7

– Гад! Гад! Гад! – яростно луплю по боксерской груше.

В спортзале людно, однако тренажеры рядом со мной не заняты. Никому не хочется попасть мне под горячую руку.

Обычно я хожу по беговой дорожке, потом сижу на силовых тренажерах, читая новости, и с чувством выполненного долга иду домой ужинать. А сегодня злая, как мегера, вот и нашла выход для негатива. Представляю на груше лицо Тимура и луплю изо всех сил.

– Вась, ты чего? Тебя кто-то обидел, что ли?

– Нет. Нет. Нет. Гад. Гад. Гад. – Сопровождаю каждое слово ударом.

– Ага, значит, точно никто не обидел, – усмехается Дима.

Он работает тренером по единоборствам. Мы как бы встречаемся. «Как бы», потому что было всего два свидания – в кино и пиццерию. Мне понравилось, но об отношениях говорить рано. Я рассталась с парнем всего три месяца назад, поэтому не хочу ничего серьезного. Дима спортсмен, у него черный пояс по карате и такая фигура, что в спортзале девушки шеи сворачивают. После второго свидания мне удалось его хорошенько пощупать, и могу подтвердить: мышцы у него не надувные. Красавец мужчина, а при этом заигрывает со мной и даже хочет встречаться. Со мной! С Василисой Ужасной, любимым видом спорта которой является жевание.

– Вася, прекрати махать кулаками! У тебя завтра будут болеть руки и шея. Что случилось?

– Бывший муж хочет отправить меня на Мальдивы.

– Ну подлец… Давай я набью ему морду!

– И денег мне хочет дать.

– Надеюсь, ты позвонила в полицию? Вась, да остановись ты! Объясни нормально. Я даже не знал, что ты была замужем.

Стягиваю перчатки. Дима прав, шея уже ноет, и костяшки онемели.

– Ни за каким мужем я не была, мы существовали по отдельности. Родители поженили нас, молодых дураков, а мы возненавидели друг друга. Прошло восемь лет, и он вдруг заявился с наездами.

– Какими наездами? – Дима враз подобрался, посерьезнел.

– Ничего страшного не случилось, просто неприятно было с ним увидеться.

Дима касается моей щеки, стирает капли пота с виска.

– Вась, если он появится снова, сразу звони мне, ладно? Я быстро его отважу.

– Дима, ты не обязан…

– Не обязан, но хочу, – говорит весомо и смотрит так пристально, что все и без слов понятно. Он может выбрать любую из спортивных и стройных красоток, а хочет меня, Василису Ужасную.

Муж дал мне это прозвище восемь лет назад, как бы в шутку, а оно до сих пор ранит.

Руки дрожат так сильно, что роняю ключи от квартиры. Прав Дима, не выйдет из меня профессионального боксера.

– Пап, я дома! – Кладу сумку на табурет и массирую ноющие пальцы. – Ты где?

– Я на кухне. Васенька, у нас гости.

Моментально чую неладное. Вся покрываюсь ледяными мурашками.

Неужели Тимур посмел…

Да, он посмел, заявился к нам домой без приглашения. Думал, что я как услышу о деньгах и Мальдивах, брошусь ему в ноги с благодарностью и побегу собирать сумку, а я поблагодарила и ушла. Вот он и пришел давить на моего отца, только просчитался.

– Васенька, к нам Тимур пришел. Он говорит, что вы знакомы.

– Едва ли.

Целую папу в лоб и собираю чашки со стола. Они пили чай. С ума сойти! Знал бы папа, на кого расточает гостеприимство, подавился бы.

Тимур бледный, встревоженный, непонимающе смотрит на меня. Ага, пришел, значит, угрожать папе, чтобы тот уговорил меня уехать, а папа его не помнит. Вообще ничего не помнит после аварии. В их с мамой машину врезался грузовик. Мама скончалась на месте, а папа два месяца в больницах проторчал. Черепно-мозговая травма с последствиями. Теперь он мне как ребенок, а не отец, а Тимур к нему с угрозами нагрянул, видишь ли. Дважды гад.

– К сожалению, гостю пора уходить, а мы с тобой будем ужинать. – Взглядом показываю Тимуру на дверь.

