Кирилл задержал взгляд на ближней. Катастрофа только накренила её. Ему показалось, что подле вышки растекается чёрная лужа. С его старческим зрением могла случиться любая игра воображения. При желании он мог разглядеть в вышке хоть жирафа, хоть старую одинокую ель. Чтобы до неё добраться, пришлось бы миновать большое количество препятствий. Но если лужа под ней – это то, что он думает, то результат его открытия мог бы значительно упростить жизнь общине.

Кирилл взвесил все решения и выбрал самое обдуманное. Идти в ночь к вышке он не хотел. Темнота могла застать его не в самом лучшем месте, поэтому он решил переночевать в районе железнодорожного вокзала, а с утра отправиться к артефакту из недавнего прошлого.

– Нефть, ребята, это не только чёрное золото, но и бензин, солярка и масло, – объяснял он своим друзьям в заплечном ящике. – Дерево, как источник тепла, заканчивается, а новое появится не скоро. А нефть помогла бы нам скоротать ещё одну зиму в тепле, запустить двигатель, чтобы появился электрический ток. Этой зимой дыма надышались, все лёгкие теперь в смоле, наверное.

Котята молчали в ответ.

Началась территория, принадлежавшая железнодорожному управлению. Склады, техника, старая водонапорная башня, разрушенная наполовину. Маневровый «чебурашка» съехал с рельс и сел на них брюхом. Если не считать, что он сильно заржавел, в остальном его состояние казалось нормальным. Бараки, построенные в дореволюционные времена, выгорели полностью. На их месте, как на военных фотографиях разрушенных деревень, стояли только печи, некоторые ещё с трубами. В целом полотно дороги в районе вокзала после катастрофы выглядело словно замершие волны. Как будто для них остановилось время.

Здание вокзала, построенное недавно, полностью разрушилось. Крыша сгорела, отчего весь кирпич сделался чёрным. Чуть дальше находился ангар, в котором хранилось имущество железнодорожников. Его несколько раз использовали во время мародёрских рейдов для ночлега и хранения собранных трофеев. Там Кирилл и решил переночевать.

Солнце начало клониться к горизонту, раскрашивая мир в рыжие оттенки. У ангара стояла нетронутой табличка, указывавшая заострённым концом в сторону, откуда пришёл Кирилл. Надпись на ней гласила: «Монастырская община. 25 км. Рады всем». Кирилл скрипнул основательно проржавевшими петлями металлической двери. Его живой груз недовольно зашумел.

– Терпите, друзья, ваши уши могут и не такое услышать.

В ангаре было темно и жарко. Солнце нагрело железо за день. Пахло машинным маслом и ещё бог знает чем забытым из прошлой жизни. Кирилл снял с плеч ящик и блаженно размял затёкшие мышцы. Сегодняшний переход оказался для него не легче вчерашнего. Ноги снова стали ватными и мелко тряслись в коленях.

Кирилл открыл ящик, собираясь выпустить котят погулять, но передумал. В ангаре было слишком много хлама и темно, чтобы потом собирать их. Он сгрёб их в охапку и уложил на дно тракторного ковша. Тут им было место, чтобы порезвиться, и борта, через которые они не смогли бы выбраться.

– Вы тут веселитесь, а я поищу, чего можно сжечь.

Кириллу не хотелось ложиться спать без уютного ритуала сидения перед огнём и горячего кипятка. Неимоверной усталостью он заслужил небольшую благодарность за свой труд. Кирилл вышел из ангара. По контрасту с душным помещением на улице казалось слишком прохладно. Солнце ушло за горизонт, но ещё не перестало освещать мир.

Он посмотрел вверх. На небе загорелись первые, самые яркие звёзды. Одна из них летела. Кирилл решил, что это спутник. Ему только сейчас пришло на ум, что спутники в космосе летают, как и прежде. Затем мысль пошла дальше. Он вспомнил про космонавтов, и ему вдруг стало так грустно и тоскливо, когда живо представил себя на их месте. Ни за какие коврижки он не согласился бы оказаться на орбите во время катастрофы. Нет ничего хуже быть бессильным помочь погибающим близким. Кирилл представил, как вокруг земли вращается космическая станция с покончившими с собой космонавтами. Он даже не стал их осуждать, полностью оправдывая тяжёлый выбор.

