О той же скалке все его познания ограничиваются тем, что бьет она больно. Случалось получать пару раз от мамы, когда та была жива. И один раз от Роксаны, когда он совсем уж допек новую жену отца и она не сдержалась после его возмутительной выходки. Справедливо получил все три раза, должен признать. И хорошо усвоил, что скалкой можно не только тесто раскатывать, но и по хребту обнаглевшему подростку настучать.

А теперь вот ему надо решать, как жить дальше? Как найти эту… «Мимоходом» и где научиться управляться с мукой и остальными продуктами? Купить книги?

Нашел, конечно. Пекарня обнаружилась в центре города на улице, где ее до того никогда не было. И книгу с рецептами толстую купил.

Это был один из тяжелейших месяцев в его жизни. Вроде и освоился на новом мирном месте. Почти обжился. Домишко оказался вполне симпатичным. Снизу кухня, кладовая, холодильная комната и торговый зал. На втором этаже три аккуратных симпатичных спаленки, маленькая гостиная и ванная комната.

И народ активно шел. Ведь репутация у этих волшебных зданий соответствующая, всем любопытно попробовать, что в них, коли уж они очутились по соседству.

Все бы ничего. Но Марьян не хотел и не мог печь. Все валилось из рук. Тесто не поднималось и не пеклось. Он то забывал что-то по рецепту добавить, то клал слишком много или слишком мало. Не помогали и весы. Он нанял помощника, который приходил к нему каждый день и учил самого Марьяна ремеслу и наполнял полки в торговом зале. Потому что избушка на курьих ножках, которая на самом-то деле не была никакой избушкой и не имела никаких ножек, должна нормально работать.

Она самовольно переместилась в другой мир, и однажды утром Марьян увидел за окном новый город и понял, что они уже не в Ордари́не, а невесть где. Помощник, соответственно, не смог прийти, остался там, где они стояли все эти недели. А волшебное заведение не волновало, что новый человек, которого она пустила в себя, не умеет обращаться с тестом.

Марьян злился и психовал. Своенравная булочная тоже начала злиться на нерадивого и бестолкового пекаря.

А он не пекарь! Не кондитер! Он маг! Он – бездна всех задери! – боевой маг огня! Лучший на потоке в академии. Один из сильнейших в своем взводе.

В тот день все пошло наперекосяк. Из-за смены локации не смог прийти нанятый им пекарь-кондитер. Марьян честно пытался все приготовить сам. Он с пяти утра только и делал, что крутился у стола и печи. Но все шло через одно место. Сгорела партия пирогов. Не поднялось тесто на сладкие плюшки. Бисквит был похож на подошву. Упал большой бумажный пакет, и просыпалась мука. А когда он пытался смести ее, задел локтем банку, и на пол улетел запас сахарной пудры. Он в ярости шибанул кулаком по столу, с того опрокинулся бочонок меда и тут же растекся рядом с мукой и пудрой.

Злой, как стая бродячих одичавших собак, покусанных пчелами, маг огня пытался навести порядок. Поскользнулся в луже меда, не удержал равновесия и шлепнулся на грязный пол.

А в зале ведь были посетители, которым тоже требовалось уделить внимание. Да и у витрин стояли потенциальные покупатели. Краем глаза Марьян видел там девицу в странной одежде, которая с глупым видом рассматривала декорации на витрине.

В общем, в какой-то момент Марьян понял, что еще пару минут, и он просто спалит здесь все до основания. Всю эту избушку вместе с загадочными ножками и всем ее содержимым. Ярость и магия клокотали, не давая трезво мыслить. Срочно требовалось выдохнуть и стряхнуть бурлящий в крови огонь.

Он дождался, пока покупатели, молоденькая фея с дочкой и мелким феенком в коляске, выйдут на улицу, и сам рванул за ними следом. Эмоции требовали выхода, магия огня рвалась наружу. И он выпустил в небо огромный файербол. Сорвал с себя ненавистные фартук и колпак и рванул прочь по улице. Требовалось немного пробежаться и спустить пар.

Хотя был полчаса… Немного времени подальше от источника раздражения, от которого ему не избавиться. Ни продать, ни подарить, ни отдать артефактный дом нельзя. Он ведь не владелец, его просто пустили жить и вести пекарское дело.

