До чего техника дошла! Какое изысканное, точное скульптурирование! И кожа будто натуральная, не какое-то там папье-маше…

Мужик был всесторонне огромный. Я не рискнула лечь рядом и сравнить, но, если отталкиваться от ощущений… Стой мы напротив друг друга, я бы дышала «ряженому» в пупок.

Благодаря телесному апгрейду он напоминал актера из сериала. Джейсона Момо-как-то-там, который то ли кхал, то ли гхар, то ли еще кто… Словом, полный мрак и личность во всех отношениях примечательная.

И вот этот «момо-как-то-там» лежал прямо передо мной! Без чувств. Зато с рогами. И чуть-чуть с косичками.

– Эй… мистер… – пробормотала я, пытаясь аккуратно пошевелить черный рог.

Ни черта. Намертво приклеен к хозяину.

А я уже представила, как мы сводим все к невинной шутке про «у вас рог отклеился»…

Закатила глаза. И как отдирать будет? Ага! Тут и растворитель не факт, что возьмет. Езжай потом на метро, цепляйся рогами за поручни, бодай всех, кто мешает пройти…

Может, подшутил над ним кто? Вряд ли же по трезвости так разукрасился. Я еще понимаю татуировки, пирсинги… Но вот чтобы целый рог в башку вмонтировать? Это каким же, пардон, бараном надо быть?

– Ммм… – очнулся «павший».

– Простите, что интересуюсь, но… Вы рога на клей посадили или гвоздями заколачивали? – с ноткой укора поинтересовалась я, похлопывая мужика по щекам.

Взрослый же дядька. А как дитя малое. Лишь бы родителям добавить седых волос.

Лицо у него было красивое, запоминающееся. Точеное, скуластое, волевое. С ровным загорелым лбом, с густыми темными бровями, с щедрой опушкой ресниц… Такому бы в модели нижнего белья, а не в рогатый косплей.

Руки как-то сами соскользнули на его шею, осторожно тронули кулон, коснулись горячей кожи. Вот вроде накладные бугры, а какой жар от них! Как от… как от настоящих.

Решив, что галлюцинация на то и галлюцинация, что в ней можно безнаказанно щупать, я аккуратно ущипнула мужика за плечо. Мамочки. Мышцы – что камень, даже не прогнулись. Только красное пятно на коже размазалось, окрасив и мои пальцы в алый.

– Ой, – испуганно прошептала я, вытирая темные капли о платье. На тонкой голубой ткани остался некрасивый развод.

Это не песок. И не краска. Это кровь.

Внутри меня все обмерло.

Кровь! Не накладная ни разу!

Звуки битвы приближались, и все вдруг соединилось во вменяемую (почти) картинку.

Тут или до жути реалистичная реконструкция фанатиков, или жестокая бойня. И дым, и крики, и лязганье вдалеке – настоящие.

А мужик… Он пришел оттуда. Раненый. И упал сюда. Я проследила борозду на красном песке, оставленную его великанскими ногами.

С его плеча сочилось, капало на песок, собираясь в небольшую лужицу и тут же впитываясь в землю. Под рисунком татуировки я заметила резаную рану. Как от тонкого лезвия. А затем, придирчиво оглядев огромное малоодетое тело, нашла и еще несколько.

Однако самой жуткой выглядела арматурина, торчавшая с другого бока «рогатого» и щедро политая красно-бурым соком. Металлический прут мог быть частью костюма. Вмонтирован, как рога. Но мне все слабее верилось в то, что это дружеский маскарад.

И я не просилась на чужую смертельную вечеринку!

Это какие-то игрища на выживание?

Ведущий на банкете обещал сюрприз после десерта. Это вот он, да? Отличный тамада! И конкурсы интересные…

Во что Ирка меня втянула? Она поэтому не захотела идти? Чувствовала, что после торжественных речей уважаемые мужчины превратятся в психов, разряженных индейцами-переростками?

«Подмени меня, Машунь, будет весело. Тебе надо развеяться хоть немного после… ну… после».

Развеяться?

Развеяться?!

Да тут… тут… из людей пруты железные торчат!

Вечернее платье все равно шло на выброс, так что я без сожаления оторвала лоскут. Приладила тряпочку к раненому плечу, и ткань мигом впитала бурую кровь.

Сон ли, галлюцинация, шизофрения… Плевать. Мы своих (даже рогатых и с косичками) не бросаем.

