Макс замер посреди каюты, сжав кулаки так, что костяшки побелели. Эта девчонка. Эта самонадеянная выскочка с разводным ключом наперевес и саркастичной ухмылкой. Он списал её со счетов, посчитал простой помехой, мелким раздражающим фактором на пути к цели. Какая фатальная и унизительная ошибка. Она не просто выжила там, где не должна была. Она что-то сделала, что-то сказала. Она каким-то немыслимым образом добралась до самого Грамма, влезла в голову к старому инженеру и отравила его разум своим ядом.

Но откуда она могла знать? Она не могла знать всего. Это исключено. Она простой механик, выросший на задворках галактики, откуда ей было известно о моих сделках, о моих истинных целях? Ответ пришёл сам собой, обжигая мозг своей очевидной, омерзительной простотой. Пират. Грязный пират Кайден «Рейвен» Вольф.

«Ну конечно. Это он. Он ей всё рассказал! Этот отброс общества, этот неудачник, играющий в благородного разбойника. Я доверился ему, заключил сделку, полагая, что его жадность и ненависть к Империи делают его предсказуемым и управляемым. Я думал, что дёргаю за ниточки, сливая ему информацию, которая должна была привести меня к артефактам, руками грязного пирата, раньше всех. А он… он использовал меня. И когда на горизонте появилась эта рыжая дрянь, он, не задумываясь ни на секунду, предал меня. Слил ей всё, чем я с ним делился, выставив меня главным злодеем в этой паршивой пьесе.»

Макс живо представил их вместе на борту какого-нибудь ржавого корыта. Его – с этой его фальшивой ухмылкой главного хищника. Её – с наглым, самодовольным блеском в голубых глазах. Они смеются надо Максом. Обсуждают, как легко провели элитного имперского офицера, как дёшево он им обошёлся. Унижение захлестнуло Макса горячей, мутной волной. Они разрушили его план. Они растоптали его честь и имя, всё, чего он добивался годами безупречной службы.

Ярость сменилась ледяной, кристальной ненавистью. Это больше не игра за власть и древние артефакты. Теперь это личное. Они думают, что победили? Какие же они наивные и жалкие глупцы. Галактика не так велика, как им кажется. И нет в ней такого тёмного уголка, где можно было бы спрятаться.

«Я найду их. Во что бы то ни стало. Я вырву этот корабль из-под командования Валериуса, если потребуется. Я подниму на уши всю имперскую разведку, я обращусь к „Тени“, я продам душу самому дьяволу, но я доберусь до них. И когда этот момент настанет, я не буду торопиться. О нет. Я заставлю их заплатить за каждую секунду этого унижения. Я сотру с лица пирата его надменную усмешку, а потом медленно вырву из глаз этой девчонки её дерзкий, непокорный огонёк.

– Я раздавлю вас, – прошипел я в оглушительную тишину каюты. – Раздавлю, как двух живучих пресмыкающихся.»

Взгляд Макса упал на датапад. На экране высветилось очередное сообщение с капитанского мостика. На этом безмолвном вестнике его позора появился сухой, казённый, безликий текст: «Экстренное совещание высшего командного состава. Ваше присутствие не требуется». Два коротких предложения, которые ранили хуже пощёчины. Внезапный, неконтролируемый импульс пронзил его насквозь. Он схватил устройство со стола и со всей силы швырнул его об стену. Раздался оглушительный треск пластика и звон разбитого экрана. Осколки брызнули на безупречно чистый пол, нарушая идеальный порядок персональной тюрьмы лейтенанта.

Макс стоял, тяжело дыша, и смотрел на дело своих рук. В разбитом экране отражалось его искажённое лицо. Ярость не ушла. Она лишь затаилась, сгустилась, превратившись в холодную, твёрдую как алмаз решимость. План не рухнул. Он просто изменился. Теперь у него была новая, куда более сладкая и главная цель. Имя ей было – месть.

