек. Но его игрища были бы не такими унизительными, если бы в них приняли участие все. Так нет же, Мира отказалась… продемонстрировала, что отказ возможен, и все, кто согласился участвовать, почувствовали себя безвольными идиотами!

И вот эта Мира привлекла внимание Рино, серьезно?

– Фиона… Фиона, ты меня слушаешь? – напомнил о себе пилот, которому явно было плевать на ее душевные терзания.

– Да, я… Я просто задумалась.

Она заставила себя что-то ему ответить. Фиона даже толком не понимала, что говорит, плела какую-то муть про «нас, девочек» и улыбалась больше, чем следовало бы. Она понятия не имела, что подумал о ней Рино. Это уже не имело значения.

Ей просто нужно было уйти, остаться одной. Получить немного спокойствия, чтобы перезагрузиться и снова выглядеть невозмутимой. Сначала Фиона подумывала про свою каюту, но быстро отказалась от этой идеи. Спальня сейчас напоминала обо всем, что не случилось, будто издевалась над ней! К тому же, там ее легко могли найти, а Фионе хотелось исчезнуть, стать недоступной и для Личека, и даже для адмирала. Пусть со всем разбираются сами, ей уже все равно!

Она направилась в рекреационный отсек. Не ту его часть, где вечно ревела музыка и сияли неоновые огни, этого Фионе как раз не хотелось. Она предпочла один из дальних залов для медитации. В иное время она сказала бы, что это напрасная трата пространства и скучнейшее место. Но теперь, когда слезы обжигали глаза, ей как раз нужно было нечто подобное.

Компьютер менял оформление зала каждый день. Сегодня там обнаружился японский сад камней… Для Фионы это не имело никакого значения. Она поспешила затеряться среди этих гладких булыжников, подальше от немногочисленных неудачников, которые делали вид, будто умеют медитировать. Здесь она наконец-то позволила себе разрыдаться, зажимая рот рукой так, чтобы ее не услышали.

Она надеялась, что получит несколько часов покоя, да не сложилось. Фиона едва-едва успокоилась, когда заработали динамики, скрытые в стенах. Обычно они использовались для оповещений и сигналов тревоги, но сейчас… Сейчас произошло нечто странное.

Сначала Фиона уловила помехи, типичный технический шум, означающий, что система заработала. А эта система по хорошей причине не включается! Фиона замерла, внимательно прислушалась, чтобы поскорее разобраться в очередной проблеме.

Зря она это сделала, конечно. Звук, который вырвался из динамиков в следующую секунду, не был тихим. Наоборот – он мгновенно заполнил собой все вокруг, он оглушал, он больно бил по вискам, по барабанным перепонкам, и даже когда Фиона заткнула уши руками, скрыться от звука она не смогла.

А еще он был странным, ненормальным, неуместным здесь – и необъяснимым. Фиона и остальные услышали не человеческую речь и даже не сигнал тревоги. Из динамиков вырвался… птичий щебет. И не мелодичное пение, один из символов мирной жизни на Земле, а испуганное переплетение резких высоких звуков. Так бывает, когда на стаю маленьких птиц нападают хищники, и птицы пытаются спастись, кричат, но сделать ничего не могут и умирают, умирают, умирают…