– Сколько еще таких кладовых?

– Четыре, госпожа.

– И все в таком состоянии?

– Не знаю…

Я сжала зубы.

– Позови сюда управляющего. Сейчас же.

Миранда метнулась к выходу, а я осталась, осматривая разруху.

«Месяц назад рухнула плотина».

Но если бы это было правдой, зерно уже сгнило бы полностью. А здесь следы свежего подтопления – вода еще не успела высохнуть.

Значит, Лагорт не просто игнорирует меня. Он лжет.

И я намерена выяснить – почему.

Через несколько минут в дверях появился управляющий. Его лицо было невозмутимым, но пальцы слегка подрагивали.

– Госпожа, мы с вами уже…

– Объясните мне это, – я оборвала его, указав на затопленное помещение.

Но он даже не взглянул.

– Как я уже говорил, плотина…

– Перестаньте врать! – мой голос гулко отозвался от каменных стен. – Вода здесь свежая.

Его глаза сузились.

– Возможно, протечка в стене…

– Возможно? Вы управляющий! Вы должны знать!

Тишина.

Но вот он медленно выпрямился. В его взгляде появилось что-то новое. Раздражение? Злость?

– Госпожа, вам действительно стоит обсудить это с герцогиней Каталиной.

Я шагнула вперед.

– Нет. Мы обсудим это сейчас.

Он непочтительно хмыкнул:

– Нечего обсуждать. Вы тут временно. И, если позволите мне говорить откровенно… – его голос стал тише, – не первая. И не последняя.

Мы замерли, глядя друг другу в глаза. Ни один слуга не позволил бы такого со своей госпожой. Но Лагорт даже не скрывал, что в его глазах я никто. Временная помеха. Однако я собиралась его удивить.

Поэтому рассмеялась.

Этого он точно не ожидал, а потому отпрянул с легким недоумением.

– О, господин Лагорт, – я покачала головой, – вы правы. Я действительно могу исчезнуть завтра. Но знаете, что точно останется?

Сделав еще шаг, я сократила расстояние между нами до минимума.

– Следы.

Он нахмурился.

– Какие следы?

– Те, которые я оставлю. Например… донос герцогу о хищении зерна.

Его лицо исказилось.

– У вас нет доказательств…

Я улыбнулась:

– Они мне не нужны. Это вам придется доказывать свою непричастность. Ведь если плотина не рухнула, значит, зерно украли, как и деньги на восстановление этой плотины. А кто виноват? Правильно, управляющий Эстебан Лагорт.

Он молчал, сверля меня испепеляющим взглядом.

– Вот и поговорили, – я направилась к выходу. – Теперь у вас есть выбор. Или вы помогаете мне, как законной герцогине Минраха…

Остановившись в дверях, сухо закончила:

– Или я лично расскажу герцогу, куда делось зерно. И поверьте, мой муж поверит мне, а не вам.

Не дав ему ответить, я вышла. Он остался среди гниющих запасов. А у меня в душе разливалось удовлетворение: теперь я была уверена, что он не побежит к Каталине и ничего ей не скажет.

Наоборот, будет молчать, если не хочет лишиться теплого места и головы.

– Идем, Миранда, мы еще южные кладовые не посмотрели.

***

К полудню я была совершенно вымотана, но не осмотрела и восьмушки замка, таким огромным он был. Противостояние с управляющим, отказы старших слуг даже встретиться со мной, беготня по хозяйственной части – все это лишило меня последних сил.

Однако стоило упасть в полюбившееся мне кресло, как раздался стук в дверь.

Вернувшаяся Миранда протянула мне записку, сопроводив пояснением:

– Горничная ее светлости ждет за дверью.

Ага, значит, вести о моей инспекции закромов уже дошли до вдовствующей герцогини, и она жаждет меня увидеть.

Слух в очередной раз царапнуло обращение служанки, которая тоже упрямо звала меня «госпожой», а Каталину – «ее светлостью». Однако я не подала виду и развернула записку.

Почерк у свекрови оказался таким же строгим, прямым и категоричным, как она сама. Строки ложились ровно, как по дощечке, с которой юные леди учатся писать.

