Выбор друга он не оценил, хотя его мнения никто и не спрашивал. А зря. Теперь Дракс ночами глаз не смыкал, гадая, даруют ли боги его ребенку дракона или нет.

– Ну конечно, господин совершенство, – зрачки Уль’д’раксиса сузились. – Ты-то у нас всегда знаешь, как лучше! Если ты забыл, дочь свою ты профукал сам! Я в няньки к ней не нанимался!

– Сам? Да неужели? Твоя всадница открыла Шергану портал! Так что ты, дружочек, виноват не меньше меня.

Старшая сестра Иллая уже полгода как рассекала воздух над Сильвенаром верхом на зеленом драконе Аракса. Р’гар позволял, ведь он и сам обзавелся наездником. Тем, кто всегда прикроет тыл, если зверь ослабнет.

– Препираться будем? Или проблему решать? Если этот развод не состоится, мы в полной… Ты понял.

– Отправь людей на черный рынок. Рабский браслет Иллай достать мог только у нас под носом. Да и кольцо у него на пальце. Камень мутноват. Сам понимаешь, чья это работа! – в бессильной злобе руки он сжал в кулаки под столом. – Найди его, Дракс. Найди и арестуй. Если мальчишка решил укрыть мою дочь в артефакте, я лично кости Шан’лире переломаю, но он расскажет нам, как ее оттуда вызволить.

Из кармана Уль’д’раксис выудил смятый лист бумаги:

– Раз мы к делу перешли, есть хорошая новость и плохая. Плохая – чтобы найти Шан’лире, придется сильно попотеть. В прошлый раз он неделю просидел в темнице и как только вышел – исчез. Полагаю, затаился в одном из своих домов. Хорошая – рынок мои прочесали, пока я одевался. Чужачку быстро сдали. По описанию торговца – чистокровная эсгарка. Рост чуть выше среднего, для Сильвенара мелковата, но в Эльсиноре считалась бы высокой. Худая, смуглая. Личико смазливое. Длинные черные волосы, глаза – тоже черные. Купила избу в кольце, рабский браслет, кристаллы-накопители… И на сдачу взяла двух псов. Гончих мрака. Уверен, это Амалерия Санката. Официальная любовница мужа твоей дочери. Живет при дворе, по документам числится помощницей Бьянки. Я прихватил ее досье из архива, но информации кот наплакал. Ее кандидатура не числилась в разработке, но я отдам распоряжения, и к обеду мы будем знать о ней все.

Р’гар расправил бумажку. На задней стороне листа красовался нарисованный карандашом портрет:

– Она?

– Корс набросал на всякий случай. Торговец сказал, что похожа, а так…

Набросал. На всех драконьих островах не найти художника лучше Котарса Кас’со, первого заместителя Дракса. Тонкие линии, потрепанный «холст», и тем не менее девушка была очень красива. Раскосые глаза, аккуратные темные брови, высокие скулы. Маленький вздернутый носик, пухлые чувственные губы сердечком.

Криминальные элементы не имели привычки приукрашивать действительность. Мир им виделся в темных красках, а раз девчонка до того прекрасна на портрете, составленном со слов какого-то матерого пирата, в жизни она, должно быть… Богиня?

Почти пятнадцать лет Р’гар проводил ночи в холодной постели, но траур, вопреки сложившемуся мнению народа, не носил. Покойная жена бы не одобрила. Тэ’йлана брала от жизни все и ему бы пожелала того же, но сердце его не откликалось на жеманных барышень. Хотя желающих занять место рядом с королем Сильвенара было столько, что и в бреду не привидится. Из дворца порой выходить не хотелось, лишь бы не наткнуться на очередного аристократа, старающегося выгодно пристроить свою дочь.

Хорошенькие, умные, образованные… Но не то. Ему не нравились тихие, покладистые женщины, готовые исполнить любой его каприз. Он любил ярких, строптивых, смелых, решительных.

Амалерия Санката не побоялась без охраны и сопровождения пойти на черный рынок, который даже подчиненные Уль’д’раксиса обходили стороной, и это его взбудоражило. Любовница Иллая или нет, но Р’гар Даэр’аэ всегда получал желаемое.

