– Спасибо. Тем более что помощь и правда может понадобиться. Не удивлюсь, если уже завтра утром обнаружу свою пальму у мусорных контейнеров.

– Что, отношения с соседями не сложились?

– Там… – Неопределённо пожимаю плечами. – Там всё сложно.

Не стану ведь я рассказывать сейчас Арсению о том, что замечательный сосед – мой бывший муж. Таких подробностей лучше избегать как минимум свидания до третьего, а если вывалю их сейчас, то у нас и первого не будет.

Кто ж захочет связываться с женщиной, которая всё ещё торчит головой в прошлом?

– Вам просто нужно разграничить территорию. У вас – своя. У них – своя. Каждый в ответе лишь за собственные владения, и никаких стычек.

– Отличная идея, но боюсь, моя воображаемая черта противника не остановит.

– Тогда пускай черта будет не воображаемой, – Арсений подхватывает с пола свой портфель и извлекает на свет рулон скотча с большими ярко-красными буквами «ОСТОРОЖНО, ХРУПКОЕ». Протягивает.

Удивлённо вскидываю брови.

– Может, у вас там и топор завалялся? Как раз собиралась зарыть…

– Нет, – смеётся. – Был сегодня в курьерской доставке, отправлял бабуле на пробу пару банок кабачковой икры. Скотч мне больше не нужен, можете хоть всё здесь обклеить.

А мне нравится ход его мыслей!

Нет, Марату ослиного упрямства не занимать. И если он захочет вломиться, никакая полоска скотча его не остановит. Однако это уже не линия в моей голове, а вполне реальная черта, которую мы можем постараться не пересекать.

Ведь если подумать, мы не обязаны воевать. Если у каждого из нас будет своя зона ответственности, то и лезть на вражескую территорию не понадобится. Всё честно и справедливо. Ну, и что с того, что окно полностью досталось мне? Не я ведь подъезд проектировала.

Да и не нужен Олегу солнечный свет. Фотосинтезом он не владеет, а ровный бронзовый загар, которому я, честно признаться, страшно завидую, у него и так есть.

Снимаю пальто и, раскорячившись, разматываю скотч.

– Ровно?

– Ну, – Арсений задумчиво смотрит на первую линию ландшафтной обороны, – мне кажется, вы слегка скосили в сторону.

– Правда?

– Давайте, у меня глаз-алмаз.

Склоняется к полу вместе со мной.

Именно в такой позе нас и застаёт Марат.

Глава 7

Агата.

– Какого..? – Он удивлённо взмахивает руками и благоразумно проглатывает вторую часть вопроса. – Агата? А что происходит?

– Административно-территориальное деление, – пятясь назад, разматываю скотч. Тот с характерным хрустом отклеивается от рулона и не самой ровной линией ложится на пол. – Ноги подними.

Марат растерянно отступает в сторону, позволяя мне подвести черту к самому лифту.

– Не понял…

– Что ты не понял? – Выпрямляюсь. – Это – граница. Ты и я – государства в конфронтации. Однако если ты обязуешься не пересекать мою границу, я обещаю зарыть топор войны.

– А если нет? – Ноздри Марата хищно вздрагивают.

– Значит, я выкопаю топор войны и дам тебе по темечку.

Марат медленно осматривает подъезд. Скользит взглядом вдоль красной линии, упирается в пальму, а затем в Олега, небрежно прислонённого к стене, словно сверженный памятник собственной гордыни.

– Границы, – тянет пренебрежительно. – Только ты могла придумать такую чушь.

– Вообще-то, это я придумал, – Арсений, вклиниваясь между мной и Маратом, тянет руку. На лице его, однако, нет доброжелательности, лишь холодная вежливость. – Арсений. Живу над Агатой. Будем знакомы.

– Будем. Марат, – пожимает ровно с таким же непроницаемым выражением лица. – Значит, вы соучастник?

– А давайте так, Марат: я организатор. И если у вас есть какие-то претензии или вопросы к Агате, вы можете высказать всё лично мне.

Ладони их всё ещё крепко сцеплены. И мне совершенно не нравится резко сгустившийся воздух, что стремительно пропитывается неприкрытой мужской агрессией.

– У меня есть претензии и вопросы к Агате, – Марат сильней сжимает пальцы. – Но их я буду обсуждать с Агатой. Обойдёмся без секретарей, правда, любовь моя?