– Рррр… – прорычало чудовище и резко ухватило меня за руку. Распахнуло веки, демонстрируя ярко-карие глаза с огненным центром. – Как… тебя…

– Ш-ш-што? – сдулась воздушным шариком, выпуская из пальцев ткань.

– Голубые… – ошарашенно выдохнул он. – Хар-ра!

Звуки, что исторгались из горла мужчины, разносились по пустыне гортанным рокотом. В его глазах плясали дикие отблески, и с каждой секундой это нравилось мне все меньше.

– Умм?

– Как… Звать…

Грубые пальцы на запястье окаменели, стиснули кожу, как древние железные кандалы.

– Маш-ш… – я истошно закашлялась, вдохнув очередную порцию гари. – Ма… Кхм! Кх! Ну что за воздух тут невозможный?! Где горит? Рия…

– Рия? Красиво, – бредил мужик. – Хара… по имени… Рия…

Видимо, рога еще и на слух влияют. Или устанавливают в данный момент связь с космосом. Почему нет? Может, это замаскированные антенны. И новые сериалы транслируются прямо в мозг.

Я закатила глаза и осторожно подергала руку. Отпусти же, ну!

– Я сейчас… отключусь, – пообещал он, цепляясь огромными пальцами за мою ладонь. – Если ты настоящая, не отходи. Будь хорошей девочкой. Дождись, пока я очнусь. Тут опасно. Идет война кланов. Но со мной тебя не тронут.

Звучало о-о-очень сомнительно. Пока главным маньяком выглядел этот. Рогато-хватательный.

Голова гудела нещадно, пальцы ныли от крепкого плена. Наконец хватка ослабла, и я смогла выпутать руку.

Гвалт приближался. Лязганье разносилось в воздухе, намекая, что драка движется сюда.

Я растерянно поглядела на рогатого. Прут вытаскивать нельзя, посильную помощь я оказала…

Не выглядел он перспективным пациентом с этой жуткой штуковиной в боку, но я не врач. Его найдут. И помогут. Или это все один большой глюк.

Но если тут действительно идет «война кланов», в которой железками в людей тыкают, мне стоит спрятаться, а не сидеть посреди открытой пустыни.

Посетовав на судьбу-злодейку, я отломила издохший каблук, поправила платье и быстро поковыляла в противоположную от шума сторону.

Глава 2. Птичка в клетке

Несколько часов назад я бухтела, что питерское лето не задалось с самого начала. Давайте следующее.

Потом ворчала, что Ирка с ее «здесь совсем рядышком» отправила меня к черту на рога… Ага! К черту?! Если бы.

И вот, с отломанным каблуком, в рваном платье, с болтающимся на шее бейджем, я продвигалась по душной, невыносимо жаркой красной пустыне в сторону леса-миража. И лето питерское мне вдруг показалось просто чудесным. И лишний час на метро больше не выглядел карой богов. Все познается в сравнении.

Как ты в это вляпалась, Маша? Чем тебе Питер не угодил? Да отличная там была погода! Остервенелый городской ветер вперемешку с внезапно ледяным дождем – красота!

Мне бы сейчас хоть капельку. Ледяного. Копоть с лица смыть, пыль вокруг прибить…

Как «Тигр» сказал? «Другой двери нет, Маша. Не бойся, мы все устроим в лучшем виде».

Так вот. Вид был не лучшим!

Сбитые коленки, подранная юбка, полная дезориентация в пространстве. Подступающий нервный срыв. Тепловой удар. Тотальное обезвоживание. Боги, да я даже не понимала, куда бегу!

Ноги заплетались. То проваливались в песок, то вдруг цеплялись за корешок, цепкой змейкой вздыбившийся из земли.

Пейзаж постепенно менялся. Лес, оказавшийся не миражом, приближался. Все чаще сквозь красную растресканную землю пробивались низкорослые растения, приземистые кустарнички, выжженные травы.

Несколько раз я упала, и теперь колени были покрыты ссадинами и красными пятнами от песка. Грязь на локтях, прихваченная еще с первой лужи (боже, тут существует влага?), засохла и облепила кожу каменной коркой. Легкие надрывались от горелого воздуха.

– Мне нужен выход! – взвыла я, ступая в лесную чащу.