Глава 4

Валера медленно приходил в себя. Из состояния забытья его сильнее всего вытягивало неприятное ощущение сухости во рту. Он подвигал челюстью. На зубах заскрипел песок. Попытался сплюнуть, но песка во рту было так много, что язык не смог нормально пошевелиться.

Благодаря усилиям, Валера пришёл в себя. Осмотрелся и понял, что всё ещё находится в собственной машине. Прямо перед ним висела сдувшаяся подушка безопасности, испачканная в его крови, на которую толстым слом легла пыль. Крыша автомобиля в районе лобового стекла прогнулась внутрь. Остатки стекла торчали по периметру проёма.

Валера повернул голову направо. Старушки не было. На полу валялось несколько огурцов, но вёдер не осталось. Обернулся назад – никого. Кажется, попутчики решили оставить его в машине. «Заслуженная благодарность», – иронично подумал Валера.

Он отстегнул ремень и попробовал дотянуться рукой до кармана в сиденье за ним, чтобы достать бутылку воды. Её там не оказалось. Он осмотрел пол. Грязная бутылка лежала на полу за сиденьем переднего пассажира. Валера взял её в руки, свинтил пробку и обильно прополоскал рот. Использованную воду сплюнул себе под ноги, а потом сделал жадный глоток. Организм высох, пока он находился в бессознательном состоянии.

Валере стало интересно узнать, сколько времени он провёл в забытье. Поискал свой телефон и не нашёл. Посмотрел на наручные часы. Не прошло и получаса, а у него возникло такое чувство, будто пролетело полдня. Мир за разбитым окном выглядел непривычно сумрачным. Валера посмотрел на солнце. Оно было вверху, но цвет его казался нереально оранжевым, будто кто-то подправил ему оттенок, раскрасив диск охрой.

Валера выбил плечом подклинившую дверь и выбрался наружу. Он не узнавал мир. Немного сбоившее после сотрясения сознание с трудом переваривало всё, что случилось за мгновение до того, как оно отключилось. Валера напряг память. Она подкинула ему картинку вздымающейся земли с дачными домиками. Он всё вспомнил.

Это было какое-то мегаземлетрясение, совершенно невообразимое по разрушительной силе. Посмотрел в сторону города и не увидел знакомых многоэтажек. Его словно пронзила молния.

– Ольга! Агата! – Валера заметался возле машины.

Для езды она больше не годилась. Передняя часть была изрядно смята и испачкана в антифризе. Колесо с его стороны вывернуло от удара. Валера взял недопитую бутылку воды, аптечку и побежал в сторону города.

Страшные разрушения повсюду рисовали ему самые трагические картины гибели семьи. Он гнал их от себя, но они упорно лезли в голову. Ему дважды пришлось сходить с дороги, чтобы миновать оставшиеся после землетрясения огромные овраги. Но когда он увидел настоящую бездонную расщелину, противоположный край которой находился в километре от него, тогда до него дошёл настоящий масштаб катастрофы.

Расщелина протянулась почти параллельно дороге в город, и это было замечательно, потому что в длину конца её не было видно. Валере попались первые люди, направляющиеся в город. На лице каждого из них читался неподдельный ужас, многие шли с потерянным взглядом, словно на автомате. Догнал он и своих попутчиков, побросавших вёдра с дачным урожаем.

– Живой, – удивился дед, увидев Валеру.

– Ой, а мы решили, что вы убились. Вы были в крови, – виновато призналась одна из попутчиц.

– Спасибо, что не стали проверять, – Валера не стал останавливаться и побежал дальше.

Всё, чего он хотел, – это добежать до дома. Об остальном не желал думать. Запрещал самому себе, отсекая дурные тяжёлые мысли в самом начале. Мимо проскочил мотоциклист на старом ИЖ с коляской. Мотоцикл прыгал по ухабам разбитой дороги, но не сбавлял скорости. Мотоциклист ехал один и не брал попутчиков. На таком транспорте Валера добрался бы до дома намного быстрее, но сейчас никому не было дела до судьбы остальных. Страшная беда гнала всех туда, где остались родные.

