Загадка для Кощея (страница 7)
У Кощеева действительно была мечта. Настоящая. За которую он бы отдал многое. Нет, не так. Он бы отдал все. Заплатил любую цену. И принял бы потом любое наказание. Только раньше эта мечта казалась недостижимой, а сейчас в его душе загорелась надежда, пока слабой искоркой, но готовой вспыхнуть, как та свеча в шаре.
Дома он быстро скинул обувь и прошел в комнату. На полке стояло фото. Сам Егор, двенадцатилетний пацан в теннисной форме с наградой в виде ракетки. И отец, уже очень слабый тогда, в инвалидном кресле. Он пообещал, что доживет до финала юниорского турнира, и дожил, увидел победу сына. А через сутки умер.
После этого Егор бросил спорт – все потеряло смысл.
Мать отдалилась, как-то не складывалось у них. С Кощеями всегда тяжело, а тут еще переходный возраст, кончина отца и, как следствие, прилив огромной силы. Егора понесло. И занесло в закрытую военную школу со строгой дисциплиной. Муромский, сразу взявший шефство над новым темным князем, как всех Кощеевых величали за глаза, постарался.
Дождавшись выпускного у сына, из страны уехала мать, хотя ее давно ничто не держало. Виделись они и без того раз в полгода. У Егора с Павловной отношения и то всегда были ближе: та не стесняясь прописывала ему леща, когда юный Кощей терял берега. С Ягой вообще не забалуешь. Муромский – главный исключительно на бумаге, а так все знали, что основные решения принимаются Ягой. И даже Егору – сильнейшему нелюдю – с ней пока не тягаться.
Если бы только был жив отец…
Эта мысль всегда всплывала в трудные минуты. И сейчас она тупой иглой засела в сердце. Почти как настоящая. Единственное, чем можно убить Кощея до того, как родится новый.
Она колола, жалила, подтачивала.
Если его догадка подтвердится, Егор изменит все. И будь что будет.
5. Не сказка
Утром я, как и всегда, спешно собиралась на работу, воюя с непослушной смоляной шевелюрой. Сколько раз думала подстричься покороче, но стоило собраться, как рука не поднималась: уже в парикмахерской я волевым решением оставляла длину, прося только подровнять кончики.
Словно длинные волосы были чем-то важным. Какой-то частью меня.
И в итоге каждое утро я пыталась уложить их красивыми локонами, или хоть какими-то локонами, чтобы выглядели прилично, а не торчали во все стороны, как у кикиморы.
Весь вчерашний день казался странным и нереальным сном. И вот я проснулась – и никакого тебе волшебства, нелюдей и прочих элементов сказки. Обычная жизнь и обычное утро. Ровно до того момента, пока не зазвонил телефон, определив абонента «Анастасия Павловна Ягая».
– Алё, – я поставила телефон на громкую связь, отложив фен и взявшись за тушь.
– Милашка, привет, это Анастасия Павловна, узнала?
Я по утрам всегда туго соображаю, поэтому не раздумывая ответила:
– Да, Баба Яга, я помню. Доброе утро!
– Какая я тебе «баба»»?! – совсем не добро рявкнула с той стороны трубки Яга, у меня аж в ушах зазвенело. – Меня даже внучки так не называют!
– Извините, Анастасия Павловна, забыла, – повинилась я, нанося экспресс-макияж.
– Хотела узнать, как вы там с Егоркой, не инициировались еще? – полюбопытствовала Ягая, сразу сменив гнев на милость.
– Пока нет.
– Как он себя вел? – продолжала допытываться Анастасия Павловна.
На секунду мне захотелось пожаловаться на грубость Кощея и вчерашнее купание в канале.
– Нормально, – ответила я, решив, что ничего страшного не произошло.
Из воды меня вытащил, одежду высушил, телефон реанимировал… А потом выгулял на смотровой площадке и накормил в ресторане, до дома подвез – и жаловаться-то особо не на что.
– Жаль-жаль, – удивила меня Ягая. – Я-то надеялась, что ты мне правду скажешь, чего этот негодник вчера натворил.
– Так правда! – уверила ее.
– Ну не переживай, – продолжила ведьма. – Я Егора сегодня уже отругала.
– За что? – удивилась я.
День только начался.
– За все хорошее! А было б за что, так я б словами не ограничилась, – заявила Яга. – И, судя по тому, что Егор не сильно возмущался, ругань была заслуженная. Только он мне ничего рассказывать не стал, так что я на тебя очень рассчитывала.
– Мне тоже рассказать нечего. Зря Егора ругали, – я тоже решила проявить упрямство.
– Спелись, значит? – довольно констатировала Ягая. – Ладно-ладно, эх, зато сразу видно, что ты не из ёжек. Да и не из русалок. И передай Егорке, что лихо, кикиморы, полуденницы и иже с ними тоже отметаются.
– А почему?
Я отложила помаду, заинтересовавшись. Все-таки речь пошла о том, кем я являюсь.
– Потому что нету в тебе зловредности! – с каким-то укором произнесла Яга. – Причем никакой: ни зла, ни вредности. Пусть лучше Егор Василис проверит, а то кикиморой тебя назвал! Да за одно это можно было отругать! Между прочим…
Ох, чувствую, ждет Кощеева еще одна взбучка. Яге, кажется, только повод дай.
– Ладно, Милашка, хорошего денька! – попрощалась Анастасия Павловна. – Если что нужно – звони, не стесняйся.
– И вам хорошего дня, – пожелала я, и собеседница отключилась.