– Ладно, я Марика. И мы тут, прости за каламбур, оба на птичьих правах, – говорю я. – Я вроде как без прав и свобод, а ты… Ну, если про тебя узнают, то по шее получу я, а под зад ногой – ты. Все понял?

“Конечно, ты говоришь очень образно, но понял все. Сижу тихо, никого не трогаю, жду еды”.

– Ты вообще как? Сильно болит? – наконец решаю поговорить по существу я.

“Бывало и хуже”, – Руди нахохливается и отворачивается.

То есть об этом он говорить не хочет, я правильно поняла? Что же с ним такое?

– Ладно, захочешь – расскажешь. Постараюсь прийти к тебе вечером, – говорю я. – Не скучай.

Выхожу из чулана в задумчивости. Интересно… Если бы это птица была волшебная, то, наверное, ее, то есть его, все бы слышали. Но слышу только я. Получается… это я волшебная, что ли?

Желудок предательски урчит, напоминая, что со вчерашнего дня я толком ничего не ела. В столовой пахнет… ничем. И это первый тревожный звоночек.

На все том же красиво сервированном столе стоит тарелка. А в ней… какая-то серая масса, отдаленно напоминающая овсянку. Комки разного размера плавают в мутной жиже, а сверху всё это великолепие покрылось противной плёнкой. Так и хочется от этого вида пойти и повыть на болотах вместо известной всем собаки.

Рядом с тарелкой на блюдце с голубой каймой лежит подсохший хлеб, больше похожий на сухарь, а в чашке из тончайшего фарфора – чай цвета мутной лужи.

Кажется, я даже в старой школьной столовой такого безобразия не видела.

– Приятного аппетита, – с елейной улыбкой говорит Клотильда, проходя мимо. От её приторно-сладкого голоса во рту становится горько. – Надеюсь, завтрак придется тебе по вкусу.

Набираюсь смелости и пробую кашу: безвкусная, холодная и с комками. Это вот прям на столовскую похоже. Чай тоже остыл и горчит так, будто заварку использовали уже раз пять. Причем не нормальную, листовую, а пакетик.

Клотя возится в углу, довольно улыбаясь себе под нос. Ясно. Меня настигла месть за то, что дракон перевел меня в теплую комнату. Интересно, она действительно думает, что я это буду есть?

– Тебе что-то не нравится? – снова появляется Клотильда, её глаза злорадно поблескивают, а на губах оскал. – А ты думала, будут деликатесы? Знай свое место.

Молча встаю из-за стола. Клотя фыркает, довольно ухмыляется, но молчит. Что уже радует. Лучше поголодаю, чем буду травиться этой бурдой. На кухне что-нибудь точно найду. И свежее, и съедобнее.

Спускаюсь туда, где тепло и уютно. В огромной печи потрескивают поленья, на столе горой высятся свежие булочки, от которых исходит божественный запах корицы и ванили. Марта месит тесто, напевая что-то себе под нос, но как только видит меня, расплывается в добродушной улыбке.

– А, это ты, девонька. Что-то случилось?

– Да как-то… с завтраком мы не подружились, – дипломатично отвечаю я, стараясь не выдать, как сильно урчит живот от аппетитных запахов.

– Ох, знаю я эти Клотильдины штучки, – качает головой Марта, вытирая руки о передник. – Садись-ка вот сюда, к печке поближе.

Она достает из печи свежие булочки, золотистые, пышные, источающие умопомрачительный аромат. Наливает в большую кружку горячего молока с пенкой.

– Ешь, пока теплое. А то совсем отощаешь. Вон какая худенькая…

Булочки такие вкусные, что я не могу сдержать стон удовольствия. Воздушное тесто тает во рту, а внутри начинка из яблок с корицей. Марта довольно улыбается, глядя, как я уплетаю уже вторую:

– Вот так-то лучше. Нет уж, у меня на кухне голодным никто не останется. Даже если Клотильда против.

Я заканчиваю со второй булочкой и помогаю Марте с тестом: оно мягкое, шелковистое, так и просится в руки.

Припоминаю, что у Марики, в отличие от ее одаренной сестры, есть ни к чему не приспосабливаемая магия: магия разделения. Ну вот и куда ее приспособить можно? Я напрягаю память, нахожу в груди теплеющий центр и для эксперимента помогаю разделить молоко на сливки и обезжиренную часть.

