– Мне можно посмотреть? – я хотела видеть ту, с кем мне изменял Илья.

– Вообще-то не положено… – замялся Гусев. – Но мать ее уже опознала… Ладно, открой, – кивнул он врачу.

Тот так же медленно и торжественно поднял край простыни. Любовница моего мужа была молода и красива. Меньше тридцати, правильные тонкие черты лица, длинные светлые волосы золотистым ореолом лежали вокруг ее головы. И тоже пуля в лоб.

Я знала эту девушку. Не сразу поняла, откуда, но точно знала.

– Алина?.. Как вы назвали ее фамилию? – повернулась к следователю.

– Сидорина.

Фамилия мне ничего не говорила.

– Я знаю ее, только не могу вспомнить, откуда, – нахмурилась я, пытаясь припомнить, где видела девушку.

– Ее мать Ольга Андреевна Елисеева – подруга вашей свекрови. Они обе сидят в холле. Алина Михайловна была замужем, поэтому фамилии с матерью разные.

Точно! Меня словно молния пронзила. Я видела эту девушку на юбилее свекрови. Она поразила меня своей красотой и утонченностью. Алина была с мужем, каким-то блеклым и незаметным мужчиной под сорок. Я и запомнила эту пару только потому, что они внешне совершенно не подходили друг другу. Кажется, супруг Алины был завкафедрой в Политехническом институте. Значит, и ему наставили рога, как и мне.

Но как получилось, что мой муж и дочь лучшей подруги свекрови оказались любовниками? Свекровь никогда не испытывала ко мне нежных чувств, она не скрывала, что ей не нравился выбор сына.

В голове ядовитой змеей шевельнулась крамольная мысль – уж не пыталась ли Элла Борисовна свести Илью и Алину? Она всегда считала, что я не подхожу Илье – не их круга, не так воспитана, не тот институт окончила…

– Она в разводе? – задала я праздный вопрос следователю.

– Нет, – понимающе усмехнулся он.

– Значит, не я одна под подозрением, – я шагнула к двери.

– Я так и сказал – вы одна из подозреваемых, – сделал он упор на слове «одна». – Идет следствие, и под подозрением все, кто мог быть заинтересован в смерти вашего мужа и его любовницы.

– Понятно, – машинально кивнула в ответ. Это ничего не меняет, но хоть не я одна под подозрением.

В помещение перед моргом было пусто. Свекровь и ее подругу увела помощница следователя. Меньше всего мне сейчас хотелось видеть их. Откуда в Элле Борисовне столько ненависти ко мне? Неужели она и правда думает, что я смогла бы убить Илью и Алину? Узнай я про измену, я бы попыталась вернуть мужа, восстановить отношений. А уж никак не убивать хладнокровно и расчетливо. Я вообще не смогла бы убить человека. Да что человека, я и животное убить не смогла бы.

Измена – не тот грех, за который лишают жизни в наши дни. Он отвратителен, мерзок, грязен. Но поправим. Все можно исправить, из любой ситуации есть выход, только с того света нет.

– Шаронова отвезет вас домой, – я вздрогнула всем телом и отшатнулась от следователя. Его голос пронзил мой мозг и у меня снова заболели виски.

Надо попытаться успокоиться и взять себя в руки. Но это невозможно, я вся – комок нервов, вздрагиваю от громких звуков, шарахаюсь от тени или яркого света.

– Спасибо, – попыталась улыбнуться в ответ.

– Завтра сможете зайти ко мне после обеда? – следователь протянул мне визитку с адресом и телефоном.

– Да, – можно подумать, у меня есть выбор. – Я могу заняться подготовкой похорон?

– Разумеется, никто вам это не запрещает. Все необходимые экспертизы проведут в ближайшее время. Впрочем, тут и без анализов все понятно – огнестрел, – голос следователя снова отчужденный, холодный. Он не обязан мне сочувствовать. Он как врач – если будет жалеть пациента, не сможет лечить. Я понимала Гусева, но все равно мне хотелось услышать в его словах капельку сочувствия и доброты.

На парковке перед зданием судебной медицины стояло несколько полицейских машин и одна скорой помощи. У меня немного отлегло на душе – свекрови и ее подруги я не увидела.

