Буквы были неровными, словно писались в спешке. Чернила – бледно-синими, будто их разбавили, чтобы сэкономить.

Кто мог оставить это? Миранда? Но зачем ей прятать послание, если она могла передать его устно?

Кто-то другой? Тогда почему выбрал именно этот способ?

И самое главное – почему покои Элении?

Скрипнула дверь. Это вернулась Миранда. Я успела сунуть записку в рот до того, как она вошла, неся на подносе дымящуюся чашку.

– Госпожа, ваш отвар.

Я дождалась, пока она поставит его на стол. Потом, обжигаясь горячим варевом, начала делать крупные глотки.

Протолкнуть записку в горло оказалось непросто. Дело усложняли глаза, чуть прищуренные, недоверчивые, которые проследили за мной.

Справившись, я не сдержала облегченного вздоха.

– Госпожа?

Голос Миранды заставил внутренне вздрогнуть.

Неужели что-то заметила?

Я искоса глянула на нее. Но она всего лишь протянула мне ажурную шаль:

– Вечером в залах дует.

Я кивнула, позволяя накинуть ткань мне на плечи.

– Ты права, воздух действительно сыроват…

***

Столовых в замке было четыре. Парадная, где принимали первых персон королевства и соседних земель. Большая – для званых обедов. Малая – там я обедала с новоявленной «матушкой» и «сестрами».

Семейную я еще не видела, но по дороге Миранда коротко объяснила, что она маленькая и уютная. Могла бы быть такой, если б на ужин меня не пригласил мой муж.

Когда я вошла, там уже горели свечи в массивных канделябрах. Огонь отбрасывал дрожащие тени на развешанные по стенам портреты. Мрачные лорды с суровыми лицами, строгие леди – это были предыдущие герцоги и герцогини Минраха. Их глаза, написанные с редкостным мастерством, поблескивали как живые.

Гидеон ждал меня. Он сидел во главе стола, его длинные пальцы нетерпеливо крутили вилку. Каталина, облаченная в черное бархатное платье, заняла противоположный конец.

По обе стороны от матери сидели Малена и Лиара. А предназначенные мне приборы стояли слева от Гидеона. Жена всегда сидит слева от мужа. Ближе к сердцу. А справа – его первенец, наследник и сын.

– Наконец-то, – прошипела Каталина, постукивая ногтями по хрустальному бокалу. – Мы уже начали думать, что ты решила проигнорировать приглашение мужа. Или, может, тебе не по нраву наше общество?

Малена тут же подхватила, пряча ухмылку за веером:

– Наверное, наша скромная трапеза кажется ей недостойной герцогского стола. Ведь там, откуда она приехала, должно быть, последние нищие пируют как короли!

Лиара глупо хихикнула.

– Если бы вы хоть раз побывали за пределами Минраха, – мягко ответила я, – то знали бы, что в остальном мире люди ценят не роскошь, а искренность. Но вам, похоже, это неведомо.

Гидеон с громким стуком поставил бокал.

– Хватит! – его голос, как удар хлыста, заставил всех вздрогнуть. – Я не для того собрал семью, чтобы слушать ваши перепалки.

Он отрезал кусок оленины, кровавый сок выступил на золотистой корочке.

– Я уезжаю на рассвете. Мое присутствие требуется в столице. Пришла пора обновить и зарядить королевские артефакты. Мать остается за главную, – взгляд мужа, тяжелый как свинец, уперся в меня. – Если будут вопросы – обращайся к ней. Поняла?

Я намеренно сделала паузу, прежде чем ответить:

– Как… неожиданно… И надолго?

Похоже, о моем самоуправстве ему не доложили. Или он не считает нужным заострять на этом внимание.

– Дней десять в одну сторону. Может, больше, – Гидеон бросил вилку с таким звоном, что стоящий рядом слуга нервно вздрогнул. – Надеюсь, ты довольна.

– Конечно, ваша светлость, – произнесла ровным тоном. – Разве могу я быть чем-то недовольна?

А сама медленно провела пальцами по краю стола, чувствуя гладкость полированного дерева. Нащупала вилку и нож.

Нож…

То, что нужно, если все же решусь совершить ночную вылазку в покои Элении. Но даже если не решусь, лишняя защита мне не помешает. Особенно теперь, когда герцог уедет.