Стреляет в меня взглядом.

Ну вот, спрятать факт наших близких отношений не вышло… Скелеты буквально ломятся из шкафа.

Молодец, Марат!

– Арсений, спасибо вам за помощь. – Осторожно и мягко касаюсь его предплечья. – Идите домой, не связывайтесь лучше с ним.

– И бросить вас с ним наедине?

– Всё под контролем, правда. Не переживайте.

Арсений, нахмурившись, зависает на пару секунд. Видимо, принимает какое-то решение в своей голове.

– Ладно, – отступает, разрывая наконец затянувшееся рукопожатие. – Но если что…

Не заканчивает.

– Конечно, – улыбаюсь неловко.

Какой стыд! Ну почему именно он стал невольным свидетелем наших с Маратом разборок?! Что за тотальная несправедливость?

Арсений открывает дверь, ведущую к лестнице. Уходит.

Остаёмся с Маратом наедине.

– Кто он?

– Не твоего ума дело.

– Моего. Я здесь живу. И имею право знать, что за мужик сюда таскается. Может, он вор-рецидивист? Может, он опасен и…

– Ревнуешь? – Вскидываю взгляд, и сама удивляюсь тому, как спокойно и ровно звучит мой голос. Будто и не кипит от раздражения всё внутри.

– Ревн… Чего? – Фыркает Марат. – Я? Ревную? Тебя?

– Не знаю. Может, его?

– Агата, – рычит опасно.

– Чего ты хочешь, м? Жизнь мою разрушить? Так ты уже это сделал. Три года назад. Так дай же мне теперь спокойно жить дальше. Влачить, по твоему мнению, своё ничтожное существование, крутить букетики, играть в бирюльки и общаться с мужчинами, которые мне нравятся.

– Значит, нравится он тебе? – Марат сжимает челюсти. – Вот этот клоун в пальто?

– Тебя это меньше всего касается.

– Касается, если ты собираешься крутить шуры-муры перед моим носом.

– И каким же образом это станет твоим делом?

Марат нервно облизывает губы. С силой выталкивает из себя воздух и зарывается пальцами в волосы.

– Так, всё. Я не намерен это обсуждать. И вот это самоуправство, – небрежно тычет в скотч, – должно быть немедленно ликвидировано. Начнём с перестановки?

Он уверенно шагает к Маргарите Павловне, хватается за горшок и тащит в сторону.

– Марат!

– Прости, Агатик, придётся считаться с моим присутствием, – зло усмехается.

– Перестань!

– Фиг!

– Ты права не имеешь что-то здесь трогать! – Мгновенно вскипаю. – Марат, это мой цветок и мой подъезд!

– Ты его приватизировала? Свои порядки наводи в квартире, а это – общественное место!

Марат тянет пальму через скотч, подальше от окна.

Из последних сил борюсь с желанием приложить хорошенько бывшему мужу сумочкой по голове.

– Линию видишь? Не смей пересекать черту! Калачиком катись с моей границы!

Марат отпускает цветочный горшок, показательно ступает за линию, разграничивающую наши территории. Напирает, подходя вплотную.

Отступаю.

Лопатки вжимаются в холодное полотно моей двери.

– Иначе что, м, Агатик? – Марат костяшкой пальца ведёт по моей щеке. – Объявишь мне войну?

– Объявлю, – шепчу на выдохе.

– Да ты и дня не выстоишь. Лужицей растечёшься у моих ног.

– Вот и посмотрим, – прищуриваюсь мстительно. – Это война, Марат.

– Ставки?

– Проигравший переезжает.

Он расплывается в довольной кошачьей улыбке.

– Начинай собирать вещички. И не жди пощады, любовь моя. На этот раз я не стану с тобой церемониться.

Глава 8

Агата.

Не могу усидеть дома. Кажется, меня порвёт сейчас от желания пойти и зашить соседскую дверь монтажной пеной, навсегда погребя Журавлёва в его долбаной квартире.

Но так делать, увы, нельзя. Вроде как противоречит административному кодексу.

Да, мы объявили друг другу войну, но не стану ведь я опускаться до мелкого хулиганства?