– Так пусть Тимур с нами поужинает. Если он твой друг, то давайте по-семейному…

Папины слова режут меня по живому. Мы уже пробовали по-семейному, и вот, глянь что вышло.

Папа смотрит на Тимура с улыбкой, такой искренней, что тот не выдерживает. Встает и, попрощавшись, выходит в коридор.

Между ними никогда не было улыбок, только недоверие и вражда.

– Вась, проводишь меня?

– Скорее, выставлю за дверь, – говорю тихо.

Тимур открывает дверь и выводит меня на лестничную площадку.

– Черт возьми, Вась, я не знал… И мой отец ничего не рассказывал. Что случилось с твоим отцом?

– Авария.

– Он вообще меня не помнит.

– Счастливый человек! Ты явился к нему с угрозами, да? Чтобы он на меня надавил и заставил уехать?

– Не с угрозами, но… Надеялся, что он тебя убедит. Я сделал тебе выгодное предложение.

– Дурак ты, раз явился к моему отцу. Если бы не авария, он настучал бы тебе по голове и спустил с лестницы. Он на дух тебя не переносил.

– Еще бы я ему нравился! Я ж с тебя не слезал! – Тимур вдруг резко выдыхает и зажмуривается. – Помнишь, как мы попались? В вашем сарае на даче. Я нагнул тебя и засадил, прям не терпелось. Дрожал весь, так в тебя хотел. Еле до сарая добежали, и ты уже мокрая вся, набухшая была. Твой отец за инструментами пришел и застукал нас, а я даже остановиться не мог. Черт! Всегда горел по тебе.

Открываю рот, а голос пропал. И больно внутри, как от удара под дых. Откашливаюсь, готовлю свой самый холодный тон голоса.

– Надеюсь, поток твоих порно-воспоминаний иссяк. Будь добр, иди к черту!

Возвращаюсь в квартиру и захлопываю за собой дверь.

8

Папуля у меня богатырь. Долгие годы служил, потом работал на Амира Агоева и тренировался каждый день, кровь из носу. Машина, а не человек, поэтому мне до слез больно видеть, с каким трудом он чистит апельсин и делит его на дольки. Руки слабые, движения медленные. Это наша вечерняя традиция: я делаю ужин, а он чистит апельсины. Упражнение и десерт в одном фрукте.

– Папуль, хочешь отдохнуть со мной на Мальдивах?

Ожидаю вопрос о том, где это, а получаю совсем другое.

– Нет! Туда нельзя, Вась, у них там дома в воде. Я по телевизору видел.

– Не в воде, а над водой. На сваях. Можем выбрать нормальный дом.

– Нет-нет-нет, – мотает головой.

Папа с детства не любит плавать, но дело даже не в этом. Со времени аварии прошло три года, а мы только сейчас вернулись к подобию нормальной жизни, когда мне не страшно оставить папу одного. Он ходит понемногу, не забывает про еду. Да и то часто возникают проблемы, например, сегодня. Впустил Тимура, на слово поверил, что он мой друг, чаем напоил.

Куда уж нам на Мальдивы! А без него я не полечу, у нас с папой теперь одна жизнь на двоих.

– А еще Тимур хочет нам денег дать. Много денег. Возьмем?

– Возьмем! – Папа улыбается, как ребенок при виде подарка.

– Вот и я взяла бы, но противно.

Денег нам хватает. На выходных я подрабатываю, даю частные уроки дошкольникам. Все накопленные родителями деньги ушли на папино лечение, но он получает пособие, да и отец Тимура выделил папе пожизненную пенсию, очень достойную. И реабилитацию оплатил. Папа и правда многое сделал для Амира Агоева, так что все заслуженно. Но даже если бы мы бедствовали, все равно противно было бы взять откупные Тимура. Он боится, что я расскажу прессе каким он был, как отвратно себя вел и что вытворял, вот и пытается спрятать прошлое на чердаке. Или меня на Мальдивах. Тимур же теперь большой начальник, весь из себя идеальный и выдающийся, и его прошлое должно соответствовать.

Хочу на Мальдивы и много денег хочу, но не таким путем. Себя продавать и предавать не стану.

Вот тебе и ответ, Тимур Агоев.