Я аккуратно сдвинула льняную салфетку так, чтобы она накрыла приборы. И неловким движением уронила бокал:

– Ой!

Хрусталь разлетелся в разные стороны. Брызги воды попали на платье. Ко мне тут же бросились слуги. Гидеон молча скрипнул зубами, а его мать побелела от злости.

– Ты! – прошипела она. – Это было сапфировое стекло! Ты хоть представляешь, сколько стоит такой бокал?

– Простите, это вышло нечаянно, – пробормотала я, одновременно стаскивая со стола и нож, и салфетку.

– Что-то ты сегодня такая неловкая, – пропела Малена. Ее голос сочился ядом. – Уж не заболела ли ты, невестушка?

– Или, может, твое… положение на тебя так влияет? – подгавкнула Лиара.

Я улыбнулась им и спрятала нож в складки платья. А потом разгладила на коленях салфетку и намеренно перевела взгляд на свекровь:

– Всего лишь немного устала, матушка. Вынашивать вашего внука очень непросто.

Гидеон вдруг громко хлопнул ладонью по столу, заставив подпрыгнуть посуду.

– Хватит ваших игр! – прорычал он, обрывая хихиканье. – Я объявляю тост.

Он поднял бокал:

– За Минрах! И за то, чтобы в мое отсутствие здесь все оставалось… спокойным.

Его мать и сестры присоединились к нему.

Мне подали новый бокал. Я прикоснулась губами к краю и вдруг наткнулась на пристальный взгляд Каталины.

«Не пейте воду вечером», – пронеслось в голове.

– Обещаю, что буду вести себя тихо, – прошептала я, раздвигая губы в улыбке и отставляя бокал. – Очень тихо.

Весь ужин я сдержанно улыбалась на колкие слова свекрови и невесток, изредка отвечая им тем же. Почти не замечала, что за блюда мне приносят и каковы они на вкус. От постоянного напряжения ныли спина и пальцы, сжимавшие приборы.

Когда Гидеон наконец поднялся из-за стола, я испытала почти физическое облегчение. Но герцог вдруг подошел ко мне и подал руку.

Неужели что-то заметил?

От этой мысли в глазах потемнело. Сердце дрогнуло, пропуская удар за ударом. Во рту пересохло. И голова закружилась, несмотря на то, что я продолжала сидеть.

Несколько мгновений я смотрела на протянутую ладонь супруга. Большую, крепкую, с грубыми пальцами и мозолями от рукояти меча.

Это ладонь убийцы.

И сейчас я должна ее коснуться.

Должна, если хочу усыпить его бдительность.

Выдохнув остатки воздуха, приняла предложенную руку и встала. Пальцы дрогнули, коснувшись плотной ткани камзола.

Гидеон не двигался, и я все же подняла взгляд. То, как он смотрел на меня, заставило кровь забиться в висках. В его глазах горело желание. Он смотрел на меня как на женщину.

Нет! Пожалуйста, нет! Умоляю…

Голова закружилась. Я оступилась и всем весом навалилась на руку мужа, чтобы удержать равновесие. Его рука напряглась, мышцы вздулись под тканью, и я оказалась прижатой к мощному телу.

Ноздри тут же заполнил его запах – терпкий, пряный, пугающий. Пот, железо и боль.

Я замерла, как птица, уловившая движение хищника. Могла бы – нырнула в траву, прижалась к земле, распласталась дорожной пылью. Но я не птица. Я – герцогиня Минрах, женщина с выжженным сердцем, поклявшаяся отомстить. Если мне придется выдержать еще одну ночь боли и страха, я приму это как испытание.

Но сейчас я отстранилась, делая вид, что испытываю благодарность за помощь:

– Благодарю, милорд.

И покорно склонила голову.

Гидеон гулко расхохотался:

– Какая у меня почтительная жена! За все благодарит. Даже за то, что споткнулась.

Каталина и сестры герцога застыли на несколько секунд, не зная, как реагировать. Комплимент это был или издевка?

Затем свекровь вежливо посмеялась. Глядя на нее, захихикали и Малена с Лиарой.

Я тоже растянула губы в улыбке. Хотя мне больше хотелось оскалиться. И наткнулась взглядом на вновь протянутую руку. На этот раз приняла ее, не медля. Наверное, любому страху есть предел. И моему он уже наступил.

