Ну да, если она с самого начала на меня взъелась только потому, что к гадалке сходила, и целиком ко мне прежнее нормальное отношение после этого переменила, то что тут говорить о способности здраво рассуждать? Никакого здравомыслия и близко у таких людей не наблюдается.

Пошёл с детьми возиться, лишь немного прислушиваясь к перепалке, которая продолжалась в коридоре. Всё равно там никакого толку с этого разговора не будет. Оксана непробиваемая: что ей втемяшилось в голову, в то она и будет верить.

Надо же вообразить, что Галия могла запасть на этого Дон Жуана недоделанного. Не знаю, может, какие‑то дурочки на него прежде и вешались. Но это точно не относится к моей собственной жене. У Галии всё в полном порядке с чувством собственного достоинства. И что такое женская честь, она прекрасно понимает. Не та она женщина, которая при живом муже гулять будет налево с кем бы то ни было. Если вдруг разлюбит меня – не хотелось бы, конечно, но что только в жизни не бывает, – то просто честно скажет об этом и уйдёт. Но, авось, никогда этого не произойдёт в наших отношениях.

В прежней жизни я с женой главную ошибку сделал: слишком много работал, чтобы семью обеспечить, и пропустил момент, когда жене скучно стало и она стала приключения себе искать на свою задницу. В этот раз такой ошибки уже не совершу.

Днём Галия на работе занята, и работа у неё достаточно интересная при этом, чтобы по мне сильно не скучать. А вечерами я в основном дома, если не считать походов на самбо. А если ещё и договоримся на стрельбище вместе ездить…

А правда, сразу‑то не подумал. Я же в будние дни на стрельбище езжу… А Галия работает по будням… Так, а если договориться с Догеевым на ту же субботу, к примеру? Ну, конечно, получив предварительно одобрение от командира части. Но тут главное, чтобы Догеев сам по субботам работал, что не факт. Может, у них по субботам вообще стрельбище закрыто до понедельника?

А хотя даже если так, то что у меня разве все возможности пострелять замкнуты сугубо на эту военную часть на Лосином Острове? Надо просто Балдина спросить, где ещё можно в районе Москвы или в ближнем Подмосковье стрелять по выходным? Думаю, нам быстро что‑нибудь для двоих с Галией организуют.

Немного отвлёкся со своими мыслями, так что вздрогнул, когда громко хлопнула входная дверь. Ну, явно тёща с дочкой ни о чём не договорились, и Оксана эффектно покинула нашу квартиру. Ладно, всё равно я уже больше плюсов насчитал от их будущей свадьбы с Андрияновым, чем минусов. Может, и неплохо, что у Галии ничего не вышло.

– И что, даже чайку на прощание не попьёте? – пробормотал я в адрес Оксаны, заинтересовав этим близнецов и Тузика.

Галия прибежала ко мне в гостиную вся растрёпанная и очень злая:

– Мама ничего не хочет от меня слышать. Глухота какая‑то у неё прямо избирательная. Вбила себе в голову, что якобы я домогалась этого ее Андриянова. Мерзость‑то какая ей в голову пришла, представляешь?

– Ну а я что тебе говорил? – пожал я плечами.

***

Москва, около дома Ивлевых

Андриянов гордился тем, как ловко придумал эту сказку про стрельнувшее колено. Конечно, никаких проблем с коленями у него не было. Он же никогда не занимался тяжёлой физической работой, так что ничего плохого с его суставами не могло произойти?

Но невесте‑то откуда об этом знать? Разыграл, конечно, он Оксану очень натурально. Попытался выйти из салона машины и тут же рухнул обратно и начал с оханьем колено массировать.

В итоге, как он и рассчитывал, услышав, что минут тридцать у него этот массаж может занять, пока сработает, Оксана потеряла терпение и умчалась в дом к своим родственникам.

Тут же бросив массировать абсолютно здоровое колено, Андриянов стал терпеливо ждать ее возвращения, постукивая пальцами по рулю. Сейчас, конечно, главный вопрос, что она там услышит от дочки и ее мужа в отношении него и как на это отреагирует. Но с этим он ничего поделать не мог. Приходилось волноваться и ждать.

