– Меня зовут Аня Троина, – заговорила, не чувствуя ни ног (только бы не сесть от испуга на пол), ни языка (не подведи! говори, что нужно). – Я теперь буду учиться с вами. Для меня тут многое непонятно и удивительно. В моей прежней школе все было по-другому. Наверное, так оно всегда бывает. Не знаю. Я впервые перехожу.

Разом почувствовала нестерпимую жалость к себе, желание сбежать, оказаться среди своих, среди тех, кто не смотрит такими странными глазами.

Невольно перевела взгляд на соседа бледного – узколицего Сашу. На мгновение глаза их встретились. Он тут же отвернулся, полез в рюкзак, спрятал голову между молниями.

Аня сглотнула. Спокойно, спокойно. Ничего страшного пока не происходит. Не смотрят – не беда.

– И где же была твоя школа? – спросил Лукин с первой парты.

Аня назвала город, девять тысяч жителей, но все продолжали смотреть равнодушно – такого маленького населенного пункта никто не знал.

– Там очень красиво, – мотнула головой Аня. – Но у вас тоже хорошо. Давайте с вами знакомиться! Я теперь буду жить здесь и учиться. Я люблю смотреть сериалы… – Она бродила взглядом с одного лица на другое. Они даже не улыбались. Девчонки-художницы рисовали уже вдвоем на одной странице. Мысль сбилась. – Еще я печенье умею делать. – Это тоже не сработало. – И играть в волейбол. – Все, аут. Теряя силы, прошептала: – Лошадь глупая.

Присказка не помогла. Саша вынырнул из рюкзака, сбросил его под парту. Класс молчал. Мысль метнулась. Надо было их чем-то поразить. Встать на руки или пройти колесом по проходу. Перевернуть парту с недовольным Лукиным или нарисовать на доске слона.

– У нас в Доме Культуры был театральный кружок, – выпалила Аня. – Мы ставили «Трех мушкетеров». Фехтовать учились.

Не научились. И ничего в итоге не поставили. Преподаватель по актерскому мастерству ушел через три месяца.

Аня выдохлась. Все равно на фехтование никто не отреагировал. Не стал рассказывать о своих достижениях. Не похвастался, что выступает в цирке.

Повисла пауза. Снова головы были склонены к телефонам. Художницы продолжили рисовать. Может, надо было сказать про аниме?

– А что лошадь? – спросил вдруг Лукин – он единственный, кто услышал присказку.

Стоило сказать правду, что это присказка, когда говорят «И лошадь глупая», все печали отступают. Ну, раньше отступали.

– Мы и на лошади учились ездить, – машинально ответила Аня.

Зачем соврала? А какая разница! Все равно ее никто не услышал.

Опять наступила тишина.

– Хорошо, – пришла на помощь учительница. – И ты что-то подготовила для новых одноклассников?

– Песню? – фыркнула Буренка, и все прыснули.

– Давайте знакомиться! – Аня была готова расплакаться. Еще эта дурацкое «Давайте знакомиться!» – как у кота Леопольда: «Давайте жить дружно!», – вдруг стала раздражать. – Тут – вот…

Она положила перед Лукиным и его соседом красиво завязанные пакетики – внутри фигурный шоколад и набор наклеек.

– Меня зовут Аня, – кивнула она первой парте слева, протягивая два пакетика и им, устремилась к следующему ряду.

Конечно, надо было дождаться ответа, настоять, чтобы тоже представились. Но она вдруг испугалась того, что они могут сказать. Нет, нет, не имя назвать, а обронить очередную гадость. Поэтому пускай не говорят, пускай просто возьмут. Пускай на мгновение оторвут глаза от смартфонов.

– Я не ем сладкое, – выставила ладонь Буренка.

Темненькая Кика отдернула руку.

Аня повела плечом. Мама каждому подготовила пакетик. И еще десять сверху. На всякий случай. Все должны были взять. Иначе куда она их денет?

– Можно кого-нибудь угостить, – улыбнулась Аня. Как же ей сейчас было тяжело! – Там еще подарок.

Но парта отказалась категорически. Аня пошла дальше. Не хотят брать, не надо. Им же хуже.