ГЛАВА 5. ТЕПЛО

Дом Бьянке понравился. Уютная гостиная с камином, маленькая кухонька с видом на сад, полноценная ванная, где можно было бы нежиться часами, две спальни… В первой, рассчитанной на одного человека, на полу у кресла стояла кожаная сумка Амалерии – недвусмысленный намек на то, что девица и впрямь собралась с ними жить, а во второй, с большой кроватью, ее и вовсе ждал сюрприз. Две тощие белые псины, которые, стоило ей войти в комнату, бросились прятаться от нее за спиной у Иллая.

– Питомцев себе завел? Мило. Смотрю, с мраком ты окончательно сроднился…

Бэан’на спокойно относилась к нечисти. Что к высшей, в лице демонов, что к низшей, вроде гончих, грифонов и прочей живности. Даже платье на свадьбу, которое и по сей день занимало почетное место у нее в гардеробе, сшил бес.

Под венец она сходила, но выкинуть такую красоту рука не поднялась, и в нарушение одного из главных правил негласного кодекса всех модниц, запрещающего надевать вещицы вроде этой дважды, в нем она частенько появлялась на приемах. А еще… Она точно знала, что это платье нравилось мужу. Узкое, облегающее ее тело как вторая кожа, сотканное из тысяч мельчайших чешуек всех оттенков хрусталя и перламутра. Когда она шла к алтарю, Иллай смотрел на нее так, что на секунду Бьянке показалось, будто за его согласием взять ее в жены по расчету кроется что-то большее. Тогда и она перепутала похоть с любовью.

– Это Булка и Белка, – благоверный проигнорировал ее ремарку и поочередно потрепал собак за ухом. – Амалерия купила в Сильвенаре на черном рынке.

– Опасное место. Не слишком-то ты дорожишь своей подружкой. Удивительно, как на нее саму не нацепили этот дурацкий браслет и не продали ее в какой-нибудь дом удовольствий. У нас девицы с ее внешностью – экзотика, а экзотика всегда пользуется спросом.

Иллай насупился:

– Амалерия – сильный маг.

– Амалерия – человек. Это ключевое слово.

Сильвенар ей приходился домом, но иллюзий на его счет Бьянка не строила. Драконьи острова – жестокие, кровавые земли. Для ее народа милосердие и сострадание – пустой звук. Хотя казни здесь были редкостью. Обычно в ход шли зубы и когти, а дуэли и прочие стычки неизменно заканчивались гибелью одной из сторон, ведь смерть в бою для дракона лучше позора и косых взглядов, которые окружающие будут бросать на того, кто позволил себе сдаться.

Уль’д’раксис Аракс – глава тайной полиции, а в свободное от службы время – лучший друг ее отца, именно в бою отвоевал свое право на жизнь и светлое будущее. Когда-то он, как и Гран Даль’афэр, убийца ее матери, бороздил просторы океана, нападая на торговые суда, но после попался и чуть не лишился головы. Когда его приговорили к смертной казни, он потребовал суд поединком и в соперники себе избрал первого советника ее отца, которого и разорвал в клочья на глазах у изумленной публики, после чего, согласно драконьим законам, занял его место подле короля. Так бывший преступник сменил лохмотья узника на доспехи и роскошные меха.

Причина, по которой ее семья так долго оставалась у власти, проста. Никто не смог победить отца в честной схватке, а ведь дуэлей было столько, что после пятнадцатой Бьянка перестала считать. Недовольные политикой Его Ледяного Величества бросали вызов не только ему, на регулярной основе отдувались и братья.

Ее эта участь тоже коснулась. Однажды. Ей в тот день только исполнилось восемнадцать, и Ней вспылил так, что утащил ее обидчика в ущелье, откуда последний воспарить уже не сумел. Отец тогда пришел в ярость и чуть не придушил брата собственными же руками за то, что он вступился и тем самым выставил ее слабачкой, которая не может без посторонней помощи отстоять честь семьи.

Иллай, подобно Нейд’не, очевидно, хотел как лучше. И с этим домом, и с браслетом. Но не понимал, куда он сунул свой нос. Добрый, справедливый, честный. Сердце защемило, и Бьянка сделала то, на что раньше никогда бы не решилась. Обняла мужа за шею…

– Даэр’аэ, ты чего? – он не отстранился, но плечи его заметно напряглись.

Да, моментов нежности и трепета их брак, увы, не знал. Ссоры, склоки и взаимные упреки. Вот что их связывало.

