И влюбилась на свою голову! С этого момента Есенин – её страсть, её безответная любовь, которая болит и кровоточит. Галя не просто влюблена. Она буквально фанатеет от поэта. Но он весь принадлежит несравненной Айседоре Дункан. Куда Гале соревноваться с великой танцовщицей. Разве она ей ровня? В попытках как-то выговориться о своих чувствах Галя ведёт личный дневник:

«Хотела бы я знать, какой лгун сказал, что можно быть неревнивым! Ей-богу, хотела бы посмотреть на этого идиота! Вот ерунда! Можно великолепно владеть, управлять собой, можно не подать вида, больше того – можно разыграть счастливую, когда чувствуешь на самом деле, что ты – вторая; можно, наконец, даже себя обманывать, но всё-таки, если любишь так по-настоящему – нельзя быть спокойной, когда любимый видит, чувствует другую».

Окунувшись в отношения с Айседорой, Есенин совершенно забывает Галю, которая тайно по нему страдает. Но однажды он всё-таки видит её в «Стойле Пегаса» и подходит обменяться парой слов. Это замечает Айседора. Из воспоминаний Стырской:

«Галя улыбалась презрительно и иронически, смотря в глаза Айседоре Дункан, которая занервничала и спросила ревниво: "Кто это?" И, встав с кушетки, подозвала Есенина к себе, а затем решительно вывела его из "Стойла Пегаса"».

Ревнует!

Глава 3
За границей

Мировая слава ждёт

В разговорах о Есенине Айседора часто восклицает:

«– Он очарователен! Он – ангел! Я очень люблю Сергея Александровича! Он – гений! Я поеду с ним в Европу и в Америку, я сделаю его знаменитым на весь мир! Весь мир склонится перед Есениным и мною!»

Пафос этих слов будоражит сознание Есенина. Ведь он не просто грезит мировой славой – он болен ею. Он призрачно воображает себя на сцене мировых театров, где читает свою лирику, поднимает вверх правую руку, жестикулируя ею в воздухе и сопровождая надрывным, громким голосом.

Трубит, трубит погибельный рог! Как же быть, как же быть теперь нам На измызганных ляжках дорог?

А после он закончит, и последнее его слово взорвётся эхом большого зала. И они, иностранцы, рукоплещут ему. И весь зал сорвётся в едином порыве: «Есенин, Есенин, Есенин». Елизавета Стырская вспоминала:

«Есенин начал мечтать о мировой славе, о том, чтобы им восхищался мир».

Но иллюзорные мысли о мировой славе вступают в конфликт с другими чувствами, которые мучают Есенина в реальности. Ближе к весне 1922 года он начинает уставать от отношений с Дункан. Он перестаёт идеализировать свою возлюбленную, начинает видеть негативные стороны. Их отношения переходят на новую стадию. Постоянное стремление Айседоры опекать его и ограничивать вызывает в Есенине раздражение. И он, подобно ребёнку, убегает из дома и ищет дружеское плечо, кому он может пожаловаться и излить своё недовольство. В один из поздних вечеров он заявляется к Елизавете Стырской:

«– Можно у тебя переночевать? Айседора меня везде ищет, а я не хочу возвращаться, я ушёл навсегда.

В те времена топили только в той комнате, где спали. Я объяснила ему, что там, где он хочет спать, печки нет, и он будет мёрзнуть.

– Это ничего… Я не хочу на Пречистенку. Накроюсь пальто, и будет тепло.

– Ну ладно, оставайся.

В мрачном молчании вышагивал Есенин по комнате. Как он изменился. Лицо бледное, с зеленоватым оттенком, складки у глаз, потерявших свою синеву, ставших бесцветными, как слёзы, клейкие, растрёпанные, потерявшие свой блеск волосы. Есенин был трезв. <..>

– Что с тобой, Сергей, любовь, страдания, безумие?

