Остальные члены группы, Такер и Ковальски, должны были прибыть в Москву через час. Они отправились из Петербурга на скоростном «Сапсане», в отдельном купе, благодаря Богдану Федосееву, обязанному Такеру своей жизнью. В данном случае поезд получался быстрее самолета; к тому же по железной дороге было проще путешествовать с двумя большими овчарками. Также Такеру и Ковальски вместе с главой службы безопасности российского предпринимателя предстояло перевезти в Москву доктора Эллу Штутт.

Грей поднял взгляд на полуразвалившуюся крепостную стену.

«Какое отношение ко всему этому имеет ученая-ботаник?»

Похищение доктора Штутт могло быть случайностью – если б не одно любопытное обстоятельство. Грей размышлял над ним с тех самых пор, как пришло известие от Такера. Именно поэтому он из аэропорта направился прямиком сюда.

– Справа есть строительные леса, – доложила Сейхан.

Посмотрев туда, куда указывала его напарница, Грей кивнул. Башня Дуло находилась в процессе реставрации. Согласно преданию, свое название она получила в честь татарского военачальника Дулы, убитого из ее бойницы стрелой во время осады монастыря.

В настоящий момент монументальное сооружение было окружено строительными лесами и лестницами.

Подойдя ближе, Грей и Сейхан воочию убедились в необходимости реставрационных работ. Остроконечный шатер уже был восстановлен, однако на фасаде из красного кирпича были видны огромные трещины, проходящие от верха до самого основания. Для того чтобы сохранить стены от разрушения, пришлось опоясать башню широкими железными кольцами, стянувшими ее наподобие корсета.

Преодолев оставшуюся часть склона, Грей остановился на опушке. Башня с шатром поднималась на высоту пятнадцатиэтажного здания. Достав из рюкзачка портативный бинокль, Грей внимательно изучил башню. К этому времени все строители уже должны были покинуть площадку, и тем не менее он хотел убедиться в том, что здесь не остался сторож.

«Впрочем, а что здесь охранять?»

Грей медлил минут пять, до тех пор пока рядом с ним не прозвучал недовольный вздох. Выйдя из зарослей, Сейхан решительно направилась к ближайшей строительной лестнице и начала быстро подниматься наверх. Грей поспешил за ней. Поднявшись на третью площадку, находящуюся на уровне крепостной стены, они с Сейхан двинулись по деревянному настилу вдоль башни.

Сверху им открылся панорамный вид. Позади вдалеке виднелась излучина Москвы-реки, уходящей вдаль; клонящееся к горизонту солнце окрасило ее воды розоватым серебром. Впереди открывалась внушительная монастырская твердыня. Вправо уходила южная стена, с возвышающимися над ней двумя другими башнями. За стеной раскинулся небольшой парк, однако территория у самой стены уже погрузилась в тень.

Прямо впереди возвышалось старинное пятиэтажное здание, высотой почти не уступающее башне Дуло. По всему фасаду из красного кирпича тянулись ряды окон – по большей части ощетинившихся зубьями битого стекла. Грей, изучая историю Симонова монастыря, узнал, что это запущенное здание, известное как «Сушило», представляло собой старинную солодежню, в которой монахи сушили солод и зерно, и являлось одним из старейших промышленных зданий в Москве.

Для Грея и Сейхан «Сушило» должно было стать идеальным наблюдательным пунктом.

В пятидесяти ярдах позади солодежни возвышалась во всей своей красе церковь Тихвинской иконы Божией Матери, один из шедевров московского барокко. Его приделы из красного кирпича, украшенные колоннами из белого известняка и узорчатыми фронтонами, были крыты серо-голубым аспидным сланцем.

Грей внимательно осмотрел здание.

«Зачем привозить сюда ученую-ботаника?»

Спустившись со строительных лесов, Грей и Сейхан оказались в густой тени у подножия крепостной стены. Они поспешили к задней стороне солодежни, стараясь держаться так, чтобы та оставалась между ними и церковью. Добежав до выбитого окна на первом этаже, проникли внутрь, следя за тем, чтобы не напороться на острые осколки стекла, обрамляющие окно.