– Ничего. Думаю о том, каким образом мне умаслить отца, чтобы он твою дурную головушку не оторвал, когда до тебя доберется.

– Бьянка, я не ребенок. Не надо за меня переживать.

– Не уверена, что согласна с этим утверждением. Ведешь ты себя именно как ребенок, – стоило бы отстраниться, но он до того приятно пах, что она позволила себе уткнуться в его ключицу. – Скажи, зачем здесь Амалерия? Стены в этом доме на ладан дышат, я же услышу каждый ее стон. У вас что, кризис в отношениях? Острых ощущений подавай?

– Зачем? Чтобы помочь по хозяйству. Должен же кто-то из артефакта выходить за продуктами, в суд наведаться. Глянуть, когда повторное слушание. Но мне приятно видеть, как ты ревнуешь, хоть и зря. Мы с ней расстались.

Новость ее огорошила. Настолько, что замечание про ревность Бэан’ну ничуть не тронуло.

– В смысле расстались? Почему?

Муж пожал плечами и ловко выскользнул из ее хватки, поманив псов за собой:

– Она хочет быть любимой, вот и все. Отдыхай, прими ванну. В шкафу есть твои вещи. Я пока состряпаю нам что-нибудь перекусить. И, кстати, спать я буду в этой комнате. За неимением других кроватей. Поэтому советую надеть пижамку поскромнее и меня не провоцировать.

Не провоцировать? Бьянке прошлось сделать на собой усилие, чтобы промолчать и не съязвить в ответ. Человек, который целыми днями разгуливал по дворцу в кожаном жилете на голое тело, демонстрируя всем и вся свой загорелый каменный пресс и метку кровавой клятвы на мощной жилистой шее, просил его не провоцировать! Чтоб его перещеголять, обнаженной бы спать пришлось, не иначе. В ее планы это, правда, не входило. Пока. А вот горячая ванна с каким-нибудь маслом или, на худой конец, с морской солью была бы очень к месту.

В шкафу она нашла мягчайшие полотенца, свернутые валиком, и пижамку, состоящую из невесомых брюк и свободной майки на бретелях. Поразмыслила чуток и для верности прихватила вязаный кардиган с большими пуговицами, на случай, если после банных процедур ей захочется выйти в сад.

Ванная комната располагалась на первом этаже. Небольшая, но весьма уютная. С посудиной из мрамора, приятным потолочным освещением, созданным с помощью россыпи мелких сияющих кристаллов, разбросанных по деревянной поверхности на манер звезд на небе, и множеством маленьких полочек на стенах, где Бьянка с восторгом отметила и брусочек мыла для волос, и масло для тела, и ароматическую свечку, благоухающую розой, зажечь которую ей захотелось нестерпимо. Только ее пальчики для этого не годились. Она разве что воду в ванне могла в лед превратить.

Мужа долго искать не пришлось. Со скучающим видом он чистил картошку на кухне.

– Где твоя подружка?

– Даэр’аэ, не беси меня. Сказал же, мы расстались.

Сказал. Но эти слова – будто музыка. Вечность бы слушала.

– И тем не менее… Где?

Внизу Амалерии не наблюдалось, да и наверху никто не ходил и полом не скрипел.

– Вышла из артефакта, – Иллай закинул картофелину в котелок. – Вина взять, сыра и зелени к мясу.

– Ночью?

– Тебе что-то не нравится? Есть не хочешь? Ладно. Я приготовлю на двоих.

– Хочу, – призналась Бьянка. За день она порядком изголодалась. – Зажжешь мне в ванной свечку?

Благоверный застыл с ножом в руке:

– Что, даже колкость очередную не отпустишь в ответ?

– Наговорилась уже за два года. Идем, я устала и сгораю от желания помыться. Как раз корсет поможешь расстегнуть, не то я скоро задохнусь.

Острое лезвие он с легкостью вогнал в деревянную разделочную доску:

– Погоди-ка. Отвечай честно… В твоем предложении есть подвох?

Браслет тихонько задрожал, пытаясь заставить ее исполнить приказ «хозяина», но она и не противилась, а потому ощущения были скорее приятными, чем наоборот. Скинула халатик и бросила, не оборачиваясь:

– Ну конечно, Иллай Шерган. Неужто ты не знаешь, что под корсет белье не носят.