Он посмотрел на меня исподлобья и сказал тихо, запинаясь и тяжело вздыхая:

– Не знаю. Ничего похожего с тем, что было в моей жизни до сих пор. Айседора имеет надо мной дьявольскую власть. Когда я ухожу, то думаю, что никогда больше не вернусь, а назавтра или послезавтра я возвращаюсь. Мне часто кажется, что я её ненавижу. Она – чужая! Понимаешь, совсем чужая. Смотрю на неё, и мне почти смешно, что она хочет быть моей женой. Она?! На что мне она? Что я ей? Мои стихи… Моё имя… Ведь я Есенин… Я люблю Россию, коров, крестьян, деревню… А она любит греческие вазы… ха… ха… ха… В греческих вазах моё молоко скиснет… У неё такие пустые глаза… Чужое лицо… жесты, голос, слова – всё чужое!..

И всё-таки я к ней возвращаюсь. Она умна! Она очень умна! И она любит меня. Меня трогают её слезы, её забавный русский язык… Иногда мне с ней так хорошо! По-настоящему хорошо! Когда мы одни… Когда мы молчим… или когда я читаю ей стихи. Не удивляйся, я прочёл ей много стихов, она понимает их, ей-богу, понимает. Своей интуицией, любовью… Она меня очень любит. Не думай, что я из-за денег, из-за славы!.. Я плюю на это! Моя слава больше её! Я – Есенин! Денег у меня было много и будет много, что мне нужно – её?! Всё это мерзкие сплетни! Это всё завистники, желающие половить рыбку в мутной воде!

Всё это меня оскорбляет. Я ко всем холоден! Она стара… ну, если уж… Но мне интересно жить с ней, и мне это нравится… Знаешь, она иногда совсем молодая, совсем молодая. Она удовлетворяет меня и любит и живёт по-молодому. После неё молодые мне кажутся скучными – ты не поверишь.

– Почему же ты тогда от неё убегаешь?

– Не знаю. Не нахожу ответа. Иногда мне хочется разнести всё в Балашовском особняке, камня на камне не оставить. И её в пыль!»

На следующий день он всё же возвращается на Пречистенку. Он вновь в объятиях Айседоры, но в его душе уже копятся противоречия, которые он и сам не в состоянии объяснить. В нём бушуют эмоции, которые пока раскалены и не поддаются анализу. Да, Айседора любит его, заботится и ласкает. Он и сам бессознательно ощущает, что ему нравится эта опека. Подобно матери, она оберегает его от многих проблем, которые, как ей кажется, принесут ему вред. И он купается в этой ласке. Но если одна сторона его личности стремится к получению материнской любви, другая ей сопротивляется. В нём конфликтуют внутренний ребёнок и взрослый. Поменять эту модель взаимоотношений и проявить внутреннего взрослого Есенин не в состоянии, так как Айседора имеет над ним власть и играет роль контролирующего родителя, а в самом Есенине доминирует эго-состояние ребёнка. Такая выстроенная модель взаимоотношений и вынуждает его подчиняться. Тем не менее, такая модель взаимоотношений является нездоровой, поэтому внутри Есенин и испытывает дискомфорт.

Во многом Есенина рядом с Дункан удерживает её мировая слава. Его опьяняет и притягивает тот яркий шлейф популярности, который тянется за Айседорой. Ему кажется, что он разделяет с ней эту славу. Когда у Айседоры проходят концерты Есенин радостно зазывает на них всех знакомых. Ему кажется, что он – часть её успеха. Но и тут его раздирают противоречия. Слава Айседоры одновременно и возбуждает, и раздражает его. Овации, которые льются на Дункан после каждого выступления, иголкой колют его глубоко в сердце. В ту же ночь он признаётся Стырской: «Мне неприятно слышать, что ей аплодируют в театре». Это очень важная эмоция, и мы обязаны её зафиксировать. Танцы кажутся ему вздором, и он не готов принимать чужую славу со спокойствием в душе, так как имеет притязания на собственное величие. И тут мы постепенно подходим к пониманию внутреннего конфликта у Есенина. С одной стороны, он хочет слиться со славой Айседоры и забрать свой кусок, с другой – его раздражает её слава. Это противоречие тянет его в противоположные стороны.