Землю укрыла резная тень, и стало чуть-чуть прохладнее. По трещинам стелился белый туман, где-то под ним прятался мох. Я продолжала бежать вперед, не разбирая дороги.

Не то чтобы я надеялась увидеть зеленую мигающую табличку, но…

«Тигру», бросившему меня на произвол судьбы в красное пекло, я больше не верила. Должна быть дверь. Или окно. Стоп-кран какой-то. Или стоп-слово.

Я немедленно схожу с этого безумного рогатого экспресса!

– Ау! Мистер… Уэйн… – Вроде так его звали. – Заберите меня обратно, молю. Я не буду подавать в суд. Я… просто домой вернусь, ладно?

Орать в задымленном воздухе было трудно. Довольно быстро заболели связки, теперь из горла рвался болезненный хрип.

Горячие слезы обжигали щеки. Блуждая по лесной поляне, я глядела вверх и кружилась на месте. Высокие деревья обступали со всех сторон, сплетались могучими кронами, закрывая небо ажурным шатром.

– Эй… «тигр»… вы меня слышите? – кричала, окончательно срывая голос. – Это Маша! Ралиева! Она хочет домой!

Ответом мне была зудящая пыльная тишина.

Что-то пошло не так. Он же обещал, что пойдет со мной. Что доставит в целости к «судьбе изначальной», и душа моя заблудшая успокоится, умиротворится.

Душа орала. Скулила. Билась в истерике, норовя оторваться от тела, угодившего в западню.

Все что угодно, кроме умиротворения.

И зачем я припоминала обещания этого «Р. Уэйна»? Зачем хваталась за них, как за красный спасательный круг посреди алой пустыни? Понятно же, что зеленоглазый тип с банкета был не в себе. И подружка его боевая – такая же невменяемая.

Да почему я сразу охрану в комнату отдыха не вызвала, осознав, что общаюсь с психопатом?!

Пейзаж в багровых тонах допекал. На мои сиплые вопли никто не отзывался. Таблички с надписью «Выход там» тоже не находилось. Ни стрелочек, ни потайных дверей… Проклятье!

Бесцельно попинав ногой молчаливый куст, я обогнула холм и обнаружила небольшое озеро, темной лужицей раскинувшееся у подножия пригорка.

На самом холме возвышалась странного вида каменная арка. Местный «стоунхендж» был окружен подозрительным голубым мерцанием, обвит колючим вьюном и окутан кровавым туманом… Но на выход не тянул. И таблички при себе не имел. Словом, ничто не манило подняться и поглядеть на памятник архитектуры поближе.

Впрочем, и мутное болото в низине внушало опасение. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что вода в нем тоже багровая. В такую руку сунуть страшно! Имелась жутковатая догадка, что на дно водоема складывают всех павших в «войне кланов».

С другой стороны, не может быть все настолько плохо? По закону небес в конце любого тоннеля обязан забрезжить свет. Рано или поздно. Правда, моя личная черная полоса тянулась запредельно долго, и началась она не здесь…

Сделав глубокий вдох, я попыталась мыслить рационально. Скорее всего, вода казалась бордовой из-за бурых водорослей и красной глины на дне. И не надо везде видеть кровь! Без того дурно.

Устало попыхтев, я присела на берег. Припыленная кожа саднила, горло набилось песком, глаза опухли, губы пересохли и ощущались каменными… Вода сейчас была бы спасением. Но умываться этим (и тем более это пить) я, пожалуй, не рискну. Или собственные рога заведу, или еще какой букет инфузорий.

Хотя… Стану козленочком – сойду за местную.

Пока я размышляла, пить или не пить, над болотом поднялась серая дымка. Воду вспенило до пузырей, и неявная тень проплыла на глубине. Очертаниями тварь напомнила вымершего кронозавра с четырьмя плавниками. Мамочки!

Испугом меня поставило на ноги, откинуло подальше от берега и загнало аж на середину холма. Стряхнув песок с подола, я огляделась, отдышалась. И побежала дальше, оставляя за спиной и каменную «подкову», и лужу с живущей в ней жутью…

Бежала бы долго, сколько хватило б сил, но вдруг из высоких зарослей красного папоротника выступили трое. С рогами! Да у них тут массовое помешательство на козлином апгрейде.

Левый мужик сжимал в кулаке кинжал, правый держал увесистое копье… Тот, что в середине, методично разматывал грязную сеть.