Хотя сам виноват. Очередной скандал довел его до ручки, и он в сердцах послал ее в Шенди. Симпатичную деревушку, где при жизни очень любили отдыхать его родители. Думал, отоспится вдали от городской суеты, с любовником своим поворкует от души, полетает над местными ущельями и водопадами, погуляет по лесу, вдыхая целебные ароматы трав, и, наконец, пыл поумерит. Вернется в столицу спокойной, умиротворенной и довольной. Да и в его сестре, если повезет, угрозу видеть перестанет, ведь Кассея от прав на престол отказалась много лет назад.

Физиономия барда его нервировала, но ради мира в семье Иллай терпел и его. Шумный, недалекий, совершенно беспардонный тип, который по какой-то причине у слабого пола пользовался небывалым успехом. Смазливая мордочка, светлые кудельки до пояса. Если б не цветастые расшитые камзолы, что Ганс напяливал по поводу и без, его с легкостью можно было бы спутать с рослой девицей. Он «тыкал» Амалерии, «тыкал» слугам во дворце, стоило Бьянке отвернуться. Пренебрежительно, надменно. За что уже дважды получал от Иллая по лицу и плакался потом в подол Даэр’аэ в надежде, что та его защитит и мужа поставит на место.

Естественно, за этим следовала очередная супружеская склока, где он тщетно пытался доказать жене, что она пригрела на груди змею, и что любовник ее не так безобиден, как кажется на первый взгляд, но Бэан’на его не слышала. Рычала на него, будто дикая кошка, отстаивая честь оскорбленного дружочка.

Со временем Иллай сдался. Перестал реагировать на барда. Амалерия не злилась, слуги – тем более. Учитывая, что сам он, будучи королем, никогда к помощникам по хозяйству не проявлял неуважения. Ганс вышагивал по дворцу, словно павлин, кичась собственной важностью и положением при дворе, но его все усердно игнорировали, а потому, когда он с усердием начал паковать вещички своей госпожи для отбытия в Шенди, никто не заподозрил подвоха.

Если бы Кассея не вытащила из камина обгорелое письмо, план Бьянки увенчался бы успехом. Иллай занимался бы делами Эльсинора, свято веря в то, что женушка бродит по лугам провинции, нюхая цветочки, а судья по-тихому расторг бы их клятву из-за неявки стороны.

Послание, адресованное Бьянке братом, изменило все. Подарило ему надежду. Призрачную, но тем не менее. Шанс, малюсенький, что супруге он небезразличен, и брак их все же себя не изжил. Даэр’аэ была отвратительной женой, ночным кошмаром любого нормального мужчины, но королевой… Прекрасной. Лучше не найти. Странно, что ее отец талантов дочери в упор не замечал.

Люди ее обожали, несмотря на то, что для них она чужачка. Ледяной маг, дракон у власти на землях, где испокон веков правили и жили владыки огня. Народ ценил ее доброту, искреннее и неподдельное желание не только восседать на троне, а решать проблемы королевства, говорить с бедняками, сиротами, пытаясь найти способ помочь всем и каждому без оглядки на родословную, наличие дара и денег.

Быть может, папаша ее слеп, раз не сумел разглядеть этот бриллиант, но Иллай в свои двадцать с хвостиком на зрение не жаловался. Бэан’на Даэр’аэ – его жена. Была, есть и останется ею до конца своих дней, даже если она его возненавидит. Эльсинор слишком долго страдал, чтобы лишиться того, кто готов ночами не спать, переживая о том, что детям из городского приюта не хватает в рационе овощей и фруктов.

Амалерия на постоялый двор, где ей пришлось снять комнату, а ему туда и вовсе лезть через окно, чтобы сохранить свой визит в Сильвенар в тайне, вернулась затемно. Шубка, сапожки, снежинки в волосах… Ей это шло. В Эльсиноре зимы, как таковой, не бывало. Снег на юге редкость, а если и выпал, то растает за полдня.

– Ты в порядке? Цела? – Иллай вскочил с хлипкой койки, где валялся весь вечер, размышляя о вечном. – Никто не приставал?

– Боги, успокойся. Я боевой маг. Желающих сгореть до тла не нашлось.

– Купила?

