Напоследок он бросил взгляд на круглое озеро, появившееся в результате проседания грунта. В центре него появились пузыри газа, белую дымку которого развеивал ветер. Игорь бросил прощальный взгляд на ангар, приютивший большое количество людей, укрывший их в зимнюю непогоду. Жаль было покидать это место, но обострившаяся интуиция подсказывала ему, что видит он его в последний раз.

У места переправы, где стояла лодка, народ стал собираться в кучу, с облегчением сбрасывая с плеч тяжёлый груз. Алёне дорога далась тяжело. Живот у неё был большим. Ребёнок то и дело обозначал свои действия выпирающими шишками на нём. Приходилось часто останавливаться, чтобы супруга Дениса смогла отдохнуть. В самом начале пути он забрал лямку из её рук и нёс две сумки сам и одну напополам с матерью. И всё равно, глядя на то, как Алёна мучительно переносит дорогу, Денис стал опасаться, что у неё могут случиться преждевременные схватки.

Они поравнялись с ожидающими людьми одновременно с Игорем. Глава общины тоже выбился из сил из-за непомерно тяжёлой ноши.

– Ух ты, блин. – Он утёр бегущий со лба ручьями пот и сел на груз в корыте. – Денис, не приглядели место?

– Не успели.

– Они чуть под гейзеры не попали, – заступилась за сына мать.

– Серьёзно?

– Да, мы задержались под мостом из-за ливня.

– Прямо не пошли?

– Нет, дорога там не очень, путаная.

– А теперь её и вовсе нет. Что вы видели? – спросил Игорь.

Народ подтянулся послушать.

– Мы как раз через Коростели перебирались, когда прямо рядом с нами в воде начала появляться воронка. Мы гребли как ненормальные. А потом из неё поднялся первый пузырь. Он пах сероводородом, что меня напугало. Правда, это помогло нам справиться с течением и выйти за его пределы. Потом начали бить гейзеры, а дальше я решил, что надо возвращаться, поскольку появилось чувство, что это извержение как-то заденет и наш лагерь.

– И оказался прав, – закончила мысль мать Дениса.

– Я вижу, Инна, Денис толковый парень. Всё правильно сделал. Скажи, а Маяк с виду безопасен?

– С виду да, безопасен.

– Ладно, хорошо, будем переправляться на гору.

Помимо лодки, на которой плавал Денис с товарищами, имелись ещё и две другие. Первая экспериментальная, с кучей огрехов и сомнительных конструкторских решений. Её использовали под вещи, потому что она была слишком неустойчивой. В ней даже грести было страшно, потому что она опасно раскачивалась с борта на борт.

Денис перевозил Алёну и мать самостоятельно, не доверив самый ценный груз никому. Переправа затянулась до самой ночи. Когда уже стало совсем ничего не видно, её прекратили. Ночи после катастрофы сделались намного темнее, чем прежде. Сумерки быстро переходили в непроглядную тьму.

Ночью случился дождь. Небольшой, но промочивший одежду. Периодически дрожала земля, а со стороны новой достопримечательности регулярно доносились пугающие звуки. Утром стало зябко. От воды поднимался туман. Поёживаясь от холода, народ начал собираться в дорогу.

Артём и Фёдор вызвались быть провожатыми, показывая безопасную дорогу. Денис остался на переправе, чтобы помочь с ней, а затем вести по Маяку тех, кто переправится позже.

Через два часа все жители лагеря находились по другую сторону водораздела. Солнце начало пригревать, разгоняя утренний туман. Исходящая паром воронка предстала перед людьми во всём своём разрушительном великолепии. Она пыхтела смрадными выбросами и шипела, как паровоз, пугая детей.

Колонна растянулась далеко и была похожа на огромную змею, ползущую в гору. Денис снова оказался позади всех. Он шёл рядом с Алёной, матерью и Игорем, надрывающимся под тяжёлым корытом.

– Что там? – поинтересовался Денис.

– Запчасти для парового электрогенератора.

– Да? – удивился Денис. – Из пара можно получить электричество?