И только одна маленькая деталь не складывается в головоломку: почему Амир не рассказал сыну об аварии? До того, как Тимур меня обесчестил (папино слово, не мое), у них с моим папой проблем не было. Точнее, проблем было великое множество: Тимур по молодости их создавал, а папа разруливал, это была его работа, но они на этой почве не цапались. Когда произошла авария, Тимур работал в Европе, но все равно странно, что Амир не сообщил сыну новости.

Следующим вечером у меня появляется возможность задать этот вопрос самому Амиру. После аварии он часто справлялся о папином здоровье, а потом перестал, поэтому его звонок мог иметь отношение только к одному человеку – его сыну.

Я оказываюсь права. После вежливых приветствий и вопросов о папе Амир переходит к делу.

– Василиса, у нас радость в семье: сын созрел для женитьбы.

Прикусываю язык, чтобы не выдать грубость в ответ. Такие, как Тимур, созревают только к пенсионному возрасту.

– Я знаю, что сын к тебе приходил. Он очень хочет, чтобы с этим браком все вышло правильно, поэтому волнуется. Но я его успокоил. Ты мне как дочь, я тебя с ранних лет знаю, и ты не понесешь сор из избы. Ваши с Тимуром прошлые обиды останутся между вами. Ведь так?

– Я так и сказала Тимуру. Вам не о чем беспокоиться.

Этот звонок – предупреждение, и я очень надеюсь, что Амир не посыплет его сверху угрозами.

– Я так и думал, что ты разумная девочка и не станешь мутить чистые воды. Вам папиной пенсии хватает?

– Да, большое спасибо.

– Я ведь когда предложил эти деньги, о тебе думал, а не только о Мише. Почему бы хорошим людям не помочь? Я вам, а вы – нам.

Все-таки посыпал сверху угрозой. Завуалированной. Без этих денег нам придется туго.

– Конечно, Амир Мавлетович. Что я могу для вас сделать? – спрашиваю обреченно.

– Мы планируем небольшое торжество, только для близких и друзей. Хотим представить им Жанну, объявить о грядущей свадьбе. Ты же знаешь, Василиса, что зачастую именно близкие и друзья становятся источником самых гадких сплетен. Некоторые из них еще помнят… всякое о вас с Тимуром. А если увидят тебя на семейном празднике, и ты будешь рада за молодых и по-дружески с Тимуром, то все их сплетни помрут на месте. Тогда и пресса затихнет, и тебя никто не станет беспокоить.

Опускаю голову на стол и ударяюсь лбом о холодную поверхность. Трижды.

9

Ресторан "Вкус & Блюз" популярен у бомонда. Красный кирпич, темное дерево, панорамные окна – во всем ощущается рука талантливого дизайнера. На небольшой сцене в углу зала музыканты играют блюз.

Ресторан принадлежит Владу Вяземскому, одному из старых друзей Тимура, так что все собравшиеся, включая владельца заведения, знают о нашем недо-браке. О том, как родители тащили нас к алтарю, о загулах Тимура, скандалах и поспешном разводе.

Нас встречают любопытными взглядами. Нас, потому что я пришла с Димой. Немного неудобно просить о помощи мужчину, с которым была всего на двух свиданиях, но больше не к кому было обратиться. Отец Тимура неоднозначно намекнул, что мне следует привести с собой мужчину как доказательство того, что и у меня тоже сложилась жизнь. Безумно хотелось возразить, что успех женщины не измеряется наличием у нее мужчины, но я вовремя вспомнила о папиной пенсии и не стала спорить с нашим благодетелем. Следующим его указанием было всячески показывать, что наши с Тимуром разногласия остались далеко в прошлом. Дескать, теперь мы души друг в друге не чаем и надеемся дружить семьями.

Дима не возмутился моей просьбе, сразу просек замысел Амира и согласился помочь, хотя и посмеялся над причудами богатых.

Вот мы и явились на торжество. Стоим в дверях, обнявшись. Улыбаемся. Ищем взглядами счастливую пару, чтобы поздравить «от нашей семьи – вашей».

Картина маслом.

Есть только одна проблема. Большая. Размером с отдельно взятого бывшего мужа.

Великий стратег Амир Агоев либо не додумался предупредить Тимура, что пригласил его бывшую жену на торжество, либо нарочно этого не сделал, и теперь молодая и в данный момент не очень счастливая пара Тимур + Жанна смотрит на меня с идентичными недобрыми оскалами.