Обдумывал, конечно, заранее, как выкрутиться… Думал и о превентивных шагах… Намекнуть, к примеру, Оксане, что ее дочка с ним заигрывала… Но не решился. Оксана не похожа на тех юных дурочек, в адрес которых у него такое легко бы прокатило. Слишком плохо он еще ее знает, чтобы такое вот придумывать… А может она решит, что он злословит?

Так что положился на волю случая. Как будет, так и будет. Главное, если начнет его упрекать, поверив дочке, воспринять это с большим возмущением. И вот тогда уже можно и выдвинуть встречное обвинение – что она сама его домогалась… Вот это уже может очень даже хорошо сработать… Пусть к собственной дочке ревновать начнёт… Так он не будет выглядеть тем, кто гадости о дочери придумывает. Наоборот, покажется невесте настоящим мужчиной, который вот такое о ее дочери скрывал, пока его самого в напраслине не начали обвинять…

Минут через десять нестерпимо захотелось курить. Подумал, что вряд ли Оксана так быстро обратно прибежит. Вначале чаи погоняют, не сразу же они решатся всю правду о нем ей вывалить… Потом спорить долго будут. Как бы не часа полтора ему тут куковать....

Главное, конечно, чтобы не пришло ей в голову к нему спуститься и позвать его наверх. Но если придёт, то не раньше, чем минут через тридцать. Она же должна запомнить про эти полчаса, что ему нужны, чтобы в себя прийти. Значит, по идее, пока что можно совершенно безопасно вылезти и перекурить. Нужно же нервы успокоить…

Выйдя из машины, он аккуратно прикрыл за собой дверцу, чтобы не хлопнуть сильно, машину беречь надо, и закурил.

Внезапно дверь того самого подъезда, в который недавно вошла Оксана, отворилась, напугав его. Неужели Оксана неожиданно так резко вернулась? Нет, к его облегчению из подъезда вышли два огромных мужика, настоящие лоси. Покосившись на Андриянова, они отошли метров на десять от подъезда и тоже засмолили.

Андриянов, успокоившись, продолжил курить, время от времени аккуратно кидая взгляды на них.

«Ну какие же раскормленные кони! Интересно, как выглядят бабы, что их родили? Небось, с них ростом и тоже такие же богатыри, как и они. Как там было… Коня на скаку остановит, в горящую избу войдёт?»

Нервничал он сильно, думая о том, что скоро наверху будет происходить… Надо бы хоть о чём‑то другом размышлять, чтобы успокоиться.

Немного насторожило его, когда мужики на повышенных тонах начали между собой разговаривать. «Как бы тут какой драки не случилось», – опасливо подумал Антон. – «Может, лучше сигаретку‑то бросить, да обратно в машину залезть?»

Но, внимательно приглядевшись к ним, он успокоился: это они не между собой ругались, это они кого‑то третьего ругали, судя по долетавшим обрывкам фраз.

«Ну, значит, всё в полном порядке. Стоим дальше, курим», – подумал Андриянов расслабленно…

Вдруг дверь подъезда громко хлопнула. Из него вылетела, как птица, Оксана.

«Удивительная прыть для её возраста», – подумал Антон, остро пожалев, что пару минут назад не залез обратно в машину, решив докурить сигарету. – «А ведь курение и в самом деле вредная штука. Не зря про это все медики говорят», – мелькнула у него в голове мысль.

– Антон! – закричала Оксана. – Заводи машину, мы уезжаем отсюда. У меня нет больше дочери!

Слава богу, вроде она не нашла ничего необычного в том, что он стоит около машины и курит, а не сидит в ней и массирует своё якобы больное колено, – с облегчением подумал Андриянов. А уехать‑то он и сам был рад отсюда побыстрее. «Тьфу, вроде бы неплохо отделался»…

Но, как оказалось, мысли его эти были весьма преждевременны. Потому что два куривших «лося», забыв о своём споре, тут же окликнули Оксану.

Тот, что помладше, сказал удивлённо:

– Мама?

Тот, что постарше, назвал его невесту по имени:

– Оксана!

Тут же, мгновенно изменив направление, она рванула вместо него и машины к ним и с ходу перешла в атаку:

– А вы тут что стоите, судачите? Небось, тоже мне косточки перемываете, как дочка моя неблагодарная?

