Я села за стол, на котором стояла фокачча, накрытая свежим льняным полотенцем. Моби Дик все-таки решил поесть тунца: кот чавкал, мурчал от удовольствия, как маленький лодочный моторчик. Или это в самом деле была лодка? Может, катер лоцмана направился к судну?

Моби Дик ушел куда-то в спальню, возле миски он оставил пару клочков шерсти. Я подняла их с пола и выбросила в пустое мусорное ведро, потом еще раз обошла нашу квартиру, заглянула в комнату, которую приготовила для них. Темно-синее постельное белье и полотенца, которых я на всякий случай положила по два – для тела и для лица – лежали на светло-сером раскладном диване. Напротив него стоял телевизор, который я умоляла Петю больше не включать. Сначала мы, как и все, не могли оторваться от новостей, потом я решила, что жуткие кадры с наводнениями, пострадавшими и беженцами только повышают уровень стресса, поэтому однажды я вырубила телевизор и сказала, что больше мы не будем его смотреть. В эту комнату с тех пор я тоже почти не заходила, только быстро прибиралась, протирала пыль с телевизора. Люстра здесь была слишком маленькая для площади комнаты, поэтому даже если включить весь свет, в ней по-прежнему будет темно, к тому же здесь я повесила шторы блэкаут и никогда их не раздвигала. И Моби Дик, кстати, тоже сюда никогда не заходил. Иногда останавливался рядом, водил носом, будто принюхивался, мог даже сесть и замереть, глядя в дверной проем, но так и не зайти. В этой комнате будто кто-то когда-то умер, еще до нас, но на самом деле до нас здесь никто не жил – это был новый ЖК, построенный у самой реки. Квартиры в нем стоили прилично, мы так и не погасили ипотеку.

Сейчас я думаю о том, что зря мы тогда купили эту большую квартиру. Петя хотел сразу двухкомнатную, а я хотела все, что хочет он, потому что муж тогда рисовал передо мной картины нашего будущего с домашним кинотеатром, со зваными ужинами, с палисадником, где будут расти пионы, где мы будем пить кофе по утрам и любоваться течением реки. Я все это видела отчетливо и в ярких зелено-голубых оттенках, прямо как на рекламных баннерах этого жилого комплекса.

Когда мы переезжали, мы заказывали целую грузовую машину, чтобы перевезти наши вещи из съемной квартиры Пети, потом еще кое-что я вывозила машиной поменьше из маминого дома. Книги, одежду, немного посуды, которая маме больше была не нужна, потому что она теперь жила одна. Грузчики заносили коробки как раз в эту самую комнату с телевизором, где телевизора на тот момент еще не было, даже и дивана не было. Эта комната вообще оставалась пустой очень долго. Нет, не пустой, а необжитой. О спальне и кухне мы позаботились заранее – заказали мебель вместе с техникой, и все самое необходимое у нас было сразу. А в этой комнате не было ничего кроме коробок. Мы постепенно разбирали вещи, не все сразу, мы с Петей решили, что никуда не спешим и будем обустраиваться по мере сил. И эта комната все оставалась каким-то перевалочным пунктом из прошлой жизни в новую, камерой хранения, складом. Поэтому я к ней так и не привыкла, так и не почувствовала ее частью нашего дома, будто я с самого начала знала, что сюда заселятся они.

А еще в этой комнате у нас с Петей никогда не было секса, несмотря на то, что сюда мы все-таки поставили диван и большой телевизор для наших киновечеров. Даже когда мы смотрели на этом телевизоре эротику, потом мы переходили в спальню или на кухню.

Мы не позаботились создать в этой комнате уют. Дополнительного интимного света мы не добавляли, диван поставили прямо посередине, под самой люстрой, что было ужасно неудобно: если лечь, то свет будет бить прямо в глаза. Сейчас мы передвинули диван к стене, чтобы его можно было расправить, и из-за этого в комнате стало совсем пусто, а на ковре остались вмятины от ножек. Я принесла сюда журнальный столик, убрала все из комода под телевизором, у противоположной от окна стены поставила рейл, чтобы не покупать шкаф, ведь это было бы глупо и расточительно. Мы же не знаем, сколько это все продлится, сколько они будут у нас жить.

