– Да уж, с тобой просто не будет… Но это мне тоже нравится, хотела бы простого – приручила бы щеночка. Судя по твоей самодовольной ухмылке, ты приготовился к обороне, решил, что я ничем не смогу тебя удивить. Что ж, давай проверим!

Она размахнулась и с силой ударила по металлической поверхности рядом с ней – так, что ее пальцы пробили оболочку хазара, в очередной раз доказывая, что Жрица не человек. Но это Марк и так понял, ему было любопытно разве что была ли она человеком когда-то. А потом любопытство сменилось шоком, и он, еще не осознав до конца происходящее, уже понял, что Геката победила…

Она сорвала внешнюю металлическую оболочку, позволяя Марку увидеть, что внутри хазара скрывается человек. Уже это было дико, ведь считалось, что это роботы, сконструированные вирусом, к людям они отношения не имеют… Да еще какой это был человек! Не забравшийся в машину, а встроенный в нее. Нет, когда-то он был обычным мужчиной, это видно по нормальному развитию фигуры. Но потом его объединили с металлом, частично сняли кожу, надрезали мышцы, провели провода прямо к мозгу через просверленный череп. Марк никогда не видел ничего подобного – и он, опытный хирург, даже отдаленно не представлял, как это было сделано!

– Что… это? – после паузы, которая, казалось, длилась целую вечность спросил он.

– Хазар, – безразлично пояснила Геката. – Они все такие. Мы их не достаем, потому что внутри еще можно обеспечить условия, чтобы ткани сохранились, по вашей жаре они слишком быстро сгниют, а нам они нужны…

– Да подожди ты! – перебил Марк, не особо раздумывая о том, что за такие разговоры с Воплощениями вполне может полагаться смертная казнь. – Почему он здесь? Я думал, это просто роботы…

Не похоже, что Гекату задело его предполагаемое хамство – или она решила пока не зацикливаться на таком.

– Были роботы. Теперь кое-кто научился использовать гусениц, созданных первоначальным «Хазаром», для своих целей.

– Кто?

– Рано тебе такое знать, но имей в виду: в мире не каждый «кто» создан из плоти и крови. Так вот, помещение внутрь этих недоумков усовершенствовало хазаров. Разрушительные способности остались теми же, поведение стало хуже просчитываться, так они и проходят тайными тропами, а не нападают на всех подряд.

Марк больше не мог смотреть на изуродованного, пробитого металлическими штырями человека.

– Как их заставили согласиться на такое?

Геката удивленно моргнула.

– Заставили? Да они в очередь выстраивались наверняка! Это же власть… Они понимали, какую роль она теперь играет. Это перед тобой мне тут приходится вытанцовывать! Очень надеюсь, что ты того стоишь.

Марк ее толком не слушал, он вспоминал, как хазары напали на поселок, как вырвались из тумана, перемалывая лезвиями людей и машины, поджигая дома… Он был уверен, что они роботы, и это все объясняло. Но если они знали, что происходит, если видели людей, которых убивали… Если хотели этого…

Он не просто был прав в том, что уничтожил их, это Марк и так знал. Он должен был точно так же превратить в бесполезный мусор тех, кто придет за ними, и следующих, чтобы они наконец сообразили: сюда соваться не нужно.

Да, он не знал, с кем имеет дело. И точно знал, что Черный Город – зло. Но каким бы злом он ни был, при нем поселок долгое время жил счастливо, здесь селились люди, здесь рождались дети… Не Черный Город напал, пока что Марку этого было достаточно.

То, что Геката все-таки сумела манипулировать им, почему-то не оскорбляло, а забавляло. Может, потому, что она и не скрывала, чем занимается.

Взгляд у Гекаты был насмешливый, но Марк этот взгляд легко выдержал.

– Ты ведь знала, что так будет?

– Догадывалась. Я предлагаю тебе целый мир в его истинном обличье. Я бы на твоем месте тоже согласилась на такой гонорар.

– Это не означает, что я буду верен тебе. По-настоящему, от работы я не отказываюсь.