Каталина приглашала меня на полуденный чай. Поскольку полдень уже миновал, это означало «немедленно». Вдовствующей герцогине не терпелось объяснить зарвавшейся невестке, кто хозяйка в замке Минрах, а кому стоит напомнить, где ее место.

Уверена, большинство обитателей замка разделяло мнение Лагорта, что я одна из череды многих, скоро умру, и меня сменит другая.

Придется их разочаровать.

Я небрежно бросила записку на столик, даже не пытаясь скрыть текст от Миранды.

– Передай на словах, – велела ей, – что я устала, пока занималась хозяйственными делами, которые порядком запущены. Однако с удовольствием встречусь с матушкой за ужином.

«Матушка» я произнесла с лицемерной нежностью. Надеялась увидеть на лице горничной очередную гримасу, но та лишь кивнула и отправилась отвечать грубым отказом на завуалированный приказ.

Миранда передала мои слова в точности. Потому что спустя десять минут в покои ворвалась вдовствующая герцогиня.

– Не лезь в то, что тебя не касается! – заявила она с порога.

Я по-прежнему отдыхала в кресле, отправив горничную за обедом. Поэтому пришлось принимать удар без свидетелей.

– О чем вы, матушка? – почти искренне удивилась я.

В отличие от Каталины, гневно раздувающей крылья аристократического носа и хмурящей тонкие брови, мое лицо было умиротворенно-спокойным. Лишь Всемогущий знал, с каким трудом мне это удалось. Однако оно стоило приложенных усилий.

Старая герцогиня побелела от гнева. Казалось, еще немного – и она набросится на меня.

Каталина подошла вплотную, уперлась ладонями в подлокотники кресла и наклонилась ко мне. Ее лицо оказалось возле моего. Я могла разглядеть каждую морщину на ее лице и даже расслышать скрежет зубов.

В блеклых старческих глазах отражалась неприкрытая ненависть.

– Это мой замок и мое герцогство! Твой статус не дает тебе никаких прав, кроме права рожать наследников моему сыну. Ты здесь никто, поняла?

Ее несвежее дыхание касалось моего лица, как и мелкие брызги изо рта.

– Поняла, матушка, – ответила я покладисто, добавляя: – Поняла, что вам не стоит есть блюда с чесноком. Запах изо рта долго сохраняется.

А затем аккуратно прикрыла нос надушенным платочком.

Каталина отпрянула, словно я ударила ее по лицу.

Ее впалые щеки порозовели, как от пощечины. Тонкие губы задрожали, но лишь на мгновение. На лицо вернулось выражение ненависти, возросшее стократ.

– Ты проклянешь день, когда ступила на землю Минраха! – прошипела она и бросилась прочь, по пути едва не сметя Терезу с подносом и идущую за ней Миранду.

– Уже прокляла, – тихо ответила я ей в спину.

Итак, противостояние со свекровью переросло в открытую вражду. Первая битва осталась за мной, поскольку противник в спешке покинул поле боя. Однако война только начиналась.

Визит свекрови меня взбодрил. Я уже не чувствовала себя вымотанной. Напротив, кровь в венах бурлила, требуя действовать, душу захлестывала жажда жизни.

Как и утром, я велела служанке отведать каждое блюдо, а затем с аппетитом, какого давно не испытывала, съела суп, фаршированного перепела и корзиночки из пресного теста со сладким сливочным кремом и ягодами.

Закончив трапезу, я отпустила Терезу с пустой посудой и Миранду, которая все время обеда стояла поодаль, наблюдая за мной с нечитаемым выражением на лице. Схватку со свекровью она пропустила, но вряд ли не заметила, что та была серой от ярости. Интересно, что горничная сообщит моему мужу?

Я чувствовала, что вступила в клубок ядовитых змей. Однако больше не испытывала страха. Напротив. Лучше открытая вражда, нежели множество мелких пакостей из-за спины. Теперь герцогиня слишком ненавидит меня, чтобы продумывать интриги. Значит, выше вероятность, что она ошибется. А уж я не премину указать на это Гидеону и настроить их друг против друга.