– А почему бы и нет? Вы же можете получить его, вращая ногами колесо с встроенным динамо.

– Ну да, – согласился Денис. – Я вообще-то в этой теме полный профан. Мамино воспитание, – пошутил он.

– Я научу тебя некоторым вещам, – пообещал Игорь.

По воздуху пронёсся низкий гул, пугающий своей силой. Денис обернулся. При свете дня с высоты горы была видна территория, на которой находился их лагерь, – округлая крыша ангара и часть забора. Но там что-то происходило. Ангар, как сначала решил Денис, из-за горячего воздуха, бьющего из воронки, будто бы заколебался. Но чем дальше он наблюдал, тем отчётливее понимал, что марево здесь ни при чём. Ангар медленно погружался под землю, как в трясину.

Народ замер, наблюдая за тем, как казавшееся день назад надёжным прибежище исчезает, проваливаясь в землю, как в болотную топь. Полное погружение ангара увидеть не удалось из-за пара, появившегося на большой территории. Земля дрогнула и заколебалась гораздо ближе к людям. Кучи строительного мусора, смытые с Маяка вниз, начали медленно погружаться в воду.

– Не стойте, поднимайтесь выше! – выкрикнул Игорь.

«Змея» уныло и обречённо потянулась в гору.

Глава 3

В ста километрах к западу от Оренбурга есть одно интересное место – мужской монастырь. В дореволюционные времена одному человеку пришла идея выкопать в холме, что возвышался над деревней, пещеры и предаться в них богоугодным делам. Так получился монастырь, в тёмных кельях которого служили Богу люди, решившие отказаться от мирской жизни.

Порода, из которой состоял холм, была обычным песчаником, податливым для работ и проницаемым для воздуха. Даже в маленькой келье, где постоянно горела свеча и молился человек, никогда не было недостатка кислорода. Под монастырём из земли бил родник с чистейшей водой. Молва быстро приписала ему целебные свойства, которыми он, скорее всего, не обладал.

В советские времена монастырь прикрыли, а все входы засыпали землёй. Но после окончания советского периода монастырь вернули к жизни. Откопали пещеры, построили церковь, родник огородили красивой деревянной изгородью. Слава о монастыре снова разлетелась по округе.

Накануне катастрофы с деревенскими котами служился форменный ужас. Они, как по команде, превратились в одержимых нечистой силой животных. Человеку из-за особенностей мышления, основанного на предыдущем опыте, сложнее, чем кошке, понять сигналы, которые подаёт природа. Домашние животные намного раньше людей почувствовали наступление грандиозных изменений.

Среди жителей деревни пополз слух о том, что кошками овладела какая-то нечисть. Собрав домашних питомцев, люди понесли их к монастырю, чтобы батюшки провели с ними работу. Собственно, так кошки и остались в тёмных ходах монастыря.

Разрушительная волна землетрясения в мгновение ока уничтожила деревню, а накрывшее через некоторое время пекло добило её. Немногим удалось добежать до монастыря, превратившегося в настоящее прибежище. Те, кто успели это сделать, основали ещё одну общину. Помня о том, что основной причиной их спасения оказались подземные пещеры, выжившие не стали думать о возведении жилья на поверхности. Спасшиеся люди расширяли ходы и копали новые пещеры, которые благоустраивали для полноценной жизни.

Кошки поначалу воспринимались как неприкосновенный запас на случай голода. Их было много, бегающих в тёмных ходах монастыря, и множились они ещё активнее. В какой-то период времени кошки даже стали чуть не основным блюдом, особенно зимой. Однако старец, батюшка Кирилл, напомнил людям, что именно эти животные спасли многих, предупредив о надвигающейся катастрофе. Оставшиеся животные были спасены. Народ озаботился поиском пропитания, исследуя окрестности и забираясь во все места, в которых нашлось чем поживиться.

Так, в подвалах фирмы, занимающейся выращиванием вешенок и шампиньонов, удалось найти живой мицелий и с божьей помощью научиться выращивать грибы для собственного потребления. Под толщей пропёкшейся пшеницы на элеваторе были найдены несколько центнеров живого зерна, оставленные на выращивание урожая. Большое количество испорченного зерна всё же годилось для пропитания, и использовали его с умом.

