С чего начиналась эта трагедия, и почему русские князья не смогли ее предотвратить? Чтобы ответить на этот вопрос, надо представить, какая сила двигалась на Русь. Монгольская держава, которая возникла на степных просторах Центральной Азии в конце XII – начале XIII века, образовалась в результате междоусобных войн многочисленных кочевых племен. Разноплеменную и очень воинственную, агрессивную массу в 1206 году объединил Темучин, провозгласивший себя Чингисханом. Это имя или титул трактуется по-разному: «Посланник неба», «Великий хан», «Потрясатель Вселенной». Чингисхан определил целью своего государства завоевание мира. Идея упала на подготовленную почву, и весь монгольский народ стал войском. Армия делилась на десятки – это так называемая семья, сотни – род, тысячи – несколько родов. Следующая единица – тьма – это уже 10-тысячный отряд. Все были связаны жесточайшей дисциплиной и круговой порукой. Если один воин струсил в бою, то уничтожалась вся семья – 10 человек. История существования монгольской империи – это история войн.

Первой мощь монгольских ударов приняла северная китайская империя Цзинь, которая стойко сражалась, но устоять не смогла. К 1215 году был захвачен весь Северный Китай. Затем настал черед среднеазиатского государства Хорезмшахов: под натиском монголов за три года пали богатейшие и красивейшие города Бухара, Самарканд, Хорезм, Ургенч… После Средней Азии полчища Чингисхана проходят войной Северный Иран, Афганистан, Ближний Восток, Закавказье, и в 1222 году 30-тысячная конница Джебе и Субэдэя врывается в половецкие степи. Здесь обретались аланы, кочевали половцы. Вместе они попытались остановить натиск, но не смогли этого сделать и были разгромлены. Часть половцев бежали в Крым, их преследовали монголы и взяли город Сурож (Судак).

Половецкий хан Котян первым делом обратился за помощью к галичскому князю Мстиславу Удалому, женатому на его дочери. Аргумент был серьезным, его приводит Галицко-Волынская летопись: «Если вы нам не поможете, то сегодня мы были побиты, а вы завтра побиты будете»^[47].

Совет князей в Киеве решил помочь половцам и себе: лучше встретить врага на чужой земле, чем на своей. Но объединить всех русских князей на борьбу с нашествием не удалось. В поход не пошел великий князь владимирский Юрий Всеволодович, он выслал лишь отряд своего племянника, да и тот к битве не успел. Тем не менее войско собралось немалое – около 103 тысяч воинов. Но у этого войска отсутствовало единое командование, каждый князь действовал на свое усмотрение. А киевский князь Мстислав Романович и вовсе бездействовал: он наблюдал за битвой со стороны, сидя в укрепленном лагере на холме, и не помог Мстиславу галичскому, так как враждовал с ним.

Сражение состоялось на реке Калке 31 мая 1223 года. Поражение стало ошеломляющим, таких потерь Русь еще не знала: погибли 12 князей и 70 тысяч воинов. Такие цифры приводит историк В. Н. Татищев. Есть и такой подсчет: от Калки возвратился лишь один из десяти воинов. И другой печальный итог той битвы: монголы вернулись домой с полным убеждением, что раздробленная Русь не способна оказать сопротивление. Однако русские князья никаких выводов для себя не сделали, думали, надеялись, что татары ушли и больше не вернутся.

Но они вернулись. Весной 1237 года монгольские отряды стали появляться у русских границ. Русские князья попытались обсудить совместные действия, но так и не смогли договориться. А к осени и вовсе успокоились, поскольку кочевники прежде нападали весной или летом. Но у монголов был другой расчет: использовать замерзшие реки как дороги, а заготовленное русскими поселениями сено – как корм для монгольских лошадей. В начале декабря 1237 года войска Батыя уже были на рязанской земле. Князь рязанский обратился за помощью к черниговскому князю Михаилу, владимирскому Юрию Всеволодовичу, но никто ему не помог. Рязанцы и их князь Юрий Иванович мужественно сражались и на поле боя, и в самом городе, но победа досталась Батыю.