И вот как раз последнее ему совершенно не дается. Можно, конечно, просто бросить здание и сбежать совсем. Но это слабость, а Марьян оказался никчемным пекарем, но слабаком он не был никогда. Справится, только попозже. Сейчас главное – ничего не уничтожить, потеряв контроль над стихией.

Того, что кто-нибудь войдет в пекарню без него, Марьян не опасался. Пекарня условно разумная, волшебная, она не пустит никого. Да и ключ у него в кармане, пусть он им сейчас и не воспользовался из-за нервов.

Чего Марьян не ожидал, так это того, что ключ лежал не в кармане его брюк. А в кармане фартука, который он сорвал с себя и отшвырнул. Причем он еще успел краем глаза заметить, что случайно угодил в ту девицу, что стояла у витрины и с глупым лицом пялилась на испеченный им колобок.

Твердый как камень, страшненький и не вызывающий желания попробовать комок пересушенного теста. Марьян тогда закатил глаза, но выбрасывать результат неудачной попытки не стал, оставил на память и выложил в витрину. Есть это невозможно, пусть будет вместо муляжа.

Так вот, когда нервы успокоились и он вернулся, на месте не оказалось ни пекарни, ни фартука с колпаком, ни – самое ужасное – ключа. И само собой, той девицы тоже и след простыл.

Сначала Марьян не переживал. Ведь это магическое здание, его нужно просто позвать или дождаться. Но…

Все было бы проще, если бы он внимательно читал документы, инструкции и выслушал тогда генерала Докстера. Он не привязал к себе ключ от Мимоходом кровью. Это он выяснил позднее, назавтра, когда пытался понять, что теперь делать?

– Ну ты даешь! – заявил его сослуживец, которому в тот злосчастный день награждения достался обычный трактир в пригороде, а не артефактное здание. – Это же первое, что ты должен был сделать. Активировать связь кровью.

– И что теперь? – мрачно вопросил Марьян. – И где искать эту клятую избу? Куда она направила свои загадочные ножки, которые я ни разу не видел?

– Понятия не имею. Говорят, они страшно обидчивые, словно девчонки-подростки. Заметил же, наверное? Спряталась, небось, куда-нибудь. Нет, рано или поздно выползет, они без людей не могут долго. Я про них читал на пятом курсе еще. Про них пишут, что они дичают в одиночестве, лишаются сущности. Совсем уж безнадежные прячутся по лесам, теряют всякий приличный облик и от отчаяния пускают в себя кого ни попадя. Могут и старых травниц приютить или ведьм. Но твоя-то не такая, так что скоро появится. Ты бы о другом волновался.

– О чем?

– Ты сказал, там девушка была и что ты попал в нее фартуком с ключом. Лучше бы ты беспокоился, чтобы она случайно или специально не активировала привязку на крови к себе.

Марьян застонал от бессилия. Ну что ему делать? Что?!

– Вся надежда, что та девица просто какая-нибудь вертихвостка и не умеет печь. Иначе шансы, что все случится, как я тебя сейчас пугаю, велики.

– Есть идеи, где можно попытаться отыскать мою пекарню? – подергав себя за волосы, спросил Марьян.

– Ни единой, – развел руками собеседник. – Карауль там же, где вы стояли в последний раз. Вдруг? Все же эти избушки немного животные.

– Не могу. Не знаю, где мы были в этот момент. Я точно видел, что мы стояли на стыке двух других миров. Помощник поэтому не смог попасть к нам. Покупатели, феи и другие разумные, были из одного мира, девица эта – из другого. А я так вообще, как выбежал, очутился снова тут, в Ордарине. Хоть это радует. Ведь наличные деньги и вещи остались в пекарне, а здесь у меня банковский счет и знакомые люди.

– Да-а, – протянул приятель. – Неприятная ситуация. Ну ты пока наймись на короткую подработку, что ли. Будем надеяться, что твоя изба перестанет обижаться и вернется.

Глава 2
Мимоходом все пропало

Проблема возникла там, где и не предполагалось. Я не нашла ту кондитерскую. Просто не нашла. Я помнила станцию метро, дорогу от нее, точный адрес и то, как выглядит здание, витрина и вывеска.

