Вопреки ее волнениям, на утренней летучке не было ничего особенного, преподаватели входили, здоровались и отправлялись на занятия. Кто-то брал нужные материалы, кто-то просто на всякий случай сверялся с расписанием. Фрида, неловко потоптавшись среди опытных педагогов, с облегчением покинула учительскую и отправилась на урок к первокурсникам. После него у молодой учительницы по графику числилось окошко, а затем – занятие с тем самым курсом, который она всегда ждала больше остальных. Это были выпускники, и среди них учился Лекс, предмет ее воздыханий, чьи штаны и футболка сейчас так красиво смотрелись на этом странном Лючио. Именно от Лекса она и получила записку в виде самолетика, который зацепил ее крылом. Милый друг в коротком послании сообщал, с каким нетерпением он ждет сегодняшних занятий по ветробике. Парочка не особо таились в своих отношениях, но вот такие бумажные «птички», как называл их Лекс, всегда доставляли какую-то особенную радость, напоминая Фриде, как во время занятий она перебрасывалась записками с мальчишками еще в обычной школе. Предосудительного в их связи ничего не было. Кристоф, директор школы ветра, вообще довольно лояльно смотрел на многие вольности. Точнее, нужно было еще постараться, чтобы найти действия или вещи, находящиеся под запретом.

Несмотря на такой подход, Фрида его побаивалась, но причина крылась в ее старинной фобии: кажется, это называлось страхом перед авторитетными людьми и началось еще в детстве. Фрида старалась его перебороть и даже сама решила стать преподавателем, чтобы быть для других тем самым «авторитетным лицом». Но ее собственный страх не проходил. Как же тряслись руки, как колотилось сердце, замирая в груди и проваливаясь вниз, когда она шла к Кристофу в кабинет, чтобы предложить спортивную программу. Потом Фрида что-то долго и путано блеяла, стоя перед его столом и пытаясь изложить свои идеи, и влажными от волнения ладонями листала наброски, стыдливо подмечая, как они прилипают к дрожащим пальцам. Голос стал чужим, каким-то глухим и квакающим, и она захлебывалась этими звуками. Но умница Кристоф с достоинством выдержал эту отвратительную презентацию и сразу же ее одобрил, к полному изумлению Фриды.

Кристоф занял директорский пост около десяти лет назад, будучи совсем юным. Тогда ему едва исполнилось двадцать пять. У него было много идей, как можно реализовать потенциал ветра, причем он с легкостью находил способы воплощения своих задумок и сам активно участвовал в процессе, не сваливая работу на других. Школьный совет практически единогласно, без раздумий и споров, принял решение о его назначении. И если кто-то сомневался, что столь молодой человек сможет справиться с управлением таким грандиозным заведением, как школа ветра, то недюжинные организаторские способности Кристофа и его гибкий подход к любой проблеме, быстро расставили точки над i.

И сотрудники, и студенты гордились не только школой, но и директором, который никогда не докапывался до мелочей, смотрел сквозь пальцы на несерьезные огрехи в работе, не тянущие за собой вредных последствий. А еще у него было одно увлечение. Ему кто-то удивлялся, а кто-то над ним даже посмеивался, но тем не менее все его одобряли. Кристоф сильно, почти до одержимости, интересовался театром и вообще любыми видами искусства, для демонстрации которых необходима сцена, поэтому очень сильно старался развивать эту сторону жизни школы ветра. В длинном списке его творческих планов стояли курсы актерского мастерства и ораторского искусства, вокальные и музыкальные конкурсы, юмористические номера и как раз те самые спортивные танцы Фриды.

Сцена в школьном театре никогда не пустовала. Там либо проводились бесконечные репетиции, либо вечерами, в специально отведенные дни устраивались концерты и театральные постановки. Попробовать себя в роли молодого таланта мог любой желающий. Сам Кристоф тоже не отказывался от участия в подобных мероприятиях. Он неплохо пел, вполне сносно аккомпанируя себе на гитаре, и иногда читал со сцены стихи. У него был приятный, хорошо поставленный голос, а декламировал он с большим выражением, и послушать его выступления с удовольствием приходили и ученики, и преподаватели. Хотя все-таки Кристоф старался пореже маячить на сцене, оставляя другим как можно больше возможностей проявить себя. И казалось бы, грех робеть перед таким чудесным, творческим и демократичным руководителем, но Фрида ничего не могла с собой поделать.