Об этом событии рассказывает «Повесть о разорении Рязани Батыем»: «А в шестой день спозаранку пошли поганые на город – одни с огнями, другие с пороками, а третьи с бесчисленными лестницами – и взяли град Рязань месяца декабря в двадцать первый день. И пришли в церковь соборную пресвятой Богородицы, и великую княгиню Агриппину, мать великого князя, со снохами и прочими княгинями посекли мечами, а епископа и священников огню предали – во святой церкви пожгли, и иные многие от оружия пали. И в городе много людей, и жен, и детей мечами посекли. А других в реке потопили, а священников и иноков без остатка посекли, и весь град пожгли… А храмы божии разорили и во святых алтарях много крови пролили. И не осталось в городе ни одного живого: все равно умерли и единую чашу смертную испили. Не было тут ни стонущего, ни плачущего – ни отца и матери о детях, ни детей об отце и матери, ни брата о брате, ни сродников о сродниках, но все вместе лежали мертвые. И было все то за грехи наши»^[48].

Столь большое цитирование требуется потому, что описание рязанского побоища характерно и для других сражений татарского нашествия, и в других землях монгольское войско несло разорение, смерть и страдания русским городам и людям. Достаточно сказать, что город Рязань как таковой на старом месте перестал существовать навсегда, столь велики были разорения – он фактически был уничтожен.

Батый двинулся дальше в земли Владимиро-Суздальского княжества, разорив по пути Коломну, Москву, и в начале февраля 1238 года его войска уже стояли под стенами Владимира. Все повторилось: монголы ворвались в город, княжеская семья, бояре и посадские люди спрятались в Успенском соборе. Храм был подожжен, все погибли в огне. Город был полностью разорен и разграблен. За февраль 1238 года Батый захватил 14 городов Северо-Восточной Руси, пока владимирский князь Юрий Всеволодович пытался собрать рать. Ему удалось создать войско числом около 25 тысяч, но на помощь к нему не пришли ни его родной брат Ярослав Всеволодович, который правил в Киеве, ни княживший в Новгороде его сын Александр Ярославич, будущий Невский. На реке Сити 4 февраля 1238 года великий владимирский князь Юрий Всеволодович дал свой последний бой монголам, его обезглавленное тело нашли на поле боя.

Княжества Южной Руси были покорены в 1239 году, осенью 1240 года захвачен Киев. Отметим, что княживший тогда в Киеве Михаил Всеволодович вообще не стал готовиться к обороне, а попросту сбежал в Венгрию. Галицкий князь Даниил Романович подобрал брошенный и никому не нужный Киев, посадил там своего воеводу Дмитра, который и оборонял город. И в Киеве, как и в других русских городах, жители будут сражаться героически, последние из них укроются в Десятинной церкви, там и погибнут под стенами рухнувшего храма.

После Киева будут захвачены города Галицко-Волынского княжества. Трудно татарам достанется Владимир-Волынский. Его жители защищались до последних сил, когда же татары ворвались в город, то они, озлобленные, вбивали железные гвозди в головы плененным защитникам города – такая звериная жестокость. Сам князь Даниил Романович тоже убежит в Венгрию и вернется в свои разоренные земли лишь после того, как монголы покинут их. Из русских земель не подвергся разорению Новгород, хотя и он признает власть Батыя. Еще двум княжествам – Полоцкому и Смоленскому – удалось избежать нашествия.

Итак, Русь пала под натиском монголо-татарских войск, русские княжества были покорены, города разорены, большое количество людей истреблено. Могла ли Русь устоять? Чтобы ответить утвердительно на этот вопрос, нужно сразу же оговорить несколько «если бы». Условий набирается так много, и они настолько сложны и невыполнимы, что очевиден другой ответ: нет, Русь, в том состоянии, в каком она оказалась накануне нашествия, не могла устоять против натиска монголо-татарской военной машины.