Глава 10

Гидеон вел меня в сторону спальни. Я уже знала дорогу.

Оказавшиеся на пути слуги стремились исчезнуть. А кому это не удавалось, забивались в угол или прижимались к стене, кланяясь так низко, что косы и платки мели пол.

Чем ближе мы подходили, тем больше я каменела. Тем больше жег нож, спрятанный в складках платья, а душа покрывалась панцирем льда.

Я понимала, что не смогу убить мужа. Не потому, что рука дрогнет, нет. Но столовое серебро против темного мага – все равно что детская палка против боевого меча. Мне придется вытерпеть все, что он уготовил, и лишь в мыслях представлять его смерть.

Нет, не думай об этом, Хлоя. Не думай!

Вспоминай то хорошее, что у тебя было когда-то. И жди, когда кошмар, называемый супружеским долгом, закончится…

Все кончается. И после самой темной ночи приходит рассвет. Главное – дожить до него.

Гидеон отмахнулся от Миранды, весь путь семенившей позади, и сам открыл дверь моей спальни.

Я постаралась скрыть дрожь, пробежавшую вдоль позвоночника. Присела, чуть склонив голову, а затем шагнула внутрь своих покоев. Будто взошла на эшафот.

– Хлоя, – позвал герцог, когда я перешагнула порог.

Сам он остался снаружи.

Пришлось обернуться и посмотреть ему в лицо. Взгляд супруга был полон мрака, делавшего облик Гидеона поистине жутким.

– Ты ведь не натворишь глупостей, Хлоя? Ты будешь паинькой в мое отсутствие? – мягко спросил он, но в голосе ощущалась явная угроза.

– Разумеется, милорд, – послушно произнесла я, вновь опуская голову. – Я не доставлю вам хлопот.

– Смотри на меня, когда со мной разговариваешь! – приказ-рычание, заставивший меня вздрогнуть и быстро поднять взгляд. И сразу новый приказ: – Подойди!

Я проделала обратно разделяющие нас два шага. Остановилась совсем рядом с ним. Пришлось задрать голову, чтобы не отвести взгляда.

Супруг долго изучал мое лицо. Затем коснулся шершавыми пальцами щеки. Я похолодела, почти ощущая, как моя кожа покрывается льдом.

«Я смогу. Я выдержу. Это закончится», – повторяла про себя как молитву.

Ладонь Гидеона обхватила мое лицо, прошлась по щеке, вдоль линии подбородка к шее.

Я превратилась в статую, холодную и неподвижную, не позволяя себе даже моргать, не то что сделать вдох. Только взгляда не отводила, смотрела прямо в его глаза. И потому поняла, что он сделает, за мгновение до того, как его пальцы стиснули мое горло.

Сначала я по-прежнему не двигалась, повторяла про себя, что мой ледяной панцирь крепок и нерушим. Что я не должна испытывать страх перед мужем, ведь именно этого он желает.

Но затем пришла боль.

Гидеон устал ждать, когда я испугаюсь его по-настоящему, и решил помочь.

Пальцы сжимались всё сильнее, перекрывая доступ воздуха и сминая трахею. Я захрипела. Не осознавая, что делаю, но ведомая инстинктом жизни, ухватилась за душившую меня руку. Тщетно пыталась оторвать её от горла. В глазах потемнело, и реальность начала ускользать от меня.

Но потом мои руки упали.

Я перестала сопротивляться. Зачем? Ведь именно этого он и хочет…

Хватка исчезла так резко, что меня откинуло к стене. Я приложилась затылком, однако почти не почувствовала этого. В горло хлынул воздух и разорвал лёгкие в клочья. Я согнулась, жадно дыша через боль, которая прожигала насквозь.

Воздух был упоительно сладким, наполненным самой жизнью. И я делала один вдох за другим, не в силах насытиться.

– Посмотри на меня, Хлоя, – герцог отдал приказ тем же обманчиво мягким тоном.

Я подняла голову и сквозь выступившие от боли слёзы увидела в его руке тот самый нож, который украла в столовой.

– Ты принадлежишь мне, Хлоя. Целиком и полностью. Твоя жизнь – в моих руках. Я могу одним движением свернуть твою нежную шейку. Ты понимаешь это? – произнес Гидеон, демонстрируя мне находку.