– А ты сомневался? – весь драгоценный улов из кожаной сумки Амалерия вытряхнула прямо на кровать. Кольцо с мутным камнем, пару кристаллов, полезных в хозяйстве, и тоненький серебряный браслет. – Кстати, на дом сделали скидку. Брала у того же торговца, что и твою рабскую побрякушку. Так что, скажи мне спасибо. Нашей дивной королевишне не придется мыться из ведра с черпаком. Изба избой, но приличная ванная имеется. Гостиная, две спальни, кухня, погреб, садик.

Иллай подцепил кольцо. Достать такую вещицу непросто. Работа самого Шан’лире. Местной знаменитости. Артефактора, преступившего черту закона, который за баснословные деньги снабжал криминальных элементов жильем. Виллы, поместья, целые дворцы… В камешке. А камешек – в кольце, браслете, на цепочке. Дом, который всегда с тобой. Убежище, куда без приглашения хозяина попасть невозможно. По крайней мере, пока способ никто не нашел.

Воры, наемные убийцы, контрабандисты и прочий нечистый на руку сброд Шан’лире почитали словно бога, а вот Иллай к подобным изыскам относился скептически. Он любил простор, присущий Эльсинору. Перемены настроения природы. Солоноватый теплый воздух летних дней, палящее солнце. Запах свежескошенной травы, шум водопадов. Хмурое осеннее небо, дожди… Всего этого не было в домах-артефактах. Безликий пейзаж, да и только. Искусная иллюзия, которая никогда не менялась.

Ради Бьянки он готов был и на эту жертву. Провести неделю в избе, на которую Амалерии хватило той скромной суммы, что Иллай выделил ей для похода на рынок. Просил ее взять что попроще, дабы не привлекать внимание к себе.

Кольцо ему на палец село, как влитое:

– Готова? Посмотрим, с чем имеем дело?

Механизм работы подобных артефактов он знал.

– Стой! Погоди, есть проблема, – Амалерия поежилась, запахнув плотнее шубку. – Дай слово, что ты не будешь злиться. Клянусь, я не нарочно. У них были такие грустные глаза! Да и торговец их отдал за сущие копейки! На сдачу!

– Их? Кого их? Ты меня до сердечного приступа решила довести? Показывай, кого ты притащила!

Ничего хорошего, что ей могли бы втюхать на сдачу, на черном рынке отродясь не водилось! Из живого товара там торговали исключительно нечистью, которая случайно из мрака вывалилась через брешь, после чего была поймана каким-нибудь ушлым дельцом, что этот самый разрыв в материи между мирами и устроил.

Амалерия легонько свистнула, будто напевала мотив знакомой песни. В приоткрытую дверь из коридора просунулась белоснежная морда, а Иллай… Он чуть не запрыгнул обратно на кровать:

– Гончая мрака? Ты в своем уме?

Сдержался с великим трудом. Псина вроде этой пару лет назад чуть не оттяпала ему смачный кусок мяса от колена до бедра. Шрам на ноге у него остался и по сей день.

– Это еще не все, – Амалерия потупила взор и дернула дверь на себя. – Прости. Я не специально.

К первой морде присоединилась вторая. Такая же белая. Тощая, лапы длиннющие, шея – тоже. Шерсть короткая, гладкая. Глазищи, что кому-то показались грустными, жуткие! То ли синие, то ли белые. Полыхающие светом. Как пламя, раскаленное до предела.

Нападать «щеночки», правда, не спешили. Наоборот, растерянно озирались по сторонам, в комнату войти не решаясь. Иллай немного расслабился:

– Амалерия, я тебя, конечно, очень люблю. Но зачем ты их купила? Зачем? Куда мне их теперь девать? Меня и так народ демоном считает! Предлагаешь мне по Эльсинору с двумя гончими разгуливать? Чтоб уж точно сомнений ни у кого не возникало, что я отродье бесовское?

Отчасти демоном он был. Пусть и не по рождению. Его покойный отец – человек, владыка огня. Как и мама, его маленькие сестрички-близняшки, чьи жизни унесла война, и Кассея… Единственная, кто из рода Шерганов уцелел, кроме него. Но сам он едва не отправился вслед за родными по глупой случайности. Влюбленный в Амалерию маг-ледышка напал на него в академии со спины и перерезал ему горло отравленным кинжалом.

Этот шрам у него тоже остался, только его скрывал узор кровавой клятвы, которую принесла подруга детства, чтобы спасти Иллая от верной гибели. Астория Берлейн, внучка самого знаменитого демона всех времен и народов, разделила с ним свою жизнь, свой дар и свою тень.