– Поначалу не будешь, потом… посмотрим.

– И все же – я ведь буду общаться не только с тобой. Я не представляю, какие у вас там отношения… на вершине. Но что, если я, обретя достаточно важную роль, присягну на верность кому-нибудь другому?

На миг взгляд Гекаты снова стал темным.

– Ну тогда мне придется убить тебя своими руками, да так, что ты будешь с тоской вспоминать о расстреле все те часы, которые это будет длиться. – Секунду спустя она вновь изменилась, выдала очередную улыбку, действительно очаровательную, Марк вынужден был признать это, даже понимая, что она притворяется. – А пока дело не дошло до этого кровавого и приятного лишь для одной из сторон момента… Добро пожаловать в команду!

Глава 6

Марк был уверен, что уж теперь-то ему придется отправиться в Черный Город. Раньше он вообще не считал операцию по смене нейромодуля возможной, теперь вынужден был признать, что все осуществимо, но это будет трудно. Настолько, что понадобится абсолютно стерильная операционная, поддерживающее жизнь оборудование, «Хирург» предельной точности… Да много такого, о чем в Объекте–803 даже не слышали!

И это действительно было – но в недрах очередного гигантского грузовоза, прибывшего к Объекту по требованию Гекаты. На нем же доставили новый нейромодуль – насмешливо крохотный прибор, окруженный слоями защиты, внешний из которых мог сравниться с целым домом, пусть и небольшим.

Из того, что привезли в грузовике, соорудили полевой госпиталь. Операцию должен был проводить молчаливый медик, который отказался беседовать с Марком.

– Мне неудобно, когда я признаю, что у объекта есть личность, – равнодушно пояснил он. – Тогда приходится расстраиваться, когда объект умирает.

Это должно было напугать или хотя бы задеть, однако Марк ничего особенного не почувствовал. Во-первых, он и не напрашивался к медику в друзья, его интересовала чисто техническая сторона вопроса. Во-вторых, он знал, что может умереть, с самого начала, новостью для него это не стало.

В день операции он не делал ничего особенного: не бегал по поселку, слезно со всеми прощаясь, не писал завещание, потому что не нажил ничего толкового. Вен сам явился к нему, долго обнимал со слезами и желал удачи. Подошли Сурнины, сдержанно поблагодарили за службу. Марк допускал, что заглянет и Неля, но она так и не появилась.

Операция должна была продлиться долго, по меньше мере часов двенадцать… И то навскидку, более точную информацию кое-кто предоставлять отказался. Как бы то ни было, для Марка время становилось на паузу, из момента темноты он надеялся шагнуть сразу в пробуждение… или никуда, но тогда ничто не будет иметь значения.

Однако долгий глубокий наркоз отличался от краткосрочного. Там что-то было… Марк запомнил не все. Больше всего это напоминало путешествие через густой темно-серый туман, который то и дело разрывается под порывами ветра и позволяет увидеть мир вокруг… только радости это никогда не приносит. Потому что мир представлен Черным Городом, который пожирает людей, разрывает на части и затягивает в себя, а потом его стены пульсируют кровью, он получил больше, чем хотел, и все равно не насытился. Еще мир был гигантскими тварями, извивающимися, раскрывающими клыкастые пасти – Марк видел таких в детстве, у внешней границы, пытался забыть, но они все равно то и дело вырывались откуда-то из недр памяти. И мир был дорогой, полностью состоящей из мертвых, уже разложившихся тел других беженцев, хочется держаться от нее подальше, но иначе нельзя, нет другого пути, и приходится идти, чувствуя, как ноги проваливаются во что-то мягкое, и стараясь не смотреть вниз…

Пробуждение вырвало его из этого мира болью, однако Марк эту боль даже приветствовал, ее вытерпеть было проще, чем атаки собственной памяти. Боль зарождалась там, где и должна была: на стыке черепа и шеи, в месте, где все разворотили инструменты «Хирурга»… и где появилось нечто новое, то, что совсем не ощущалось как чужеродный объект и уже срасталось с тканями.