Если от предвкушения занятия, где будет присутствовать ее любимый Лекс, у Фриды сладко замирало сердце, то вот свободное окошко ее тревожило. Именно на это время Фрида запланировала поход к директору. Все-таки нужно было сообщить о появлении Лючио в городе ветра. Этот человек явно попал сюда не по своей воле, ведь он сам был поражен, что здесь оказался! Вдруг Кристоф найдет возможность выпустить беднягу? Ведь это же по его распоряжению были запечатаны все возможные выходы. И по его приказу очень строго следили за тем, чтобы никто не пытался создавать новые. Вот, наверное, один из немногочисленных запретов, что наложил директор за время своего руководства. Однако все, кто отправлялся в этом году в школу ветра или просто в город, были осведомлены, что выйти им уже не удастся. Фрида даже слышала краем уха, что в некоторых случаях желающих тут остаться тестировали и тщательно проверяли, чтобы потом те не устраивали неприятных инцидентов. Сама она без раздумий согласилась на «добровольное заключение» в городе ветра. Воздушная стихия даровала столько возможностей, что отказаться от нее стало бы неразумным поступком. Уже за одно только ощущение свободы во время полета Фрида готова была поселиться здесь навсегда.

Впрочем, она являлась далеко не единственной почитательницей собственной стихии. В отличие от некоторых других школ, куда отправлялись с большой неохотой и нелюбовью к конкретному природному явлению, те, кто жил или учился в городе ветра, были буквально фанатами своего дела. О, как же горевали они в те последние шесть лет, когда все якобы улеглось и вернулось на круги своя. Теперь в их городе почти не звучала невероятная мелодия, которую пели ветры, просачиваясь в специальные прорези и отверстия. Волшебные тихие звуки, много лет наполнявшие улицы, стихли, лишь изредка возобновляясь, когда случайный порыв воздуха касался «музыкальных инструментов». Устав подниматься пешком по лестницам или ждать медленного механического лифта, улиткой ползающего вверх-вниз вдоль множества этажей, ученики и учителя перебрались из чудесного скального дома в обычное здание у подножия горы, где теперь размещалась школа. В отдалении от нее появился полигон. Там искусственно созданные потоки ветра гуляли, не прирученные и свободные. То были долгие и очень тоскливые шесть лет. Как же трудно оказалось смириться и принять то, что теперь здесь так будет всегда… Пока в один прекрасный день не взбунтовалась школа солнца. Точнее, несколько ее непокорных учеников.

* * *

Решение поговорить с Кристофом пришло к Фриде довольно быстро, еще на выходе из учительской. Странное дело: чем сильнее она отдалялась от своего нечаянного квартиранта, чем больше времени проходило с их встречи, тем яснее становилось в голове. Словно его близость погрузила ее в какой-то обманчивый сон, и разум Фриды оказался в плену необычайной мужской красоты. Боже, о чем она думала? Неужели всерьез собиралась прятать у себя в квартире не пойми откуда взявшегося человека, о котором не знала ничего, кроме имени, да и то, кажется, фальшивого? Он же не сказал, что его так зовут, а произнес: «Зови меня Лючио». А вдруг он опасен? Что, если это преступник, сбежавший через ту самую прорезь-молнию? И как теперь объясняться перед Лексом, куда подевалась его одежда?

На площадку, где должно было состояться занятие с первокурсниками, к которому она так тщательно вчера готовилась, Фрида прибыла уже полностью на взводе. Ребята были в сборе и ждали появления преподавателя. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, Фрида заставила себя расслабиться и усилием воли затолкала жуткие домыслы про преступника Лючио поглубже в голову. От этого урока зависело, как пойдет ее дальнейшая работа. Про сереброглазого красавца придется подумать позже. И сразу обсудить его с Кристофом. Правда, еще неизвестно, как сильно ей влетит за то, что она не сразу сообщила! От мыслей, что предстоит идти к директору с объяснительной, Фриду снова окатило жаркой панической волной.

Нет, это никуда не годится!

Фрида, приближаясь к ученикам, вдруг разбежалась, взмыла в воздух, свернулась клубком, прижав колени к груди, и сделала на лету несколько кувырков – сначала быстро, затем постепенно замедляясь. Снизу, сквозь ветер, шумевший в ушах, до нее донеслись восхищенные ахи и охи. Кажется, ей удалось сделать свое появление перед учениками весьма эффектным! Еще раз медленно перевернувшись в воздухе, Фрида распрямилась, приняла вертикальное положение и, вытянувшись в струнку, изящно развела руки в стороны. Позволив полюбоваться на свою спортивную фигуру, затянутую в голубое трико, молодая учительница наконец плавно опустилась на землю рядом с учениками. Ребята восторженно захлопали.