С тех пор его магический резерв стал в разы скромнее, но в целом он прекрасно справлялся. Тем более что своенравный сгусток тьмы ему предпочитал хозяйку и почти его не беспокоил.

– Неужели тебе их не жалко? – Амалерия, присев на корточки, поманила псов к себе, и те ее послушались. – Торговец сказал, что отловил их специально для какого-то дракона. Тот, мол, где-то начитался, что в охоте гончим мрака равных нет, но они даже зайца загнать не в силах… Робкие, пугливые. Дракон и вернул их обратно. Ты погляди на них. Разве можно эту прелесть держать в клетке?

«Прелесть» на него косилась с опасением.

– Имена хоть у них есть?

– Есть. Булка и Белка.

– Булка и Белка? Это шутка?

Амалерия закусила губу, пытаясь подавить улыбку:

– Увы. У торговца скверное чувство юмора.

К ужасу Иллая, порождения мрака клички свои различали. Та, что покрупнее, с кривоватым ухом, очевидно, считала себя Белкой, а вторая, что поменьше, худая, как скелет, по иронии отзывалась на Булку.

– Хохотать над их именами будет весь Эльсинор, но да ладно. Жалко тебе, пусть остаются. Под твою ответственность. Вернемся домой, поселим их в западном крыле. Оно как раз пустует.

По миловидному личику его подруги пробежала тень сожаления:

– Иллай…

Псы ретировались под кровать. Дурное предчувствие ледяными иголками пронзило его сердце:

– Говори.

– Опусти меня. Когда закончим здесь.

– Почему?

– Потому что, Иллай, – теплая ладошка толкнула его в грудь, усадив на стул. Сбросив шубку, Амалерия устроилась у него на коленях. – Быть твоей любовницей – не предел моих мечтаний. Я не видела мир. Не бывала на Фьяльке, в Кессарийском Ханстве… В Сильвенаре я тоже впервые. Для меня даже зима, настоящая, такая, как здесь, в новинку. Про эльфийскую Авалькину вообще молчу. Попасть туда я грезила с детства.

Отпустить? Слишком больно.

– Я тебе сам все покажу.

– Когда? В перерывах между ссорами с женой? Разве я не заслуживаю счастья? Не заслуживаю быть любимой? Встретить однажды мужчину, который будет носить меня на руках? Меня одну! Выйти замуж в самом красивом в платье на свете? Родить и воспитать детей?

– Ты любима!

Тоненькие пальчики очертили его брови, откинув со лба непослушную прядь. К наличию волос на голове он никак не мог привыкнуть, ведь последние лет шесть Иллай брился налысо.

– Себе-то не лги. Я зла не держу. С тобой мне было хорошо. Даже на вторых ролях. В тени Даэр’аэ с ее фирменной придурью. Отпустишь? Пожалуйста. Я тебя никогда ни о чем не просила.

– Куда я денусь. Ты слишком долго прикрывала мне тыл, чтобы тебя неволить.

Ах, если бы он только знал, с кем она решит связать свою судьбу… Тотчас бы на рынок побежал за вторым рабским браслетом.

ГЛАВА 3. КОНТРОЛЬ

До последнего Бьянка надеялась, что выходка с браслетом – не всерьез. Иллай, конечно, редко думал о последствиях, но чтобы до такой степени… Кажется, план по спасению их брака благоверный склепал на коленке.

Надеть на законную жену, королеву, дочь, в конце концов, сильнейшего из ныне живущих драконов, рабскую побрякушку! Незамысловатый артефакт, подавляющий волю, которой давно канул бы в Лету, если б не пираты и контрабандисты, приспособившие это крайне сомнительное изобретение для своих нужд. В подобных браслетах перевозили по морю живой товар, дабы отродья мрака не чинили на судне проблем.

– Шерган! – каким чудом ей удалось сохранить крохи самообладания, для нее навсегда останется загадкой. – Сними! Немедленно! А если отец войдет? Ты хоть представляешь, что начнется? Он тебя прямо здесь и прикончит. Боги, ты же погубишь и Асторию! Забыл, что твоя смерть – ее смерть?

Ее бывшая соседка по комнате, а ныне единственная женщина, которую Бьянка искренне считала подругой, серьезно сглупила, когда разделила свою жизнь с этим болваном.

– Асте ничего не угрожает. Я не допущу.