После демарша Лизы девчонки слаженно стали отказываться от угощения. Имя свое в ответ тоже не называли. И только соседка Маша взяла, не глядя – как раз сейчас она вырисовывала на ногтевой пластине Муми-тролля. Буравчик отказался. По лицу было видно – взял бы, но вредничает. Художницы с удивлением посмотрели на пакетики около своей тетрадки и вернулись к очередному посланию.

Саша потянулся к подарку, но бледный что-то ему сказал, и тот спрятал руки под парту. Ну эти-то куда? Их что не устраивает? Неужели сложно просто помочь?

– Ты все? – встала со своего места учительница.

– Да!

Шмыгнула носом, сдерживаясь. Почему классная руководительница ничего не видит и ничего не делает? Она может!

– Это – вам! – Аня направилась к столу географички.

– Положи. Спасибо!

Ольга Борисовна кивнула и вышла перед классом.

Первым желанием Ани было положить подарок на край стола. Потом взгляд ее скользнул на тетрадки. Можно было оставить тут. Учительница начнет собирать, заметит. Увидела свой букетик. Поставила пакетик к вазе. Пускай все подарки соберутся вместе.

Села на место. В пакете осталось еще много. На вес по-прежнему тяжелый.

Классная стала говорить о планах на год. Что надо устроить несколько совместных поездок в другие города, что их ждут музеи, что надо активней принять участие в сборе макулатуры.

Аня удивленно прислушивалась. Неужели все эти рассыпанные горохом люди куда-то вместе поедут? Договорятся о встрече? Будут делиться в поездках конфетами и бутербродами?

В прошлом году тоже говорили о совместных делах. Татьяна Алексеевна рассказывала о своем прошлом и говорила, что в походы ходить надо непременно. Что поход помогает понять другого человека, раскрывает тебя самого. И они тогда пошли. Почти все. Человек двадцать, наверное. Сначала ехали на электричке, потом долго шагали по лесу. На привале разожгли костер…

По рядам пошел листок со списком кружков.

– И кстати! – повысила голос учительница. – В честь дня города в эту субботу у нас в школе пройдет эстафета «Веселые старты». От класса требуется четыре мальчика и четыре девочки. Кто готов защитить честь класса?

– Можно я! – подпрыгнула на месте Аня.

– Хорошо, Троина. Кто еще?

Аня победно огляделась. Ну, с кем она сейчас окажется? Была уверена: еще придется доказывать, что новенькая может защищать честь тех, кого не знает.

Никто руки не поднял.

– Я смотрю, вы как всегда активные, – мягко улыбнулась учительница. – Тогда будем назначать.

Она стала называть фамилии пацанов, но все как один отказывались, говорили, что суббота занята, что уезжают на дачу. Узколицый вдруг выпалил, что у него театральный кружок с фехтованием.

Аня поморщилась. Зря подставилась. Теперь будут смеяться.

– Я пойду! – вдруг произнесла Лиза. Встала и повернулась к классу. Метнулись светлые волосы. Красивые они у нее были.

– И я! – подалась за ней темненькая Кика.

Оживились и парни.

Составился список.

К Ане приплыл лист для записи на кружки.

В графах пусто, никто никуда не захотел. Она выбрала волейбол, танцы и театральный. Покосилась на Машу. Та на новой странице обводила руку.

– Может, рисовать пойдешь? – спросила ее Аня.

– Зачем? – Маша любовно разглядывала получившийся контур. – У меня и так все хорошо.

Звонок вынес одноклассников в коридор.

Аня подняла свой тяжелый пакет. Прямо хоть домой не иди.

Учительница собирала вещи. Конверт с шоколадкой остался прислоненным к вазе.

Что-то такое происходило, что Аня не понимала. Они все сговорились? Зачем? И главное – когда. Или у них такой дружный класс, что дают отпор любому, кто появится? Она им не понравилась? Но для этого надо было хотя бы немного ее узнать. Они же не спешили этого делать. Не замечали. А замечали ли они друг друга? Аня попыталась вспомнить. Темная Кика повторяла за Лизой. Две художницы постоянно переписывались. Пацаны перед ее партой с Машей сидели и смотрели в телефоны. А учительница? Она тоже ничего не говорит. Она-то уж точно не в сговоре, но никому не делает замечания. Значит, для нее ничего необычного не происходит?