Когда это выходит, я даже испытываю определенный азарт: будь у меня такая в прошлом мире, это ж сколько процессов можно было ускорить! Марта качает головой и, лукаво прищурившись, говорит, что будет меня чаще приглашать на кухню.

Мы мирно беседуем о пустяках, и на душе становится легко и спокойно. Как будто я дома, в гостях у доброй тетушки…

Идиллию нарушает ворвавшаяся на кухню взъерошенная Улька. Щеки раскраснелись от мороза, платок сбился набок:

– Беда! В городе свечей нет совсем! Ни в одной лавке! Все обошла – нигде нет! А его величие только восковые признает, сальные на дух не переносит… – она устало и обреченно плюхается на скамью. – Меня ж Клотильда со свету сживет!

Я вижу, как у нее начинают трястись губы, а на глазах появляются слезы. Ну, Клотя! Ну запугала девчонку!

– Что за безобразие такое? – качает головой Марта. – Раньше-то хоть старый свечной мастер делал свечи. А как он умер, так и все. Не завезли нам свечей, теперь хоть что – весь город без свечей останется.

– Клотильда уже все уши прожужжала, – всхлипывает Улька, закрывая лицо руками. – Что делать-то будем? К вечеру темнеть начнет…

Да уж… ситуация. Хотя…

– Погоди, Улька. Ты же говорила, что это дом свечного мастера?

Глава 10

Должен же быть выход какой-то? Я, конечно, понимаю, что городок небольшой, расположен, считай, на полуострове, к которому особо нет путей. Но чтобы вот так оставить всех жителей без нормальных свечей?

– Да я уже все возможные места для хранения обыскала, – тяжело вздыхает Улька.

– Ладно, готовых нет, а запасы воска? Есть? – спрашиваю я.

Если все есть, то криво-косо, но уж извернемся и сделаем. Придумаем что-то. К тому же дракон просил “нормальные” свечи, а не “красивые”.

Улька удивленно смотрит на меня, явно не успевая за ходом моих мыслей.

– Идем искать, – я вытираю руки и ободряюще деловито улыбаюсь.

Наверное, мой вид совсем не соответствует безвольной игрушке дракона, но уж как есть. Я не привыкла опускать руки. Тем более не тогда, когда это может дать Клотильде повод насладиться унижением других.

– А… – спохватывается Марта, когда мы уже почти выходим из кухни. – Вот, держи. Птичке твоей.

Она достает небольшой сверток и протягивает мне.

– Спасибо, – улыбаюсь я ей.

Руди точно будет рад. Но вот что с его раной делать, я пока не придумала…

Мы проходим во флигель, я по дороге забегаю к сове оставить еду. Он довольно ухает и сверкает на меня своими глазищами. “Вкусно пахнет”, – произносит Руди, хватает еду и отворачивается.

Ну, конечно, можно было и спасибо сказать, но будем считать, что у кого-то с воспитанием беда.

Мы с Улькой идем дальше вдоль коридора флигеля, мимо комнаты, в которой меня хотела поселить Клотя – я вообще не понимаю, откуда здесь эта спальня, – нескольких явно подсобных помещений к прочной дубовой двери с латунной ручкой.

– Это мастерская старого мастера, – говорит Улька, поворачивает два раза ключ в замке и, уперевшись обеими пятками в пол, с трудом открывает дверь.

Петли противно скрипят, и я поспешно оглядываюсь, не услышал ли кто. Клоти тут еще не хватало.

В нос бьет застоявшийся запах воска и пыли. Небольшое помещение тонет в полумраке: только через два узких окна под потолком пробиваются косые лучи света. Улька чиркает огнивом и зажигает прихваченный с собой огарок сальной свечи. Надо бы мне тоже научиться пользоваться им.

Осматриваюсь.

Большой очаг с вмурованным котлом. Над ним железная перекладина с крюками, видимо, для подвешивания дополнительных котелков. Вдоль стен длинные столы с желобами для форм. Сами формы… Я подняла одну, стряхнув паутину. Жестяные, конусообразные, чуть позеленевшие от времени, но вполне целые. Штук сорок наберется.

В углу лежат катушки с фитильным шнуром. Не удерживаюсь, проверяю: хлопок, не истлел, можно использовать. Тут же свалены деревянные рамы для натягивания фитилей и формы поменьше и покороче, для свечей попроще.