Первое и самое главное, необходимо ликвидировать Грамма. Стереть эту проблему, превратить её в горстку пепла и развеять по звёздному ветру. Как легко это было бы сделать где-нибудь в тёмном переулке на захудалой планете. Но здесь? На борту флагмана, где каждый чих фиксируется десятками сенсоров, а каждый шаг отслеживается службой безопасности? Любой несчастный случай будет выглядеть подозрительно. Грамм – старший механик, один из лучших в своём деле. Его внезапная гибель где-нибудь в недрах инженерного отсека вызовет полномасштабное расследование. Капитан Валериус не из тех, кто списывает смерть ценного специалиста на производственную травму, он будет копать до самого ядра реактора, если понадобится.

Где он прячет компромат? Макс не был дураком и прекрасно понимал, что Грамм тоже не идиот. Этот ходячий ковёр наверняка подстраховался. Где-то была копия. Зашифрованный файл, отправленный на дальнюю станцию в сектор, куда флот не заглядывает? Дата-кристалл, спрятанный в самом неожиданном тайнике на корабле? А может, сообщение, которое автоматически отправится прямо в Имперскую службу безопасности, если Грамм не выйдет на связь в определённое время? Вариантов было слишком много, один другого хуже. Просто прикончить медведя – значило дёрнуть за чеку гранаты, которую тот зажал в своей уже мёртвой лапе.

Макс подошёл к умывальнику и плеснул в лицо ледяной водой. В зеркале на него смотрел незнакомец с горящими глазами и бледным, искажённым от злости лицом. Петля затягивалась. Каждый день, проведённый на «Неукротимом», был хождением по лезвию. Каждый сеанс связи с его таинственным нанимателем, «Тенью», мог стать последним. И теперь к этому добавилась ещё и эта волосатая проблема. Проблема, которая могла разрушить всё, что он так долго и тщательно выстраивал, в один миг.

Он должен быть умнее. Хитрее. Нужно не просто устранить угрозу, нужно сначала найти и уничтожить все её корни. Выследить, где Грамм спрятал свои страховочные копии. Заставить его поверить, что он, Макс, подчинился, что он сломлен и готов платить любую цену. Усыпить бдительность зверя, прежде чем нанести смертельный удар.

Ярость внутри него начала остывать, кристаллизуясь в холодную, острую как скальпель хирурга решимость. Да, это было унижение. Величайшее унижение в его жизни. Но он переживёт его. Он будет улыбаться этому медведю, будет выполнять его мелкие грязные требования, а сам в это время будет копать, искать, вынюхивать. И когда он найдёт всё, что ему нужно, он устроит Грамму такой «несчастный случай», который не вызовет ни единого вопроса даже у самого дотошного следователя. Он лично проследит, чтобы от старого урсида не осталось даже запаха машинного масла.

Хищник, попавший в ловушку, не паникует. Он затаивается, сливается с тенью и терпеливо ждёт момента, чтобы перегрызть глотку беспечному охотнику. И Макс был готов ждать столько, сколько потребуется.

* * *

Мастерская была царством Грамма. Его берлогой и личным храмом из металла и мазута. Здесь, среди мелодичного гула плазменных резаков и довольного шипения гидравлических прессов, он чувствовал себя по-настоящему дома. Запах железа и машинного масла – лучшим парфюмом, какой только можно найти во всей галактике. Каждый звук в этой оглушительной симфонии был ему знаком, как биение собственного сердца. Грамм как раз заканчивал тонкую калибровку топливного инжектора на одном из десантных шаттлов, когда что-то неуловимо изменилось.

Это было почти незаметное ощущение. Привычное гудение силовых кабелей под палубой стало тише, а монотонный гул системы жизнеобеспечения словно бы сбавил обороты. Он оторвался от работы и выпрямился, его старые кости недовольно хрустнули в знак протеста. И тогда Грамм его увидел.

В широком дверном проёме мастерской стоял капитан Валериус. Совершенно один. Без своей обычной свиты из помощников и охранников, что уже само по себе было тревожным знаком. Он просто стоял, заложив руки за спину, и его высокая, суровая фигура в безупречно отглаженном повседневном мундире казалась памятником самой себе, случайно установленным в моём мире из грязи и копоти. Он не произносил ни слова, просто смотрел на меня, и в его взгляде была твёрдость легированной стали.