Для сотни человек, набравшихся за более чем полугодовой период, наступали времена, которые должны были научить их использовать для жизни то, что они сохранили. Как и в прочих общинах, помимо выживания ими владели и другие мысли. Выжили ли остальные, как сильно затронула катастрофа прочие места, чем стоит поделиться, а что и перенять у других.

После зимы и сильных разливов в общину не влилось ни одного человека, несмотря на оставленные ещё до её наступления многочисленные таблички с указателями направления и расстояния до монастыря. Среди людей появилось мнение, что выживших на обозримом расстоянии больше нет.

Батюшка Кирилл, снявший после катастрофы с себя сан и религиозное звание, преисполнился идеей во что бы то ни стало найти прочих выживших. Катастрофа произвела с ним странную метаморфозу: вместо того, чтобы утвердиться в религиозных взглядах ещё сильнее, он категорично отрёкся от них.

– Я не от веры отрекаюсь, – объяснил он людям, – я понял Бога только через конец света. Мы слишком много кривлялись, не будучи теми, кого изображали, а что может быть более богомерзким, чем это. Смотрите, каким простым и понятным сразу стал мир после апокалипсиса. Жить не стало легче, но это оказалось проще. Я даже благодарен Богу, что у него хватило милосердия покончить с былым содомом одним махом. Мы все стали теми, кем являемся. Я больше не батюшка, не религиозный сановник, я человек.

Не все бывшие коллеги Кирилла приняли его откровения. Многие пытались сохранить в общине религиозный уклад, считая его идеальной моделью для жизни. Поэтому, когда Кирилл в конце мая объявил о желании отправиться в одиночное путешествие с целью сбора полезной информации, некоторые восприняли эту новость с огромным облегчением.

Кирилл сделал для путешествия большой заплечный ящик, в который уложил шестерых котят из разных помётов.

– Я беру их не с целью пропитания. Много ли такой живности осталось, я не знаю, но уверен, что мало. Люди многое отдадут за желание вернуть себе напоминание о прошлых временах, а может, и ещё с какой целью. Я собираюсь выменять их на полезную информацию.

Он взял компост с белыми нитями грибного мицелия, мешочек пшеницы килограмма на два, тоже для обмена на что-нибудь полезное. Оставшееся в ящике пространство забил продуктами и необходимыми в дороге вещами.

– Прихвати дубину от дураков каких-нибудь, – посоветовали ему жители монастыря.

Вместо дубины он взял длинную палку. Дороги сейчас стали топкими, таящими много сюрпризов, в том числе смертельных. Кирилл, конечно, боялся встретить по дороге оголодавших людей, готовых поживиться человечиной, но был уверен, что больше стоит опасаться природных опасностей.

– А куда направляешься и когда тебя ждать обратно? – спросили его.

– В Оренбург. А вернусь тогда, когда сочту, что сделал всё, что смог, – ответил он уклончиво.

В первый день лета, ранним утром, Кирилл отправился в путь. Его провожали человек десять. Остальные либо уже были заняты какой-нибудь работой, либо ещё спали. Тяжёлый заплечный ящик заставил немного сгорбиться под его весом.

Отойдя метров на сто, Кирилл обернулся. Народ ещё смотрел ему в спину. Он помахал им, поправил лямки, сделанные из автомобильных ремней безопасности, и бодрым шагом направился в сторону железнодорожный насыпи. Рукотворная дорога непременно привела бы его в областной центр.

Природа, несмотря на кажущуюся стерилизацию, возрождалась. Потоки вешней воды, вымывая слои почвы, подняли наверх семена растений, переживших катастрофу. По направлениям потоков явственно зазеленели полосы травы, ростков деревьев и кустарников. При взгляде на это оживание сердце радовалось. В нём зрела уверенность, что всё будет хорошо. Кирилл не загадывал далеко. Пока что его жизнь отмерялась планом дойти до города, и выглядел он таким же смелым, как лезущая из земли, вопреки всему, зелень.