Чисто теоретически (страница 10)
Боже, я даже не утруждаюсь поправить его.
Карие глаза Монти поблескивают. На вид ему около тридцати, может, немного за тридцать. Это наименьшее из зол, ведь Монти носит розовые рубашки. Можете считать меня сексистской, но розовый – не мужской цвет. К тому же у него смазливая мордашка, созданная для рекламы пены для бритья. Мне нравится совершенно другой тип парней. Те, что не боятся замараться, а не те, кто использует гель для укладки волос. Угадайте, что на волосах Монти? Гребаный гель!
Как говорил Кейден: хочешь спугнуть парня – болтай о серийных убийцах. Что я делаю? Начинаю болтать о серийных убийцах.
– Ага. Особенно меня приводит в восторг, когда вспоминаю о Мэнсоне. Так и подмывает создать свою «семью».
В смехе Монти прослеживается нервоз.
– Я не совсем понимаю, о чем ты.
– Чарльз Мэнсон, – объясняю я, но у парня такой вид, будто для него это просто имя и фамилия. Меня это потрясает. СЕРЬЕЗНО? Чарльз, мать его, Мэнсон! У чувака руки по локоть в крови. Но ради забавы продолжаю: – Серийный убийца, хотя в классическом понимании он им не был. Он не совершал убийства своими руками, но справедливости ради, почерк у него все-таки был, поэтому его личность относят к данному термину. Скорей, он первоклассный манипулятор, что свойственно всем психопатам, иначе как один человек заставил поклоняться себе целую коммуну? Иногда я думаю об этом перед сном. Психопат, властвующий над сознанием людей. Впечатляет, правда?
Монти прочищает горло.
– Это интересно, Чарли… не Мэнсон.
Нолан издает неразборчивый звук между смешком и хмыканьем. По его лицу невозможно что-либо определить. Поставив два бокала на столешницу, он двигает их ко мне, а я отдаю тридцатку. Цена моего душевного спокойствия.
– Приятель, ты не мог бы повторить то же самое для меня? – Монти обращается к Нолану, с любопытством разглядывая розовую жидкость. Я нахожу его зависимость розовым цветом тревожной.
Нолан кривит губы.
– Это женский коктейль.
– С каких пор?
– Он называется «Космополитен», приятель, тебе это вообще ни о чем не говорит? Или у тебя в кармане помада и тушь для ресниц, и вскоре ты скажешь, что должен отлучиться, чтобы припудрить носик?
Я закусываю нижнюю губу в попытке не рассмеяться и не упомянуть веселенькое пристрастие Денниса Рейдера4. Монти все равно не в теме. Впрочем, Нолан тоже. К тому же личность ВТК гораздо, гораздо страшнее Мэнсона (по крайне мере я придерживаюсь данного мнения). Я лишу сна сразу двух мужчин, рассказывая об одном.
– Кажется, это чертовски хороший женский коктейль.
– Как хочешь. – Нолан переводит взгляд на меня. – А тебе, должно быть, пиво?
Не выдержав, я заливаюсь хохотом. Моему новоиспеченному знакомому непонятно, что меня так развеселило, отсюда делаю неутешительный вывод: он тот еще тупица. Я не люблю придурков, но тупицы… Придурок хотя бы понимает, что он придурок. Тупица не понимает ничего.
– Да, пожалуйста, – коротко соглашаюсь я. – От коктейлей меня клонит в сон.
– Правда? – Искренне удивляется Монти. – А меня от пива.
Монти… Святая простота.
Либо он пытается выглядеть простачком. Знаете, кто еще прикидывался миленьким ягненком? Тед Банди5, черт побери. А потом он же возвращался на места захоронения своих жертв и не брезгал некрофилией.
– Ты хороший человек, – обманчиво мягким голосом произносит Нолан, улыбаясь краешком губ, когда смотрит на меня.
Я знаю, что он имеет в виду. Это тот самый «хороший человек», о котором говорила. Тот, кто будет спать на втором этаже, пока я кроплю над рукописью. Тот, кто согласится всю жизнь заниматься сексом в миссионерской позе. Тот, кто по выходным будет устраивать барбекю на заднем дворе, созывая соседей. Тот, с кем будет удобно. Но удобно не гарантирует весело.
– Ты меня простишь? – Монти опускает вторую ладонь на мое плечо, легонько похлопывая, будто мы старые приятели. Я, как человек, не терпящий чужие прикосновения, на его лапу смотрю с раздражением. – Вернусь через минуту.
Я даже взглядом его не провожаю, потому что меня уже охватывает скука от нашего будущего. А также от количества телесности. И гель! Его мужские средства будут занимать львиную долю полок в ванной.
Нолан повторяет коктейль для Монти, и я наблюдаю за мастерством его рук. Непросто так, разумеется. Запоминаю последовательность ингредиентов, чтобы иметь преимущество перед предложением Раон. Когда она упомянет классные коктейли, я сделаю их.
– У тебя меньше минуты, чтобы убежать от мистера Я-планирую-двое-детишек-и-забор-из-штакетника, – говорит Нолан. – Конечно, если не планируешь забор из штакетника и двоих детишек.
– Но если я этого не сделаю, то завтра тебе обеспечена бессонница. Хм… Примерно так до трех ночи.
Уголок его губ дергается, на секунду появляется усмешка.
– Ты тоже подозреваешь, что он громко храпит?