Валера остановился. В боку закололо из-за непривычной нагрузки. Он отдышался и снова побежал. Вдруг прямо перед ним, метрах в ста, в расщелину без всякого предварительного предупреждения сполз и глухо отправился на дно кусок земли вместе с дорогой, на которой были люди. Поднялся крик. Все бросились прочь от расщелины. Валера последовал их примеру.

Страшный момент гибели людей пронял его. В организм выбросило адреналин, добавивший сил. Валера прибавил скорости. Показалась первая улица города и АЗС. Асфальт на улице раскололся на куски, будто его изнутри раздробили отбойным молотком. На машине по такой дороге проехать не получилось бы.

На заправочной станции крыша рухнула прямо на колонки. В воздухе отчётливо висел запах паров бензина. Валера рефлекторно взял подальше, опасаясь спонтанного возгорания. Берёзовая рощица за станцией наклонилась в одну сторону, как причёсанная. Валера миновал её и выбежал на широкую городскую улицу. Тут он увидел своими глазами последствия разрушений.

Многоэтажки лежали грудами развалин. Люди бегали вокруг них, голося на разные лады. В воздухе носилось горе, концентрированное ощущение вселенской беды. Валера чувствовал, что потеряет над собой контроль, так же, как и остальные, увидев развалины своего дома. Страх гнал его, вопреки здравому смыслу, заставляя надеяться на чудо.

Пока он бежал по улице, в развалинах двух домов прогремели взрывы. Скорее всего, это был газ. В их доме из-за большой высотности использовалось только электричество. Этот факт не успокаивал его, но добавлял призрачной надежды. Обернувшись спустя несколько минут назад, Валера увидел поднимающиеся к небу облака дыма.

Большой внедорожник, начхав на развороченные дороги, пытался по ним ехать. Его бросало из стороны в сторону. Он чуть не сшиб Валеру, успевшего отскочить в последний момент. Выражение лица водителя говорило о многом. Он был не в себе, бледен и, кажется, не особо отдавал отчёт в том, что происходило с машиной. Если бы ему удалось взять себя в руки, он бы съехал с асфальта на менее пострадавшую обочину.

В итоге во время очередного прыжка одно из передних колёс лопнуло. Машина потеряла управление и завалилась на бок, подняв вокруг себя облако пыли. Валера не стал помогать мужчине, считая его виноватым в том, что произошло. К счастью, помощи не потребовалось. Дверь откинулась вверх, и водитель благополучно выбрался из машины.

На всём лежала серая бетонная пыль. Дороги, клумбы, деревья стали одного цвета. Ветер поднимал её, как будто это была снежная пыль, и гнал по воздуху. Валере оставалось несколько кварталов до дома, но уже отсюда он видел, что его нет. Он сложился так же, как и остальные, несмотря на то что делался по монолитной технологии. Валера выругал себя и Захара, считая, что украденный ими цемент, который пришлось разбавлять, привёл к разрушению дома.

Таким способом Валера пытался подготовиться к осознанию факта гибели семьи. Он держался за микроскопическую вероятность чуда, как за спасительную соломинку, но внутренне уже был готов к тому, что его Ольги и Агаты больше нет.

Страх сделал ноги ватными. Последние сотни метров Валера бежал со скоростью обычного пешего шага, не сводя глаз с того места, где находился их дом. Он прошёл мимо соседних развалин и оказался во дворе собственных. Детская площадка в центре осталась почти нетронутой, только покрылась серой пылью. Народ так же, как и везде, вопил, бился в истерике, звал родных, крича прямо в груды строительного мусора. Валера был готов делать то же самое, неосознанно повинуясь неконтролируемому чувству слепой веры в то, что родные ещё живы.

Он разглядывал пустые, отсутствующие лица людей и не узнавал никого из них. Тяжёлое эмоциональное состояние изменило их до неузнаваемости. Валера подошёл к дому примерно там, где находился их подъезд. Перед ним лежали огромные куски бетона с торчащей в разные стороны арматурой.