Стоило вновь подумать о муже, как в дверь постучали. Миранда еще не вернулась, а мой голос из этой комнаты не был слышен в коридоре. Вставать не хотелось. Да и нужно ли? У двери стоит небольшой столик как раз для таких случаев. Пусть служанка положит на него записку, а Миранда, вернувшись, принесет мне.

Я усмехнулась. Когда у меня успели сформироваться такие привычки? И тут же помрачнела. Именно тогда, на острове, когда сердце любимого остановилось, я перестала быть нежной и доброй Хлоей. Во мне что-то умерло. Надеюсь, это была не моя человечность.

Я прикрыла глаза, пережидая приступ душевной боли. Положила ладони на живот, вспоминая о сыне, и мне стало легче. Перекрывающий дыхание колючий комок уходил, я снова могла дышать.

Стук в дверь повторился. Значит, что-то важное, что не может ждать. Пришлось покинуть уютное кресло и идти открывать.

Снаружи стоял пожилой мужчина. Высокий и худой, но сохранивший военную выправку. Идеальная осанка и скупые, точные движения заставляли подсознательно его опасаться. Словно он нес опасность для меня или моего сына.

– Добрый день, ваша светлость. Я Паскаль, камердинер вашего супруга. Пришел с сообщением, что его светлость ожидает вас на ужин сегодня вечером в семейной столовой. Что передать моему господину?

К моему удивлению, он низко поклонился, как и полагается при встрече с герцогиней. Да и тон его был почтительным. Так что я не стала капризничать, тем более Гидеон – это не Каталина, с ним не стоит вступать в открытую битву. Пока.

Вариант ответа был только один – «да». Его я и озвучила.

Паскаль еще раз поклонился и ушел.

А я закрыла дверь, размышляя, есть ли какой-то подвох в том, где именно герцог назначил мне встречу?

Глава 9

Вечерние тени уже сгущались за окнами, когда Миранда помогла мне облачиться в темно-синее платье с серебряной вышивкой – достаточно скромное для семейного ужина, но подчеркивающее мой статус.

В зеркале наша пара отражалась, как две фигуры в тщательно отрепетированном спектакле: благородная дама и ее преданная служанка.

Преданная…

Только не мне.

Когда Миранда отвернулась, чтобы достать из шкатулки украшения для волос, я провела ладонями по бедрам, ощущая под пальцами мягкий бархат. В боковых швах платья были вшиты карманы – маленькие, почти декоративные, но достаточно вместительные для платка или флакончика духов.

Правый карман оказался пустым.

Левый – тоже.

Но когда я проверила его еще раз, кончики пальцев наткнулись на что-то плотное.

– Миранда, что это…

Я замолчала, почувствовав, как сердце резко забилось.

Внутренний шов кармана был аккуратно распорот – не порван, а именно разрезан острым ножом, чтобы можно было просунуть внутрь что-то мелкое. Мои пальцы скользнули в образовавшуюся щель и коснулись шершавой поверхности.

– Госпожа, вы меня звали?

Я резко вскинула голову.

Миранда стояла в двух шагах, держа черепаховый гребень. Ее темные глаза, обычно невозмутимые, пристально изучали мое лицо, затем взгляд скользнул вниз – к сжатой ладони.

– Что-то не так с платьем?

Я выдохнула и убрала руки за спину. Покачала головой:

– Нет, все в порядке. Просто… нервничаю перед ужином.

Ее губы дрогнули в подобии улыбки.

– Вам не о чем беспокоиться.

– Да, ты права, – я сделала шаг к окну, чтобы скрыть дрожь. – Но, знаешь… принеси мне воды. В горле пересохло.

Она направилась к столику, где стоял хрустальный графин.

– Нет! – мой голос прозвучал резче, чем я планировала. – Лучше… лучше прикажи заварить успокаивающий сбор.

– Хорошо, госпожа.

Миранда поклонилась и вышла, не задавая лишних вопросов. Но в последний момент, перед тем как закрыть дверь, она бросила на меня долгий, пронизывающий взгляд.

Как только ее шаги затихли в коридоре, я вытащила находку – клочок бумаги, застрявший в подкладке.

Развернув записку, прочла: «Если хотите выжить и выносить дитя, приходите после полуночи к покоям леди Элении. Не доверяй тем, кто рядом. Не пейте воду вечером».