Всё больше их отношения принимают нездоровый характер. У обоих эмоциональная привязанность и при этом неспособность принять друг друга такими, какие они есть. Айседора тотально контролирует Есенина и стремится изменить его прежний жизненный уклад, стиль одежды и т. д. При этом она идеализирует своего партнёра и желает принести к его ногам все блага мира. Она воспринимает его, как сыночка, которому нельзя быть самостоятельным, так как он может пострадать. У Есенина же совсем иные чувства. Он стал испытывать раздражение к Айседоре, а разговоры о ней всё чаще имеют негативный окрас. При этом он молча подчиняется её воле, а об истинных чувствах рассказывает не любимой, а сторонней женщине. Он недоволен моделью их отношений, но продолжает в них оставаться. К чему это приведёт?

Заграничное турне

22 апреля 1922 года в США умирает мать Айседоры. Возможно, эта трагическая весть усиливает её желание поехать на родину. Не забывает она и о гастролях и готовится к выступлениям в Европе и Америке. Она ведёт переписку со своим антрепренёром, Солом Юроком. Обсуждаются даты выступлений и гонорары. Есенин тоже не сидит на месте. Это шанс его мировой славы, о которой он мечтает. Узнав, что первой остановкой будет Берлин, он пишет туда Александру Кусикову:

«Сандро! Пятого мая выезжаю. Сделай объявление в газетах о предстоящем нашем вечере на обоих языках. Есенин».

Но пятого мая выехать не удаётся по бюрократическим причинам.

2 мая Сергей Есенин и Айседора Дункан регистрируют свой брак. Для Айседоры это – поистине историческое событие, ведь она никогда не выходила замуж. Сложно сегодня сказать, ради чего она пошла на такой шаг: истинная любовь или запрет для Есенина выехать за рубеж, если он не станет её мужем. А ведь она так хочет показать миру русского поэта. Возможно, это желание и подвигло её на такой шаг. Но, по воспоминаниям современников, она искренне веселится, кричит: «Свадьба». Для Есенина же этот брак – ключик к мировой славе, которую он жаждет заполучить.

Рано утром 10 мая супруги вылетают с московского аэродрома в Берлин. Назад они вернутся только через полтора года. Айседора будет уставшая и измотанная, а Есенин будет полностью эмоционально сломлен и пристрастится к алкоголю. Но об этом позже.

Берлин

Вечером 10 мая шестиместный самолёт приземляется в Кёнигсберге, откуда молодожёны поездом отправляются в Берлин. Есенин впервые оказывается не просто в другой стране. Для него, крестьянского сына из русской деревни, это совершенно новый мир со своими правилами, образом жизни и законами.

В 1921 году в Берлине живёт очень много эмигрантов из России: белогвардейцы, разорившиеся купцы, дворяне, царские чиновники, художники, писатели, аристократы – вынужденные спасаться от новой советской власти.

Недалеко от Бранденбургских ворот, в самом начале бульвара Унтер-ден-Линден располагается отель «Адлон». Открытый в 1907 году он когда-то считался лучшим отелем в Берлине. Утром 11 мая 1922 года в фойе отеля заходят Сергей Есенин и Айседора Дункан. Из воспоминаний Натальи Крандиевской-Толстой:

«Айседора и Есенин занимали две большие комнаты в отеле "Адлон" на Унтер-ден-Линден. Они жили широко, располагая, по-видимому, как раз тем количеством денег, какое даёт возможность пренебрежительного к ним отношения. Дункан только что заложила свой дом в окрестностях Лондона и вела переговоры о продаже дома в Париже. Дункан очень любила "Адлон" и в Берлине это был её любимый отель. Пребывание молодожёнов в Берлине надолго осядет в памяти современников. Уехав из России, где бытовые удобства оставляют желать лучшего, молодожёны наконец-то погружаются в комфорт Европы, чувствуя в нём "как в своей тарелке"».

Для Дункан Европа и вправду является родным домом. Она привыкла путешествовать по миру и утопать в роскоши мягких европейских диванов, ожидая, когда официант принесёт бокал дорогого шампанского. Мир роскоши и биржевых маклеров стал частью её мироощущения и не вызывал никаких эмоций. Для неё это была обыденность. Окружившим её репортёрам она признаётся:

«Я люблю русский народ и намереваюсь вернуться в Россию в будущем году. Тем не менее, очень приятно приехать сюда, где тебя ждёт горячая вода, салфетки, тепло и т. п.».