Руки чешутся…

Запугивать меня решил, надо же! Да я после пяти лет брака с ним не боюсь уже ничего! Я без проблем могла бы стать дрессировщиком тигров или, скажем, отправиться в путешествие по амазонке. Вплавь! Без лодки! И это всё равно не шло бы ни в какое сравнение со стрессом, пережитым в последние два года нашей совместной жизни.

Накидываю на плечи домашний кардиган и, приоткрыв дверь квартиры, опасливо выглядываю в коридор.

Пусто.

На цыпочках бегу к лифту. Пока жду, прожигаю ненавидящим взглядом Олега, что снова занял не своё место.

Спускаюсь на несколько этажей вниз и жму на звонок.

– Агата? – Дверь распихивается. Марго отступает в сторону, впуская меня в квартиру. – Случилось чего?

– Нет. Да. Нет, – зажмуриваюсь. – Ничего. Просто подумала, что мы давненько не болтали, и вот…

– Я вся в работе, – вздыхает Марго. – Да ты проходи, не стой столбом. Голодная? Я как раз ужин грею.

Голодная, да. Я со всеми этими нервными событиями совсем забываю поесть.

А Марго прекрасно готовит! Она вообще умница и красавица, держит три пекарни в центре города, квартиру эту сама купила, и даже не в ипотеку. Спортом занимается, вредных привычек не имеет, попа – орех. А мужика нет.

Хотя чего я удивляюсь? Весь род мужской, кажется, на несчастном Арсении и держится. Оплот добропорядочности в этом мире мстительных мужчин.

Мы с Марго подружились почти сразу, как я сюда переехала. На новоселье она принесла мне три коробки своих фирменных пирогов, чем тут же завоевала моё доверие и любовь.

Мимо пролетает что-то серое и всклокоченное, запрыгивает на комод, сносит металлическую копилку и уносится в неизвестном направлении.

– Марго? – Быстро иду за подругой на кухню. – У тебя там… Эм…

Существо снова появляется в поле зрения, змейкой юркает между моих ног, успевая куснуть за лодыжку, и скрывается под кухонным диванчиком.

– Ай! Марго!

– А, это… – подруга небрежно взмахивает в воздухе рукой. – Это Бонни. Представляешь, я позавчера кошку сбила.

– Она восстала из мёртвых и теперь отравляет твою жизнь?

– Нет, конечно! – Смеётся Марго и, накинув на ладони полотенце, открывает духовой шкаф. Ароматы заполняют кухню, а я исхожусь слюной. – Я её немножко сбила… слегка. Эта сумасшедшая орала так, что я едва не поседела. Повезла в клинику, где дурынде провели полный чек-ап. Клянусь, я на своё здоровье столько денег не спускаю!

Марго извлекает из духовки румяную, чудесно пахнущую рыбой и овощами запеканку с корочкой сыра сверху.

– И? – Облизываюсь.

– И всё с ней в порядке, не считая блох. Мадам оказалась уличной, но бросить её, после того, что сделала, я уже не смогла, – подруга раскладывает запеканку по тарелкам, но резко поднимает на меня взгляд. – Агат, а может тебе кошка нужна?

– О, нет! Ни за что! Ты же знаешь, я дома почти не бываю.

– Так и я тоже.

Нет, животных я очень даже люблю. Всех, кроме собак. Да и тех не сказать, что не люблю, просто боюсь до ужаса с тех пор, как меня в детстве невоспитанный соседский далматин за ногу укусил. Даже шрам остался.

Я всегда, откровенно говоря, мечтала о питомце. О милом, ласковом котёнке, что приходил бы помурчать ночью на подушку.

Но сейчас это блажь, совершенно не к месту. Да и эта дикая фурия меньше всего похожа на милого котёнка.

– Нет, Марго, это ты кошку сбила. Твоё проклятье, тебе и нянчиться.

– Почему сразу проклятье? Она прелестная девочка.

«Прелестная девочка» пулей выскакивает из-под диванчика – едва успеваю подтянуть ноги к груди. Сделав пару оборотов вокруг своей оси, чудище запрыгивает на стол, хватает кусок горячей рыбы и с утробным рыком снова скрывается в своём убежище.

Прелесть…

– Марго, ей бы голову проверить…

– Да, она диковата, зато с такой кошкой и собака не нужна.

– С такой кошкой можешь и с личной жизнью попрощаться, ни один человек больше в квартиру не войдёт. А если войдёт – вряд ли покинет её живой.