Конечно, главнейшая из причин – это разобщенность княжеств и враждебное отношение князей друг к другу. Достаточно вспомнить, как Мстислав Киевский спокойно наблюдал с холма за гибелью воинов его двоюродного брата Мстислава Галицкого. Иногда можно встретить объяснения: не знали, не понимали степени опасности для всей Руси татарского набега в 1223 году. Допустим, тогда не знали и не понимали, хотя это никак не оправдывает русских князей. Но потом, когда уже Русь стонала под татарским игом, разве не они приглашали монгольские отряды для нападения на своего соседа, брата своего – русского князя? Разобщенность и враждебность долго еще будут определять состояние русских земель.

Важнейшей причиной поражения, конечно, было и военное превосходство монголо-татарских войск. Превосходство во всем: в количестве воинов, в дисциплине и натренированности, вооружении. На Батыя работала научная и инженерная мысль всего завоеванного им Востока, воплощенная в разного рода машины и механизмы, которых не было у русских, и силу которых не выдерживали деревянные защитные сооружения городов. У монголов даже луки стреляли дальше, чем у их противников. Еще Чингисхан создал своего рода новый вид войск – тяжелую конницу, которая, как правило, завершала разгром окруженного неприятеля.

Надо понимать и то, что у Батыя была фактически профессиональная армия, выученная и вымуштрованная в боях и походах, а у русских – народное ополчение. У Батыя за десятилетия войн выросли полководцы, а русские дружины возглавляли князья земель, кто-то из них имел полководческие способности, а другие нет. Все это, конечно, влияло на исход сражений.

Разгромам подвергались и войска западных европейских держав, куда направился Батый после покорения Руси. В 1242 году он дошел до Адриатического моря и повернул назад, получив известие о смерти в Каракоруме верховного хана Угедея. Правда, в Монголию Батый не поехал, он организовал собственную столицу, город Сарай, в низовьях Волги, там и укрепился. У историков нет единого мнения о причинах, побудивших Батыя завершить поход на запад, не дойдя до последнего моря, то есть до Атлантического океана, – сопротивление ли европейских княжеств, усталость ли монгольских войск (а смерть верховного хана Угедея явилась лишь удобным предлогом), или же все вместе взятое. Но бесспорно и другое: ударную мощь монгольского войска поглотила Русь, на просторах которой полегло немало захватчиков, и спасла тем самым европейские государства от такой же тяжелой участи, какая постигла ее. Русь не смогла тогда соответствовать восточному вызову, но она смягчила его для европейских стран.

О том, что участь, которая постигла Русь, была страшна и непосильна, имеется множество примеров. Письменные памятники, археологические материалы рисуют поистине ужасающую картину разорения. Исследователь А. Ю. Дворниченко приводит такие данные: «Целые районы, ранее густо населенные, обезлюдели: население или было уничтожено, или перешло в другую местность. Страшно пострадал сельский люд: вместо пашни во многих местах теперь простирались пустоши и лядины, заброшенные участки когда-то окультуренной земли… Из известных по археологическим раскопкам 74 русских городов 49 были разрушены монголами, в 14 городах жизнь не возобновлялась вообще, 15 бывших городов стали селами»^[49].

К сказанному можно добавить, что сильно пострадали ремесла, так как татары забирали в плен умелых мастеров, пострадала культура – в огне пожаров погибли уникальные памятники древнерусской культуры и письменности. И потому мы не можем анализировать внутреннюю жизнь русских княжеств, не обращая внимания на татарский фактор.

Рассмотрим теперь взаимоотношения, которые установились между русскими княжествами и монгольской державой. Мы уже говорили, что Батый, вернувшись из западноевропейского похода, обосновался в новой столице своего государства, получившего название Орда или Золотая Орда. После смерти великого владимирского князя Юрия Всеволодовича великокняжеский стол доставался старшему в роду Ярославу Всеволодовичу, который сохранил за собой и Переяславль. Его старший сын Александр, уже совершеннолетний к тому времени, оставался княжить в Новгороде.

После военного покорения Руси начинается политическое и административное подчинение русских княжеств. Уже в 1243 году великому владимирскому князю Ярославу Всеволодовичу пришел вызов в ставку Батыя, где он получил утверждение на великое княжение. При этом он вынужден был оставить в Сарае в качестве заложника своего сына Святослава, а младшему сыну Константину пришлось ехать в Каракорум, где он получил для отца ярлык, подтверждавший право на великое княжение.