Сейчас я думаю о том, что, если бы у нас с Петей квартира была бы где-нибудь в менее благополучном районе и всего с одной комнатой, к нам бы никого не подселили.

Они приехали. Они уже в доме.

Я готовила пасту с тунцом и нарезала фокаччу, пока Петя показывал им палисадник, рассказывал что-то про свою работу. В руках они держали по стакану, пока что воды с газом, потому что вино остывало в холодильнике – Пете его передали там, на Морвокзале.

Оба они уже сходили в наш душ.

Женщина оставила полотенце на голове, из-под махровой ткани выглядывали темные мокрые пряди, с которых вода стекала на голую шею. Но ей будто не было холодно, она хмурилась и смотрела на реку. Чуть ниже моего мужа и значительно ниже своего.

Мужчина присел на корточки и гладил нашего кота, а я даже и не заметила, как тот выбежал. Моби Дик терся о ноги мужчины, тыкался носом ему в руку, когда мужчина переставал гладить кота, отвлекаясь на слова Пети. Мужчина быстро кивал и смеялся над Петиной шуткой. Я поймала себя на том, что тоже улыбалась, хоть шутки не слышала. Просто от смеха Пети я начала расслабляться. Они выглядели как самая обычная пара, будто наши старые друзья пришли к нам на ужин. Мы все были примерно одного возраста.

Я достала вино из холодильника и разлила его в четыре бокала. Вдобавок к пасте и хлебу я открыла шпроты, потому что предполагала, что они голодные, ведь я не знала даже, ели они что-то в пути или нет, каким был их сухпаек, который выдали на берегу.

Дверь на балконе была открыта. Я выглянула в палисадник и позвала их к столу. Мужчина улыбнулся мне, взял кота на руки и встал. Женщина обернулась, она по-прежнему хмурилась, будто не расслышала, что я сказала, и Петя рукой пригласил их пройти в дом. Они направились к балкону, а я вернулась на кухню и встала рядом со столом, как гостеприимная хозяйка. Как собачка, выполнившая команду и ожидающая похвалы.

– Садитесь, пожалуйста. Вы, наверное, голодные, – сказала я, когда они вошли, и почувствовала себя своей мамой.

Мужчина опустил Моби Дика на пол и сел за стол первым. Женщина медлила, потом сказала, что сначала снимет полотенце.

– Фен в ванной, – сказала я. – Вы можете высушить голову.

Она молча кивнула и ушла. Мы с Петей тоже сели.

– Выглядит и пахнет невероятно! Это фокачча? Обожаю! И вино? Выпьем за знакомство? – сказал мужчина и поднял свой бокал.

Мы не стали ждать его жену, чокнулись и выпили холодного вина. До нас доносилось тихое жужжание фена.

– Как давно я не пил вина! А я ведь бармен. В прошлом. У нас бары уже давно были закрыты. У вас тоже? Но я мешаю неплохие коктейли. Поэтому, если у вас есть еще какой-нибудь алкоголь, я… Петр, у вас есть возможность доставать алкоголь? Джин, кампари?

Петя засмеялся. Конечно, у него такая возможность была. Он ведь моряк.

– Понятно, ваш смех говорит больше слов. Тогда я бы с удовольствием смешал для вас с Анной пару коктейлей. Можем устроить вечеринку. Что нам еще остается?

Мужчина откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди. У него было много татуировок, они ползли по его предплечьям, забирались под футболку.

Наконец на кухню вернулась его жена, она была очень тихая и легкая, ходила будто на носочках. Я даже вздрогнула, когда она вдруг появилась в дверном проеме.

– Милая, садись. Знаешь как вкусно? Фокачча, представляешь?

Мужчина хлопнул по стулу рядом с собой, напротив меня. Я опустила глаза на свою фокаччу, почему-то мне было неловко под ее взглядом.

Женщина села, а я вскочила положить всем пасты – фузилли с маслом и тунцом. С молочкой были проблемы, поэтому сливки я добавить не могла.

– Это что, тунец? – спросила она.

Я посмотрела на нее – она морщилась.

– Да, вы не любите его?

– Мы не едим мясо, – сказал мужчина. – И рыбу. Но фокачча великолепная, правда. Поэтому ничего страшного.

– Простите, я не знала.