Но… кондитерской «Мимоходом!» не было. Я дважды прошлась по всей улице туда и обратно. Вернулась к метро, последовательно, шаг за шагом, восстановила хронологию событий и свой путь. Притормаживала там же, поворачивала, шла след в след до нужного дома.

Но дома не было. Более того. Улица эта была не Сладкая. В том смысле, что она назвалась Горбе́нко. Да-да. Та улица, по которой я взад-вперед ходила в поисках дома со старинной чугунной табличкой с адресом «Ул. Сладкая, 13», называлась по фамилии некоего гражданина Горбенко. И дом номер тринадцать на ней тоже имелся, прямо напротив, по другой стороне. Ведь именно по ней шла нечетная нумерация.

Я так замучилась искать, что забыла и про изменщика Димку, и про лживую тварь Маринку, и про то, что мне завтра надо куда-то съехать и желательно не к маме с папой, ведь я же взрослая…

Я отчаянно злилась на то, что этого чертового дома с адресом «ул. Сладкая, 13» нет на этой чертовой улице Горбенко. Логично как бы, но он ведь до этого был. Ну или я действительно спятила и словила галлюцинации. В это я отказывалась верить. Мне всегда и родители, и учителя говорили, что у меня на редкость устойчивая психика, что я не подвержена тревожности и перепадам настроения. Нет, последнее случалось, как и у всех девушек, достигших определенного возраста, и зависело исключительно от гормонального фона.

Но не от мозга. С мозгами у меня все было в порядке, с характером тоже, и с нервной системой также.

Именно в момент, когда я дошла до пика ярости по вполне объективной причине, а не потому, что моя психика нестабильна, позвонил Димка.

– Да! – ответила я, сдувая с глаз прядь волос.

– Ну ты где? Ужина нет, а ты все где-то бродишь, – тоном капризного мальчика протянул мой бойфренд.

Бывший бойфренд, хотя он об этом еще не знает.

– Гори в аду! – рыкнула я, сразу же вспомнив о том, что мне довелось увидеть сегодня.

– Что? – не понял он. – Алло, я не расслышал.

– Готовь сковороду! – голосом очень доброго человека ответила я.

– Да что ее готовить? Малышка, а ты зайдешь еще в магазин? Купи картошки и в отделе кулинарии мои любимые голубцы. Очень хочу на ужин большой голубец.

– Ну ты и… капец… – пробормотала я, офигевая от его наглости.

– Что? Какие-то странные помехи. Так ты зайдешь?

– Нет, не зайду. Я далеко. Так что никаких голубцов и никакой картошки. Меня не жди, вари себе пельмени, – стараясь не послать его к ядреной щуке и маме, ответила я.

– Не хочу пельмени. Ничего, я подожду тебя, магазин работает до двадцати двух часов, ты успеешь.

Дышать. Дышать, Дышать.

Я далеко. Я не могу его сейчас убить. И мне нельзя сейчас его нецензурно обложить. Сначала я заберу свои вещи. Димка только притворяется милым, на самом-то деле он очень мстительный и способен на подлости.

Нельзя дать ему шанса напакостить мне. Забрать вещи. Сменить все логины, пароли и доступы ко всем сайтам, почистить куки во всех общих гаджетах. Забрать свои деньги, о которых он знал.

И непременно сразу же после этого во всех соцсетях выставить статус, что мы расстались, потому что я застукала его с моей лучшей подругой. После чего внести в черный список и заблокировать обоих. А то знаю, с него станется начать распускать сплетни, что это я ему изменила.

Я кисонька. Я милая добрая кисонька. Я большая добрая львица.

– Я все равно не пойду в магазин, так что можешь меня не ждать. Я не стану покупать картошку и голубцы, а потом готовить ужин, – максимально сдержанно ответила я и даже глаза прикрыла, таких неожиданных усилий это стоило.

Надо же, как быстро я излечилась от любви. Пять лет отношений, три минуты наблюдений за изменой, один разговор – и все. Вместо любви – обжигающее презрение и ненависть.

– Ты сегодня какая-то недобрая… – не привыкший к моим отказам Димка озадачился. – У тебя эти дни, что ли? Вроде рано.