Грамм почувствовал, как шерсть на загривке медленно поднимается дыбом. Капитаны флагманов не спускаются в машинное отделение, чтобы поболтать о погоде на ближайшей планете. Такие визиты никогда не сулили ничего хорошего. Грамм медленно положил на верстак массивный динамометрический ключ, который в моих лапах выглядел детской игрушкой, и кивком указал на панель управления.

– Минуту, капитан.

Грамм нажал несколько кнопок, и оглушительный рёв механизмов начал стихать, сменяясь тихим, мерным гудением. В наступившей относительной тишине шаги Валериуса по металлической палубе прозвучали гулко и отчётливо, словно удары молота по наковальне. Он подошёл ближе, его взгляд скользнул по оборудованию, но Грамм нутром чуял, что всё его внимание сосредоточено исключительно на нём.

– Грамм, – его голос был спокойным, как вакуум космоса, и таким же холодным. От этого спокойствия по спине пробежал неприятный холодок. – Я не мог не заметить ваш… повышенный интерес к лейтенанту Весту в последнее время. Вы буквально не сводите с него глаз.

Сердце Грамма, обычно работавшее ровно, как хорошо отлаженный двигатель, на время затихло, а потом заколотилось, как обезумевший перфоратор. Попался. Старый медведь угодил в силки. Он физически ощутил, как кровь отхлынула от моей морды, и был уверен, что даже сквозь густую серую шерсть это заметно. Врать он никогда не умел, его медвежья физиономия была слишком честной для подобных игр. Он открыл пасть, чтобы что-то промычать в ответ, какую-нибудь несусветную чушь про служебную бдительность и контроль за офицерским составом, но слова застряли в горле, как сухая кость.

Валериус смотрел на Грамма, и уголки его губ едва заметно дрогнули в подобии усмешки. Он всё видел. Он прочёл панику на моём лице так же легко, как утренние сводки с передовой. Капитан сделал ещё один шаг вперёд, и его голос стал тише, почти доверительным.

– Не волнуйтесь, механик. Я здесь не для того, чтобы устраивать вам допрос.

Он сделал короткую паузу, которая растянулась, казалось, на целую вечность. В этой тишине Грамм успел прикинуть, какое наказание меня ждёт за слежку за старшим офицером.

– А для того, чтобы сказать: я тоже ему не доверяю. Слишком много тайн со стороны лейтенанта, о которых я, как высшее звено командования не знаю.

Грамм замер, не веря своим ушам. Воздух, который он с шумом втянул в лёгкие, так и остался там, отказываясь выходить наружу. Капитан Валериус, живая легенда флота, образец имперской выдержки и дисциплины, стоял посреди его мастерской и говорил, что не доверяет одному из своих элитных офицеров. Грамм уставился на него, отчаянно пытаясь найти в его глазах подвох, ловушку или какой-нибудь хитрый манёвр. Но видел лишь холодную, трезвую уверенность. Он не играл с Граммом. Он говорил правду. И эта правда была спасательным кругом, брошенным в тот самый момент, когда Грамм уже готовился пойти ко дну вместе со своими подозрениями.

Глава 4

Осознание того, что он больше не тащит эту ношу в одиночку, свалилось на Грамма с облегчением, будто с его мохнатых плеч сняли плазменный двигатель. Он нашёл союзника в лице самого главного начальника на этом корыте. Старый механик нутром почуял, что пора выкладывать все карты на стол, даже самые грязные и потрёпанные. Прятать козыри в рукаве больше не было смысла, когда на кону стояла не только его шкура, но и судьба той самой рыжей занозы, которую он считал своей ученицей.

Он шагнул ближе к капитану, стараясь не грохотать подошвами по металлической палубе. Его низкий, рокочущий голос, привыкший перекрикивать рёв реакторов, превратился в напряжённый шёпот.

– Капитан… Дело дрянь. И всё гораздо хуже, чем вы думаете. Наш лейтенант Макс – не просто скользкий тип как пролитая отработка. Он убийца и предатель. И ещё… Аска… инженер Редфорд… Девчонка жива. Вот только она с пиратом, Рейвеном, которого разыскивает имперский флот. Макс пытался их обоих поджарить, подстроив взрыв в доках, на планете Ги. Она мне всё рассказала.