– Что дальше? – спросила Сейхан, в ее голосе прозвучало разочарование.

Грей прекрасно понимал свою напарницу. Внутренняя часть старинной солодежни превратилась в руины, чего нельзя было предположить, глядя на нее снаружи. Перекрытия местами обвалились, образовав лабиринт из сломанных балок, полусгнивших досок и зияющих проломов. Лестница превратилась в груду битого кирпича, хотя рядом с ней стояла шаткая деревянная стремянка, судя по виду, ровесница здания.

– Постараемся подняться как можно выше, – кивнул на стремянку Грей.

Они полезли наверх, распугивая по дороге полчища крыс. В воздух взмыли несколько голубей, громко хлопая крыльями и роняя град помета. Здесь стоял сильный смрад испражнений и гниющего дерева.

– Да уж, ты знаешь, как ублажить даму, – прошептала Сейхан, когда они поднялись на четвертый этаж.

– Для тебя, моя дорогая, я выбираю только лучшие места. – Смахнув с лица вуаль липкой паутины, Грей указал вперед. – Из этого окна должен открываться хороший обзор.

Подниматься выше он опасался. Хотя полы на этом этаже по большей части сохранились, многие половицы вздыбились от времени. Тем не менее Грею и Сейхан удалось благополучно добраться до окна. Стекол в переплетах не осталось, однако окно было запечатано ржавыми прутьями решетки.

Грей жадно глотнул свежего воздуха. Сейхан лишь поморщилась.

Со своей выгодной позиции напарники могли наблюдать за тремя стенами церкви, окруженной узкой дорогой, ведущей на небольшую стоянку. Подходить ближе было опасно: на открытой местности они оказались бы как на ладони. Их план заключался в том, чтобы изучить местность, а в случае обнаружения чего-либо подозрительного действовать согласно обстоятельствам.

– Определенно, мы опоздали, – заметила Сейхан. – Конечно, если предположить, что это действительно то самое место.

Грей вздохнул, не в силах что-либо возразить. Крошечная стоянка была пустынной. Единственной живой душой был одинокий пожилой мужчина, подметавший метлой ступени. Хотя в вечерних сумерках на улице уже зажглись фонари, окна церкви оставались темными.

Грей передал Сейхан бинокль.

– Будем наблюдать полчаса. Если не увидим никаких признаков активности, можно будет спуститься вниз и для полной уверенности обойти вокруг церкви – после чего возвращаться назад и встречаться с группой Такера.

Он достал из рюкзака кое-какое снаряжение, в том числе цифровую подзорную трубу, способную делать снимки с высоким разрешением. Затем установил микрофон с параболической антенной для прослушивания. Микрофон действовал на расстоянии до шестисот ярдов – более чем достаточно, чтобы достать до церкви.

«Но понадобится ли мне это оборудование?»

Медленно тянулись минуты, но вокруг по-прежнему не было ничего подозрительного. Даже крысам, похоже, стало скучно, и они разгуливали мимо незваных гостей, всем своим видом демонстрируя презрение.

И, судя по всему, развлечения требовались не одним только грызунам.

– Наша свадьба, – вдруг как можно более равнодушным тоном произнесла Сейхан.

И все-таки Грей уловил в этих двух словах какой-то подвох.

– Ты о чем?

– Может быть, ее следует отложить.

Грей опустил подзорную трубу.

– Почему? Двадцать четвертое июля – идеальная дата. В этот день мы с тобой познакомились.

– Если не забыл, в тот день мы с тобой стреляли друг в друга, – искоса взглянула на него Сейхан.

– Ну, вот такой романтической получилась наша первая встреча, – Грей пожал плечами.

Сейхан смерила его испепеляющим взглядом.

– Сейчас такая турбулентность, «Сигму» вот-вот прикроют… Быть может, стоит подождать, пока все уляжется? Как знать, где мы окажемся, когда…

Ей не дал договорить рев автомобильного двигателя.

Напарники разом повернулись к окну, поднося к глазам свои приборы наблюдения.