Как я буду общаться с Эллой Борисовной после ее слов, после того, что она сделала? Теперь я уже не сомневалась – она приложила руку к тому, чтобы свести Илью и Алину. И она же обвинила меня в их смерти, обвинила и прокляла. Только ее проклятья мне не страшны – я потеряла мужа, что может причинить мне еще больше боли?

Уверена, Илья изменил под действием момента, он просто не смог устоять перед чарами эротичной блондинки, поддался искушению, пошел на поводу животных инстинктов. Я не виню его. Будь он жив, мы бы смогли разобраться в случившимся, возможно, поругались бы. Но в итоге я бы простила его, и мы снова были бы вместе. Жаль, он не узнал о том, что я беременна. Наверняка, был бы рад…

Отыскала глазами машину Шароновой. Девушка стояла рядом с ней и махнула мне рукой. Я поспешила подойти.

– Простите, что заставила ждать, – вздохнула я.

– Я все понимаю, – она распахнула передо мной дверцу.

– Спасибо, – неловко забралась на переднее сиденье. Платье прилипло к коленям и сковывало движения. На улице начало сентября, а жара как в июле.

Наверное, надо все-таки позвонить Элле Борисовне. Хочу я или нет, но мне придется общаться с ней по крайней мере до похорон. Сейчас надо столько всего сделать. А я понятия не имею, с чего начинать.

Неуместно весело и громко затрезвонил мобильник. Посмотрела на экран – звонил заместитель Ильи Федор Павлович Плетнев. Знает ли он, что произошло? Или ищет босса?

Ответила на вызов.

– Маргарита Витальевна, примите наши соболезнования, – голос Плетнев бархатный, печальный.

– Спасибо… – только и смогла выдавить я.

Сколько еще сегодня будет подобных звонков? Сколько раз мне вздрагивать от боли, отвечая на сочувствия друзей мужа?

– Администрация завода и город берет на себя организацию похорон, если только вы не против, – произнес Федор Павлович.

Ну вот, проблема с похоронами разрешилась сама собой. Только легче мне от этого не стало.

Глава 5

Федор Павлович зашел ко мне вечером. Меня всегда удивляло, что заместитель у Ильи намного старше его. Плетневу за пятьдесят, у него уже внуки. Солидный мужчина приятной располагающей наружности – слегка полноватый, с роскошной седой шевелюрой, аккуратными усами и небольшой бородкой, с мягкой улыбкой и добрым взглядом выразительных карих глаз. Он всегда напоминал мне Деда Мороза. Представлю, как обожают его внуки!

Начали обсуждать организацию похорон. По мне достойные похороны – это не дорогие венки, гроб из красного дерева и мавзолей над могилой. Память близких не в наружной показухе, она в сердце и в душе.

Я соглашалась со всем, что говорил Федор Павлович. Гражданская панихида и прощание в актовом зале завода, место погребения на центральной аллее, поминки в ресторане «Мираж».

– Понимаю, вам тяжело обсуждать подобные вещи, но нам требуется ваше одобрение, – виновато посмотрел на меня Федор Павлович. – Возможно, у вас есть какие-то пожелания? Бухгалтерия оплатит в пределах разумного.

– Нет, никаких особых пожеланий у меня нет, – качнула я головой. Может, это кощунственно, но я хотела одного – чтобы все поскорее закончилось.

Настойчиво зазвонил домофон. Меньше всего мне хотелось общаться с Верой Павловной. Я не сомневалась – это она пришла поддержать меня. Больше некому, я обзвонила знакомых и друзей, они придут только на похороны, хотя и предлагали помощь. К счастью, помощь мне не нужна, я была бесконечно благодарна администрации завода и коллегам мужа, что все печальные хлопоты они взяли на себя.

Но я ошиблась. Пришла старшая сестра Ильи Светлана. Она вошла в квартиру, бесцеремонно отодвинув меня и я сразу поняла – золовка пришла не с миром.

Светлана прошла в гостиную, по-хозяйски села в кресло, закинула ногу на ногу и посмотрела на меня строго, если не сказать со злостью. Удивительно, как она похожа на Илью. Тот, когда злился, так же выгибал дугой правую бровь. И так же кривил полные губы.