– Ты в мастерской не проверяла же? – оборачиваюсь к горничной.

Она стоит со свечкой, ежится, как будто ей тут страшно, мотает головой.

– Свечной мастер, говорят, с темными силами дело имел. У него одного свечи в городе хорошо получались, другие мастера плюнули, да и уехали, – говорит Улька.

– Но свечи-то вы не боялись его использовать.

– Свечи – то уже готовое. А вот когда он все это тут делал… Это другое.

– Ладно, – я лезу в ближайший сундук, чтобы проверить, что в нем. – Думай о том, что мы ищем готовое. Мастер тут, похоже, давно ничего не делал.

– Нет, конечно, – Улька скованно, как заржавевший робот, подходит к другому сундуку и тоже открывает его. – У него как сын пропал на нашей мануфактуре, так он все свернул и уехал. Клотильда еще при нем экономкой была. Они с бывшим нотариусом часть свечей продали, чтоб спокойно жить. Потом господа покупали их у купцов или заморских, или из столицы. А в этом году ни купцов не было, ни свечей.

Странно это. Пытаюсь припомнить, что такого в городке произошло. Изоляция для такого крошечного городка – считай, смерть. Но ничего не могу вспомнить: Марику и ее сестру почти не выпускали за пределы приюта.

А теперь, получается, дракону, то есть Роуварду, отдали пустующий дом вместе с прислугой. Да еще и на окраине, чтобы поменьше знал и видел.

Я еще раз осматриваюсь, и мне на глаза попадается небольшая дверца в задней стене. Кладовка? Налегаю плечом – поддается!

– Улька, на первое время ты спасена! – торжественно произношу я. – И есть немного запасов, чтобы сделать еще небольшую партию. Но… Ты права, надолго не хватит. Надо думать…

– Ох, да что там думать! – Улька тут же хватает штук пять свечей и прижимает к груди, как самую большую ценность. – Готовиться надо. К гневу дракона и воплям Клотильды.

– Посмотрим, – я окидываю помещение уже профессиональным взглядом и испытываю что-то вроде азарта. Потому что в голове потихоньку начинает зарождаться план.

Мы закрываем мастерскую, но я прошу у Ульки ключ, обещая, что попробую из тех остатков, что есть, сделать еще несколько свечей. А заодно посмотрю, что за котлы тут и насколько удобен очаг.

Довольная горничная, кажется, сейчас душу готова мне отдать за то, что я ей нашла эти свечи.

– Улька, а в доме есть библиотека? – решаю я спросить, пока она в хорошем настроении и не так дрожит при мысли о Клоте.

– Не знаю, – пожимает плечами девушка. – Я видела книги в комнате на втором этаже и в кабинете у его величия. Не был старик любителем почитать.

Вот тут мне, похоже, не повезло… Мне не нравится то, что предлагает мэр. Но если у него есть варианты снять метку, то, возможно, есть и другие, обходные пути. Я попробую посмотреть тут книги, но, скорее всего, мне надо будет в библиотеку в городке. Ее создали при мануфактуре для тех, кто хочет учиться, и там же держат архив.

Но есть два важных условия: надо вырваться в город, но так, чтобы мэр не узнал. Этот слизняк точно сразу что-то заподозрит. А мне пока что надо делать вид послушной девочки.

– Вот ты где! – мне в спину летит возмущенное шипение Клоти. – Его величие вернулся и требует тебя в столовую. Шевелись, не хватало, чтобы у него еще хуже стало настроение.

Еще хуже? А такое возможно?

Вздыхаю и направляюсь в столовую. Интересно, в присутствии дракона меня так же будут кормить вчерашней кашей с комочками?

Но когда я захожу в помещение, я понимаю, что там никого нет. Только на спинке одного из стульев висит перекинутый камзол Роуварда.

Перед глазами сразу же всплывает то, как дракон прячет мазь во внутренний карман. Оглядываюсь: никого. И звуков никаких.

Страшно. А сове нужна мазь. Немного совсем, у него же ранка-то крошечная, но что, если она начнет гноиться?

Нервно кусаю губу, сомневаясь. Хоть считалочкой считай. Эники-беники…

Была ни была! Почти бегом подхожу к камзолу, но только успеваю протянуть к нему руку, как раздаются гулкие тяжелые шаги…