Глава 3

Москва, у дома Ивлевых

Мужики, видно были, вначале опешили. Но затем старший степенно и с чувством самоуважения сказал:

– А если и так, Оксана? Учитывая, как ты себя странно ведёшь, почему бы и нет? Собственно говоря, вот сын тоже озабочен твоей взбалмошностью! Нашла же ты себе жениха! И постой‑ка, это что, он тут и стоит, этот твой Андриянов?

Оксана даже не повернулась к Андриянову, который съёжился, поняв, что угодил в какие‑то родственные разборки с этими двумя «неандертальцами».

«Эх, ведь почти что уже уехали, а теперь как бы мне отсюда не на скорой помощи пришлось уматывать. Значит, получается, старший – это явно бывший муж. А младший – это тот самый Марат, десантник. Ну какая же у него туша огромная! Самолёт, наверное, вздрагивал, когда он с парашютом прыгал с него. Он же по мне один раз своим кулаком попадёт – и не факт, что врачи вообще мне понадобятся. И ведь на работе ещё никто, небось, и сочувствовать не будет. Скажут, небось, на похоронах лицемерно несколько слов, а сами будут что‑нибудь такое между собой говорить: «Повадился кувшин по воду, там и разбился». Мол, нечего по девушкам шляться чужим. А то, что он из‑за родичей своей законной невесты пострадал, и внимания небось не обратят. Нет, погибать я тут не намерен», – пронеслись стаей мысли в голове у Антона. – «Пусть только эти мужики ко мне дёрнутся – тут же ныряю в машину, запираюсь там и пытаюсь уехать. Чёрт с ней, с Оксаной. Это её родичи, пусть она с ними и разбирается».

– Тебе‑то, Загит, понятное дело, завидно, – между тем продолжила Оксана наступать на мужиков решительно. – А тебе, Марат, не стыдно? Небось взял на веру всё то, что Галия тебе, дурочка моя, рассказала? Так она же просто Антошу моего охмурить попыталась. Да не тут‑то было! Антоша в меня влюблён, а шуму‑то развела. Вот нет бы тебе догадаться о такой простой причине!..

А вот это очень даже обрадовало Андриянова. Он, собственно говоря, надеялся, что дочка не расскажет ничего своей матери. Может, мужа постесняется, если повезёт. Но получается, что всё же рассказала. Да не только ей, но и всем своим родичам. Теперь ему стало понятно, в чей адрес эти два мужика ругались у подъезда. В его, получается, вовсе не подозревая, что он рядышком с ними мирно курит. «И хорошо, что они не знали», – с облегчением подумал Андриянов. – «Иначе я мог бы не дожить до прихода Оксаны».

Ну, самое главное, что Оксана за него. Потому что он прекрасно понимал: стоит ей только сказать «фас», эти два «троглодита» на него немедленно набросятся. Он‑то, по идее, должен успеть в машину забраться и закрыться в ней. Но такие «лоси» точно сумеют её поувечить даже руками и ногами. А в суд потом идти – так это скандал на работе будет. Только нового скандала ему ещё и не хватало. Ему сейчас жизненно важно, чтобы прежний скандал все позабыли со временем.

Перебранка между Оксаной и её родичами продолжилась. Андриянов отметил, что пожилой мужик был более спокоен, чем сын Оксаны. И, судя по его опыту, именно от него схлопотать по морде ему вроде бы пока что не грозило.

Его гораздо больше волновал молодой – тот самый десантник. Тот продолжал горячо убеждать мать, что она не должна выходить замуж за такое ничтожество, как Антон.

Андриянову, конечно, было обидно. Но он не был тем дураком, который в этой ситуации начнёт возмущаться. Жизнь и сохранность машины гораздо важнее. «Пять лет у меня уже эта машина, и за всё это время ни одной аварии не было. Так что, если продавать вдруг понадобится, цена немалая получится» – немного отстраненно размышлял Андриянов.

Да уж, помоями его за следующие несколько минут два мужика облили знатно. Но и Оксана в долгу тоже не осталась. Как она только своих бывшего мужа и сына не называла, отстаивая его!

Наконец, резко развернувшись от них, она скомандовала:

– Поехали, Антоша! Мы и так тут слишком долго задержались.