Вот ведь говнюк!
Нолан принимается нарезать апельсин тонкими ломтиками, и учуяв запах, я давлюсь слюной. Такой сладкий аромат с нотками свежести будоражит рецепторы. Обожаю апельсины. И все же почему до сих пор торчу у бара? На Монти мне плевать. Коктейли готовы. Нолан… кажется, он единственная причина, почему не уношу ноги. Будем честны: мне нравится действовать ему на нервы. И узнавать его получше. Само собой, чтобы добыть немного подробностей для книги. Застать его дома сложно, поэтому нельзя упускать шанс. Каждая секунда на вес золота.
Шаг второй: используй любую возможность.
– Почему ты тут? – Уточняет Нолан, приостанавливая мой мозговой штурм.
– Честно?
– Нет. – Его выразительный взгляд задерживается на мне. – Люди задают вопросы, чтобы послушать ложь.
Ах, язык сарказма. Я по нему скучала больше, чем предполагала.
Складываю пальцы в замок и расставляю локти на столешнице, изображая легкомысленную дурочку.
– Я тайно влюблена в тебя и, так как теперь знаю место работы, ноги несут сюда. Мною движет непреодолимая сила. Я бы всю жизнь смотрела только на тебя. Ты такой… мужественный. И этот нож в твоих руках… Боже, до чего сексуально ты выглядишь.
Я обмахиваюсь руками.
– Тут так жарко, не правда ли?
Нолан, разумеется, не купился на пылкую брехню. На его лице бесстрастное выражение.
– Злорадствуешь?
– Слишком заметно?
– Так и? Почему ты тут, Чарли-не-Мэнсон.
Я вздыхаю.
– Раон положила глаз на твоего напарника, и пока она не добьется его расположения, мы должны видеться больше одного раза в день. Выматывает, правда?
– Это проблема? – Нолан дергает подбородком на дверь. – Он прямо тут. Путь свободен.
– Он должен подойти к ней. Не наоборот. Так это работает: первый шаг от мужчины. Женщина всегда его ждет, даже если говорит, что ей ничего не стоит сделать его первой. – Я драматизирую, прикрывая рот ладонью, и растерянно хлопаю глазами. – Ой! Но раз уж я поделилась сакральным, то и ты должен мне.
– Хороший ход.
– Слушай, есть идея. – Я озираюсь через плечо, дабы убедиться, что Раон нет поблизости. – Ты передашь ему номер. Он напишет ей, и нам больше не придется таскаться сюда. Если она вдруг спросит, где он откопал номер, то наплетет сладкую историю. Искал в сети, написал нескольким пользователям у нее в друзьях, а они выразили готовность сотрудничать. Все счастливы.
Нолан на секунду отрывает взгляд от шейкера.
– Оставляй.
– Не заставляй меня думать, что ты тоже тупица. Она обязательно увидит и спросит, что я написала.
– Список продуктов, как вариант?
– На салфетке? Очень по-умному. Я оставлю его на кухне. И пожалуйста, пусть он свяжется с ней как можно скорее. У меня нет ни малейшего желания таскаться сюда на ежедневной основе.
Монти возвращается к нам и подхватывает свой коктейль.
– Как насчет присоединиться к нам? – Он делает отмашку в сторону зала, где я, вероятно, должна вычислить столик с его компанией.
– С удовольствием. – Я забираю бокалы и, пропуская его вперед, оборачиваюсь, чтобы беззвучно выкрикнуть: – СЕКС!
Нолан сигнализирует подождать. Наклонившись, он делает что-то под барной стойкой, после чего поднимает лист бумаги, на котором написано «хороший человек».
У меня в глазах пляшут черные точки. Ради всего святого! Это уже не вызов. Он объявил мне войну. И он понятия не имеет, на что способно милое создание в виде разъяренной женщины.
Глава 10. Нолан
Ладно, вселенная, я понял намек. Охренительное тебе спасибо.
Стремление заглянуть к Чарли обуславливается банальным любопытством. И я иду у него на поводу, как собачонка за хозяином.
Толкаю дверь и осматриваюсь. Стены Чарли выкрасила в цвет шампанского, оттого комната словно увеличилась в размерах. Белая мебель отлично с ними сочетается, хотя я все-таки не дизайнер, но выглядит сносно. На письменном столе аккуратно разложены бумаги и стоит доска для заметок. Я делаю к ней шаг, рассматривая содержимое, но не нахожу ничего примечательного. Несколько снимков из фотобудки с подругами, где они корчат рожицы, учебные заметки и не более, поэтому переключаюсь на полки стеллажей. Ни о какой скучной научной литературе, конечно, и речи быть не может. Я знаю, что Чарли пишет, следовательно, известно, что читает.
И не ошибаюсь.
Некоторые книги еще в прозрачной пленке. Их оставляю нетронутыми. Вытаскиваю ту, чей корешок заметно потрепался. Читали ее не единожды и не дважды. Листы усыпаны разноцветными стикерами, на некоторых страницах их и вовсе больше трех. К мрачной обложке с черепами вряд ли подходит розовый, оранжевый, зеленый и синий. Я заглядываю внутрь, где на каждом оттенке объяснение в виде сердечка, огня и парочки смайлов: радостный и грустный. Да уж, это многое объясняет. Листаю страницы и останавливаюсь на розовом. Скольжу взглядом по тексту и морщусь по мере чтения.