Руки оттягивала тяжелая кастрюля, полная макарон.

Я положила пасту нам с Петей, а мужчина – кусок фокаччи своей жене, но на ее тарелке пышная итальянская лепешка превратилась в обычный кусок хлеба. Женщина отщипнула маленький ломтик, положила его в рот и прожевала, почти не разжимая челюсти. Мужчина оперся локтем о спинку ее стула и погладил шею жены. Мне стало неловко, сама не знаю, почему. Я положила руку Пете на колено и поскребла его ногтями, почесала, будто кота. Петя накрыл своей рукой мою.

Прозвучал вопрос: «Нальете еще?»

Это сказала женщина. А я даже не заметила, что она выпила уже целый бокал.

Петя лежал на спине, подложив руки под голову, будто на пляже, и смотрел в потолок. Делал зарядку для глаз.

– А где Моби Дик? – спросила я.

– Не знаю, тут где-то бегает. А что?

– Я сегодня его потеряла. Это все потому, что ты разрешил ему гулять в палисаднике. Думала, он убежал или его сбила машина.

– Ну нашелся же?

– Он был в кустах. Обглодал там птицу, и я нашла ее труп. Надо бы убрать, вдруг еще кто-то придет доедать.

– Вороны уже все склевали. Завтра проверю.

– Хорошо. Но я пойду все же поищу кота сейчас.

– Давай, любимая. Я жду тебя, – сказал он и поцеловал меня в плечо.

Я вышла из нашей спальни и на цыпочках направилась в сторону кухни мимо комнаты с ними. Обычно, если я крадусь, чтобы, например, не разбудить Петю, кот может и на ноги наброситься откуда-то из темноты. Он был серый и имел суперспособность материализовываться из теней. Но сейчас из темноты внезапно появилась женщина. Я вздрогнула, у меня вырвался вскрик.

– Простите, я забыла… Вы меня испугали. Так неожиданно появились.

Она смотрела на меня как на дуру и молчала. Я ненавидела, когда молчат, это всегда срабатывало против меня. Вот и сейчас мне захотелось заполнить образовавшуюся между нами словесную пустоту.

– Простите еще раз, если тоже напугала вас. Я искала кота.

– Кота? Он у нас в комнате.

– У вас в комнате? Но кот в жизни туда не заходил.

– Теперь, значит, зашел, – сказала она. – Хотите, сами посмотрите.

Я направилась за ней в ту комнату. В их комнату.

Женщина нырнула в проем, оставив дверь открытой для меня. Я осторожно заглянула внутрь. Диван был разложен, наше синее белье расстелено. Поверх одеяла в одних спортивных штанах лежал мужчина, и я увидела на его голой груди еще несколько татуировок. Рядом с ним кверху пузом устроился кот.

– Добрый вечер, – сказал мужчина. – Смотрите, как Моби Дик балдеет.

– Да, удивительно.

– Что тут удивительного? – спросила женщина. – Это же кот. Они любят, когда их чешут.

Я посмотрела на нее. Женщина сняла свитер и осталась в одной черной майке на бретельках. Она легла рядом со своим мужем, между ними был только кот. Я перевела взгляд с кота на выпуклость ее сосков под майкой, а затем на ключицу, где была татуировка. Я не разглядела, что на ней изображено, и побоялась пялиться.

Мужчина сказал:

– У меня тоже есть свой Моби Дик.

Он ухмыльнулся. А я не поняла, о чем идет речь, и глупо разглядывала их. Тогда женщина засмеялась и объяснила, что ее муж имел в виду свою татуировку кита.

– Да, вот здесь.

Мужчина поднялся с дивана и задрал штанину – на его лодыжке горбатый кит выпрыгивал из воды. Спина кита выгибалась над поверхностью, а хвост оставался в море. Линия воды делила кита пополам, по форме он был похож на полумесяц. От его плавников в стороны разлетались брызги.

– Красиво, – сказала я.

– Благодарю, – ответил он и поклонился, будто только что выполнил какой-то фокус.

– Мы хотели лечь спать, – снова подала голос женщина.

– Да, конечно. Я уже ухожу. Спокойной ночи.

Я вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.

– Оставьте щель, чтобы кот мог выйти! – закричал мне вслед мужчина.