Оттуда волны боли разлетались по всему телу, неприятным электричеством прокатывались по мышцам, обжигали и кололи. Тело ощущалось бесконечно тяжелым, будто и не принадлежащим ему: просто какой-то липкий громоздкий кокон, в который Марка закутали так, что не вырваться. Вот это, в отличие от боли, действительно его пугало – как и то, что он ничего не видел. Он приготовился рвануться, собрать побольше сил, заставить себя хоть как-то пошевелиться, любой ценой вернуть себе контроль…

Его остановил голос Гекаты, прозвучавший близко и вместе с тем как будто издалека:

– Судя по участившемуся пульсу и возросшей мозговой активности, ты готовишься сделать глупость. Иронично, да? Твой мозг напрягается, чтобы затупить. В любом случае, не делай ничего и уж точно не пытайся использовать нейромодуль!

– При чем тут… нейромодуль? – спросил Марк. Говорить было не больно, однако голос пока звучал тихо и хрипло, как бывает после долгого молчания. – Я встать хотел…

– А ведь даже не спросил, можно ли тебе вообще говорить! – укоризненно заметила Геката.

– Как бы я спросил?..

– И то верно. Пока лежи и слушай. Как по мне, нужно бы подержать тебя в коме еще пару дней, но док сказал: необходимо проверить, как работает мозг. При этом тебе еще вводят внушительную дозу релаксантов, обезболивающих и прочих приятных, а временами даже легковоспламеняющихся штук, которые нужны для скорейшего выздоровления. Впрочем, если тебе необратимо повредили мозг, тратить на тебя препараты нет смысла. Поэтому мы тебя разбудили и проверяем.

– Очаровательно, – оценил Марк. – С глазами что?

– Закрыты повязкой, не трогай. Зрительный нерв – штука удручающе тонкая и хрупкая, он реагирует на смену модуля хуже всего. Для начала он должен восстановиться после новой связки, а уже потом адаптироваться к возросшему объему информации, которую будет подавать новый модуль. Это примерно как пересесть с телеги на скоростной транспорт – сначала будет ярко и непонятно, потом весело. Опять же, если проживешь достаточно долго.

– Какой неповторимый стиль поддержки…

– Ну, я больше по казням, вдохновение на жизнь – не моя тема, – напомнила Геката. – Жить захочешь – сам вдохновишься. А теперь пошевели указательным пальцем правой руки. Хорошо… Теперь попытайся согнуть левую ногу в колене… Так, достаточно, тебя не потолок пнуть просили!

Команды она давала предельно простые, и Марк знал, что она не издевается: если бы он был собственным лечащим врачом, он бы назначил точно такой же комплекс испытаний. Только вот давались они ему сложнее, чем он ожидал… Минут пятнадцать таких движений – и пульс зашкаливал настолько, что датчики выдали звуковое оповещение об угрозе.

Он не знал, насколько это нормально. Сам бы он назвал подобные показатели плохими: при его уровне подготовки! Но и со сменой модуля он прежде дела не имел. Ему не хотелось даже думать, насколько позорной была бы его смерть, если бы он все-таки попытался встать с кровати.

Геката же казалась довольной, однако она всегда такой кажется. Не видя ее, Марк не брался угадать, в каком она настроении на самом деле. Но она не убила его и не отключила подачу препаратов, это было лучшим указанием на то, что тест все-таки пройден успешно.

Следующие несколько дней промелькнули странно, слились в единый отрезок времени, в котором бодрствование перемежается с полубредовым состоянием и тяжелым, болезненным сном. Пару раз звучала тревога, вокруг него становилось шумно, люди и машины мельтешили, что-то делали, один раз он даже слышал крик Гекаты – не испуганный, а раздраженный и злой, и после этого работа пошла даже активней, чем раньше. Но такие моменты Марк почти не запоминал, да и не пытался потом разобраться в тех обрывках, что сохранились в памяти. Он отталкивал от себя ощущение, что боль будет бесконечной, знакомое многим «тяжелым» пациентам. Он просто ждал.