– Вот это да! Ого! – раздались голоса то там, то тут. – А мы что, тоже так сможем?

– Обязательно! – весело пообещала Фрида, чувствуя, что одержала маленькую победу над собой, а заодно завладела вниманием учеников, произведя нужное и такое правильное первое впечатление.

Она легкой походкой прошла в центр площадки. Ученики почтительно расступились, пропуская ее, а затем сомкнулись в неровный круг, с любопытством ожидая, какие еще фокусы покажет им новая учительница. Фрида же, чувствуя себя уже намного смелее, громко объявила:

– Эх, я заготовила специальную учебную демонстрацию, но не удержалась, чтобы не повыпендриваться на подходе!

Ее свойский шутливый тон был встречен дружелюбными смешками. Фрида уловила в глазах неподдельный интерес.

– Но вы же нам ее покажете? – загомонили со всех сторон, и Фрида мысленно добавила в копилку своих достижений еще один плюсик.

– Конечно! – сказала она. – Я не смогу лишить себя такого удовольствия. Приготовьтесь смотреть… и слушать.

Она замерла, чтобы поймать самый удобный поток воздуха, затем поднялась в нем над головами ребят и, отделив от него маленький ветерок, отправила его гулять вдоль дырчатых наличников и музыкальных флюгеров. Незатейливая и нежная мелодия полилась будто из флейты, а Фрида поплыла по воздуху в плавном танце, аккомпанируя сама себе. Возгласы внизу стихли. Все завороженно следили за своей новой учительницей.

Фрида не сделала ни единой ошибки. Она исполнила свой танец идеально. Начав медленно и аккуратно, постепенно ускоряла темп, усложняла движения, и ветерок в каменных прорезях вихрился все быстрее, издавая волшебные звуки, разносящиеся далеко по округе. Закончила выступление Фрида своим любимым пируэтом, взвившись высоко над плато и быстро завертевшись вокруг собственной оси. Под аплодисменты она опустилась на землю и широко улыбнулась.

– А теперь давайте учиться! – объявила она. – Предлагаю выстроиться в ряд, чтобы мне всех было видно. И я покажу вам первое упражнение!

* * *

Окрыленная успехом вводного урока, Фрида пришла к кабинету Кристофа почти без страха и в приподнятом настроении. Но на вопрос, сможет ли директор ее принять, его миловидная помощница равнодушно пожала плечами.

– А Кристофа сейчас нет, – сказала она. – Вечером зайдите, после всех занятий. Давайте я запишу на конкретное время, чтобы наверняка?

Фрида растерянно кивнула, подождала, пока помощница сделает отметку в журнале, и ушла. Боевой настрой сразу сдулся. Теперь нужно было как-то прождать до вечера, и, зная себя, Фрида была уверена, что к моменту аудиенции накрутит свои нервы до предела. А еще ей придется перенести встречу с Лексом, потому что она не сможет сразу после занятий привести его домой, где сейчас торчит этот Лючио. Мысленно пожелав надменному красавчику вылететь обратно в ту же прорезь, Фрида отправилась к себе. Раз уж выдался свободный час, можно сходить и проверить, что делает ее гость.

Фрида отперла дверь и вошла в квартиру. Внутри царила тишина. Пройдя по узенькому коридору, она заглянула на кухню. Там было чисто. Видимо, Лючио оказался аккуратным гостем и после завтрака все за собой прибрал.

Она застала Лючио в комнате задумчиво стоящим у раскрытого окна. Легкий ветер, пахнущий осенней листвой, трепал его волосы, и казалось, что это черные змеи извиваются на плечах. Одежда Лекса, такая привычная глазу, знакомая до маленькой дырочки на футболке и зацепки на одной из штанин, в какой-то миг словно смешала две реальности. Лючио так органично в ней смотрелся, словно именно он, а не Лекс часто бывал в этой комнате. Лючио казался таким уютным и домашним, и ей снова захотелось оставить его себе.

На звук ее шагов он обернулся, на лице мелькнуло странное выражение: то ли удивленное, то ли ироничное.