Снова накрыла жалость к себе, резануло в уголках глаз. Мышка, Мышка! Ты права! Как всегда права! Надо поскорее написать в жужжащий чат, там поддержат, накидают мешок добрых слов.

Вышла в коридор. И от расстройства забыла, куда идти. Все вокруг завертелось. Суетились школьники, звучали голоса. Она была словно на другой планете. Споткнулась о чью-то ногу и выронила свои бессмысленные, никому не нужные, дурацкие подарки. Лучше бы они сгорели! Конечно, все рассыпалось. Быстро присела, собирая. Ее стали обходить.

Вот теперь можно лечь и умереть. Прикинула, как сделает это: брякнется, раскинет руки. Пол был затоптан, конечно, а пиджачок с эмблемой новый жалко.

Поднимаясь, краем глаза заметила что-то знакомое. Кудрявая голова. Ее вчерашний провожатый стоял у стены и внимательно смотрел в смартфон. Палец скользил по экрану.

Все шли, а он стоял. И продолжал стоять, глядя на экран, когда Аня приблизилась. Просто больше не к кому было.

– Я Аня, – прошептала из последних сил.

Парень выдернул наушник.

– Что?

Пришлось повторить:

– Я – Аня.

– Ага, – кивнул парень.

Она не уходила. Почему он не говорит свое имя?

Протянула пакетик:

– Возьми, пожалуйста.

– Это что?

Только спросил. Не взял.

Аня сглотнула. Нет, не надо плакать. Ну и что – не разобрали угощения. Может, они не хотят? Может, у них класс ЗОЖ? Или даже школа ЗОЖ…

– А! – щелкнул пальцами парень. – Ты новенькая, и ты знакомишься? Какой хоть класс?

– Шестой, – еле выдавила из себя Аня и шмыгнула носом.

– У вас историю Алексей Михайлович ведет? – Парень снова щелкнул пальцами, радуясь узнаванию. – Он у нас классный. Пойдем!

Взял подарок и зашагал по этажу. Заглянул в кабинет. Крикнул с порога:

– Алексей Михайлович! Тут новенькая!

Красавец историк был окружен учениками, но повернулся, глянул на сумку.

– Это что? – сразу заглянул он в пакет. – Угощения для знакомства? И даже подарочки? О! Обожаю наклейки. Так можно чаю выпить! В столовой!

Он разом загреб все.

– Ты учителей всех прошла? – глянул он на Аню.

Та замотала головой. Учителей? Она же не для них…

– Ну так вперед! И в столовую! Там сейчас много кого можно найти. Ребята, – позвал он с любопытством смотрящих на них старшеклассников, – кто с нами пить чай?

Желающие тут же появились. Толпой зашагали по коридорам и лестницам. Пакетики дарили всем учителям без разбору.

– Это Аня, новенькая из шестого. Здравствуйте!

К столовой осталась пара шоколадок. Их дотошно делили.

– В прежней школе было по-другому? – тихо спросил историк, когда все рассаживались на лавках, перегоняя по поверхности стола стаканы с чаем.

Аня кивнула. Плакать больше не хотелось. Она потерла переносицу, провела костяшкой указательного пальца под глазом от внешнего уголка к носу. Может, Мышка была права? Три к носу, и все обойдется? Лошадь глупая! Все обойдется!

Впереди ее ждала суббота. И тогда многое изменится.

– Не забудь поблагодарить вот его, – историк показал на кудрявого.

– Спасибо! – кивнула Аня своему спасителю.

Парень вяло шевельнул пальцами. Он что-то выискивал в телефоне.

Глава третья
Они сказали: «Будет весело!»

До конца недели класс продолжал Аню не замечать. Конечно, специально! А как же иначе? К пятнице вышла соседка Лизы – Соня, и темноволосая Кика перебралась обратно к рыжей Маше. Буравчик, предчувствуя недоброе, сдвинулся на середину парты. Других мест не было. Аня подошла. Сосед смотрел в телефон, сопел.

– Буренин, двигайся! – приказала математичка.

– Я не могу сидеть у окна, от него дует, – важно сообщил Буренин. – Я тогда заболею.

– Давай я заболею, – согласилась Аня.

Класс хихикнул.

– Никто болеть не будет! – возразила математичка. – У нас нормальные окна, ниоткуда не дует. Буренин, двигайся! Будь мужчиной!