В монастырские ворота въехал черный лимузин. Вместо того чтобы направиться к портику церкви, он ее объехал и подъехал к ней сзади.

– Наверное, кто-то готовится к вечернему венчанию, – пробормотал Грей. – Тот, у кого не замерзли ноги.

Выбравшись из машины, водитель открыл дверь фигуре в черной рясе до пят, с широкой золотой лентой, огибающей шею. Даже в сумерках был виден большой крест, сверкающий под окладистой бородой.

– Если это венчание, – прошептала Сейхан, – то вот и священник.

Вооружившись подзорной трубой, Грей сделал несколько снимков священника.

Из другой двери лимузина появился второй человек, также в рясе. В нем были все семь футов. Выпрямившись в полный рост, он поправил свою камилавку, цилиндрическую шапку с плоским верхом, головной убор православных монахов. Грей знал это только потому, что предварительно навел справки о хозяевах этого места – монахах Русской православной церкви.

Обогнув лимузин, высокий монах приблизился к священнику, почтительно согнув спину и опустив голову, и принялся оживленно жестикулировать. Похоже, это был язык глухонемых.

Грей продолжал делать снимки.

– Жаль, что с нами нет Ковальски, – шепотом заметила Сейхан.

Грей понял, что она имела в виду. Ковальски, младшая сестра которого была глухонемой, свободно владел языком американских глухонемых. Очевидно, русская версия сильно отличалась от американской вследствие культурных и языковых особенностей, и все же какие-то выражения должны были быть общими.

Очевидно, священник прекрасно понял монаха. Он махнул в сторону церкви. Великан поднялся по ступеням к двери в арке, украшенной по обеим сторонам двумя коваными светильниками. Священник же остался у машины.

Грею захотелось узнать, имеет ли монах какое-либо отношение к данной церкви. Из своих изысканий он знал, что в двадцатые годы прошлого века здание было превращено в музей, в тридцатые стало кинотеатром, а в девяностых здесь разместилась школа для глухонемых. Даже в настоящее время службы, проходящие в церкви, сопровождались сурдопереводом.

И все-таки существовал только один способ узнать больше о новоприбывших.

Грей поднес к окну параболическую антенну микрофона. Устройство по беспроводной связи было подключено к наушникам в ушах Грея и Сейхан, оснащенным работающей в режиме реального времени системой перевода речи.

Монах постучал железным кольцом в старую дверь. Усиленный звук оказался настолько громким, что Грей поморщился. Скрестив руки на груди, монах отступил назад и оглянулся на священника, ожидая дальнейших распоряжений.

Наконец дверь распахнулась. На крыльцо вышла высокая стройная женщина. Одета она была так же, как и монах, однако к ее плоской камилавке сзади была прикреплена вуаль, покрывавшая волосы. Это был клобук, головной убор православной монахини.

Однако это была не монахиня.

Застывшая рядом с Греем Сейхан напряглась.

– Это же Валя Михайлова! – прошипела она.

Хотя лицо женщины было покрыто толстым слоем пудры, скрывающим татуировку, из-под клобука выбивалась прядь белоснежных волос. Однако в первую очередь Михайлову выдало ее поведение. Она прошла мимо монаха, даже не удостоив его взглядом, и спустилась к священнику. Тот оставался внизу ступеней, словно у него не было никакого желания приближаться к лжемонахине.

– Архиерей Сычкин, – презрительно произнесла Михайлова, – вы должны были быть здесь еще несколько часов назад.

– Возникли другие дела, потребовавшие моего внимания. – Голос священника, низкий и зычный, идеально подходил для чтения проповедей с амвона, однако в переводе он звучал механическим и монотонным. – Чем объяснялся ваш срочный вызов, потребовавший моего личного присутствия?

– Нанятый мною человек, отправленный в Петербург, так и не появился. Вчера вечером поступило сообщение о том, что ученая-ботаник схвачена, но затем – полная тишина. Попытки связаться с остальными членами группы ничего не дали.

– А доктор Штутт?

Михайлова пожала плечами: