Хозяйка разорённого поместья Эшворт-холл (страница 10)
Руки сами сжались в кулаки, и я выпалила:
– Давайте поспешим, время дорого, господа, – вежливо напомнила я всем, зачем мы здесь собрались.
Дарена, зло сверкнув глазами, выпрямила спину чуть ли не до хруста, гордо вскинула голову и ледяным тоном отчеканила:
– Что же, проверяйте. Мне нечего скрывать! – и, развернувшись, шурша юбками, зашагала обратно в дом.
Мистер Уэлс переглянулся с констеблем, затем кивнул мне:
– Начнём, леди Айрис.
– Энни, – шепнула я своей помощнице, – сбегай в мою каморку, убедись, что мне ничего не подбросили.
Девушка, шокировано распахнув глаза, судорожно кивнула, и, тихо отделившись от основной группы, исчезла из виду.
Мы поднялись на второй этаж.
– Покои леди Дарены будут первыми, – констебль Варн посмотрел на мачеху.
Та невозмутимо кивнула:
– Как пожелаете, я же сказала, мне нечего скрывать.
Дверь в её комнату распахнулась, мы шагнули внутрь…, и я ошеломлённо замерла, буквально вытаращившись на открывшуюся картину… Дарена купалась в роскоши!
Огромная кровать с шёлковым балдахином цвета спелой вишни. Резной гардероб из красного дерева, инкрустированный перламутром. Туалетный столик, заваленный хрустальными флаконами с духами, шкатулками, там же лежало два изящных гребня из слоновой кости.
Солдаты прошли вперёд, на их лицах не дрогнул ни один мускул, и принялись за работу. В гардеробе висели платья из бархата, атласа, дорогой шерсти. Не меньше двух десятков. На каждое из них можно было купить корову или засеять акр земли.
Как она посмела?! Пока дом медленно умирал, а вместе с ним и барон, она жила, как королева, ни в чём себе не отказывая!
Мне захотелось кинуться на эту гадину и придушить собственными руками! Я сцепила зубы так, что они скрипнули, но на месте себя всё же удержала. Тем временем стражники открывали каждый ящик туалетного столика, проверяли все шкатулки с украшениями. Ощупывали подкладки платьев, перетряхнули ящики с нижним бельём. В этот момент губы мачехи презрительно скривились, но она не произнесла ни слова.
Обыск закончился. Результат был предсказуем. Жюли и Гарета, маячившие в сторонке, светились довольством.
Никаких настоек, никаких порошков и корешков. Никаких компрометирующих записей.
Ни-че-го.
– Ничего, сэр, – доложил один из вояк констеблю и поверенному, последний кивнул и повернулся ко мне:
– Пройдёмте в опочивальню вашего отца, леди Айрис.
– Да, конечно, – согласилась я, и первой вышла в коридор, где столкнулась с Энни, молча качнувшей головой, значит, эти змеи ко мне ничего не подкинули.
Покои барона встретили нас всё тем же удушливым запахом болезни и смерти. Я невольно поморщилась. Как отец мог дышать этим месяцами? Я бы столько, как он, не выдержала и умерла от удушья куда раньше.
Миссис Крейн дремала на лавке, но, услышав шаги, вскочила, испуганно озираясь. Интересно, почему она всё ещё здесь?
– Что… что происходит? – прошамкала старуха, прижимая руки к груди.
– Обыск, – коротко бросил констебль.
Бывшая сиделка побледнела и попятилась к стене.
Стражники, следуя кивку своего начальника, начали методично осматривать помещение. Они открывали шкафы, заглядывали под кровать, проверяли каждый угол. Я подошла к тумбочке у постели и взяла одну из трёх склянок.
– Вот, – показала мистеру Освальду, – здесь были те самые настойки.
Поверенный повертел бутылочку, понюхал.
– Отменно вымыто, – констатировал он. – Миссис Крейн, – обратился он к сиделке, – что было в этой склянке?
Старуха заломила руки.
– Л-лекарство, сэр. Для барона.
– А где само лекарство, то, что осталось?
– Я… я всё вчера помыла. Когда человек умирает, нужно очистить всё, чтобы душа спокойно ушла.
– Тогда надо было и в покоях прибраться, открыть окна, всё проветрить, – недовольно поморщившись, прокомментировал констебль. После прошёл вперёд и отдёрнул тяжёлую портьеру, давая утреннему солнцу заглянуть в комнату. Свет разогнал мрак, царивший в опочивальне, стало чуточку легче дышать.
Тем временем обыск продолжался. Стражники проверили под матрацем, за изголовьем кровати. Констебль простучал стены в поисках тайников.