Светлые серые глаза Светланы смотрели на меня с презрительным прищуром. Она машинально коснулась рукой идеально уложенных русых волос. Светлана тщательно следила за собой, Илья поощрял и оплачивал ее походы в фитнес-клубы, к бесконечным косметологам и стилистам. А она платила ему бесконечной преданностью и заботой. Для Ильи она была настоящей старшей сестрой.

Подозревала – Светлана не вышла замуж чтобы продолжить быть рядом с братом, опекать его всю жизнь. Светлана ревновала Илью ко мне, как и Элла Борисовна. Для матери и сестры Ильи я осталась проходимкой, коварно соблазнившей и забравших у них любимого Илюшу.

– Это кто? – кивнула Светлана на Федора Павловича. – Из похоронного бюро?

– Это сестра Ильи Светлана Германовна, – представила я ее. – А это коллега Ильи Федор Павлович Плетнев. Администрация завода организует похороны.

– Ты почему разрешила хоронить Илью хрен знает кому? – прищурила она глаза. – Ты меня с матерью спросила? Экономишь на похоронах мужа? Денег жалко?

– О чем ты? – искренне удивилась я. – Мне предложили помощь на заводе, я согласилась. Что в этом такого?

– А мнение матери Ильи, а мое мнение? Нам не нужны нищенские похороны, мы хотим, чтобы все было по-людски, а не так – закопали и ладно. У мамы сердечный приступ, скорая за скорой, а ты просто взяла и наплевала на нее.

– Погоди, погоди, – попыталась я остановить возмущение Светланы. – Я даже не подумала, что вы будете против.

– А вы не додумались сначала зайти к матери вашего директора? – набросилась Светлана на Плетнева. – С какой стати вы вообще разговариваете с ней? – пренебрежительно кивнула она в мою сторону.

– Пожалуйста, не волнуйтесь так, – попытался успокоить Светлану Федор Павлович. – Мы обязательно узнали бы ваше мнение. Но сначала, естественно, обратились к вдове…

– Мой брат с ней разводился! – закричала Светлана, срываясь на фальцет. – Он уже и документы подготовил. Какая она вдова? Вы о матери Ильи подумали? Она сына потеряла. А эта только и мечтает, как бы побыстрее мужа закопать да наследство захапать.

– Не надо оскорблять Маргариту Витальевну, – попытался урезонить Светлану Плетнев. – У вас общее горе…

– Да какое у нее горе? – ткнула пальцем в мою сторону Светлана. – У этой что ли? Ей на Илью всегда было наплевать. Только и делала, что мозги ему клевала и денег требовала.

– Это неправда, – я чувствовала себя униженной и по моим щекам потекли слезы обиды. – Илья не собирался со мной разводиться. Мы так хорошо жили… – не сдержалась и разрыдалась я.

– Не прикидывайся, будто не знаешь, что он от тебя собирался уходить, – зло хмыкнула Светлана. – Адвокат уже документы подготовил. Не любил он тебя, Рита, никогда. Прав следователь, тебе была выгодна смерть Илюши. Только тебе, гадина!

– Светлана Германовна, немедленно прекратите! – повысил голос Плетнев. – Ведите себя достойно. Даже горе не дает вам права оскорблять Маргариту Витальевну. Я понимаю ваше состояние, но держите себя в руках и не кидайтесь голословными обвинениями.

– Следователь во всем разберется, – скрестила руки на груди Светлана. – И до истины докопается, не сомневайся, Риточка. Так где вы хоронить Илюшу собираетесь? На задворках? Или вообще за оградой? – перевела она горящий гневом взгляд на Плетнева.

Тот протянул ей мобильник:

– Полистайте – центральная аллея.

– От входа дальше не было? – Светлана нервно листала фотографии. – Тут же одни бандиты похоронены! Вы в своем уме? Вы что нам предлагаете?

– Если вас не устраивает, можете выбрать участок сами, – раздраженно пожал плечами Федор Павлович. – Но и оплачивать будете сами. Это – жест доброй воли администрации завода.

– Ладно, пусть будет тут, – оскорбленно поджала губы Светлана. – А памятник?

– Через год поставите, какой посчитаете нужным.

– За свой счет? – уставилась на Плетнева Светлана.

– Не думаю, что мы сможем оплатить то, что вы выберете. Простите, но финансирование подобных вещей не включены в бюджет завода.