Гулкий звук винтов грузовика, доносящийся сквозь корпус лодки, всё усиливался. В какой-то момент он достиг максимума и начал постепенно затухать. Увы, но до акустических приборов ещё очень далеко. И я в этом плохой помощник. В смысле, мне под силу сделать несколько существенных подсказок, но не более. Впрочем, если взять нужных людей, то полагаю, мне удастся направить их в нужную строну.

Звук винтов «Катарины» как-то разом затих. Мы не могли так быстро отдалиться от судна, значит, Ползунов выполнил требование японцев. Винты миноносцев мы не слышим, но легли ли и они в дрейф или причина в большом удалении, пока непонятно. Я иду по памяти, ориентируясь на свои выводы относительно курса и скорости противника.

Пора!

– Продуть балласт. Рули на всплытие. Всплываем на перископную глубину. Поднять перископ. Полная готовность к минной атаке, – разразился я серией команд, вызвав некоторое оживление.

Я приник к панораме перископа, который вскоре вынырнул из воды. Одновременно запустил съёмку. Не стоит забывать как о документальных фильмах, так и об учебных. Нам за короткое время нужно поднять боевую подготовку владивостокских подводников на качественно иной уровень. А иначе мои намерения по поводу обороны Сахалина так намерениями и останутся.

– Право пять, – приказал я, поймав в панораму миноносец, на который нацелился.

– Есть право пять, – отрепетовал рулевой.

Нас заметили, и носовое орудие отправило по перископу первую гранату. Выстрела я не слышал. Ощущение, словно смотрю немое кино. Короткая вспышка, лёгкий дымок от сгоревшего заряда бездымного пороха, а затем гулкий разрыв снаряда над головой. Не страшно. Нас сейчас и крупнокалиберный фугас не достанет, что уж говорить об этой мелочи. Разве только попадут в перископ, но я даже не представляю, как должно повезти японскому наводчику, чтобы попасть в движущуюся трубу диаметром едва ли в сто миллиметров.

– Так держать, – приказал я, поймав в прицел миноносец, не забыв учесть погрешность на инерцию лодки и отклик её рулей.

– Есть так держать, – отозвался тот.

– Первый аппарат. Пуск, – переключившись на минёров, в гарнитуру приказал я.

– Есть первый аппарат пуск.

Мина аккуратно вышла из решётчатого аппарата, и «Ската» привычно слегка повело. Я выждал немного, прикинул положение лодки и приказал:

– Право один.

– Есть право один.

– Третий аппарат. Пуск.

– Есть третий аппарат пуск.

Я выпустил и оставшиеся две мины, отправив их к цели веером. Миноносец небольшой и юркий кораблик. Не мой «ноль второй», но тем не менее достаточно сложная цель, чтобы надеяться на две торпеды. Поэтому и выпустил всё, что было. Если попаду, значит, оно того стоило. Если нет… надо будет думать, как выкрутиться из непростой ситуации.

– Право тридцать пять, – едва ощутив, что сошла последняя мина, приказал я.

Всплывать не спешил. Два трёхдюймовых орудия это достаточно серьёзно, и, не разобравшись с одним противником, нечего и думать цепляться с другим. К тому же против нас вполне могут задействовать и торпеды. Вот уж чего я не собирался сбрасывать со счетов.

Хорошо хоть, на перископной глубине мы для них недосягаемы, а потому можно не волноваться по этому поводу. Ну не используются пока торпеды на таких глубинах. Просто незачем. Возможно, вскоре что-то изменится, но это и не точно. К Первой мировой уровень развития подлодок останется пока ещё на зачаточном уровне. Даже «касатки» всё ещё будут на вооружении.

Я мысленно отсчитывал текущие секунды. Штурман не отрывал взгляда от секундомера, который держал в правой руке. Наконец на его лице появилось кислое выражение.

– Первая промах, – произнёс он. А после короткой паузы добавил: – Вторая промах.

Я это знал, так как чувство времени у меня развито очень хорошо. Абсолютная память открывает весьма обширные возможности. И в тот момент, когда я решил было, что и третья торпеда прошла мимо, сквозь водную толщу до нас донёсся мощный гулкий взрыв. Я же в перископ наблюдал, как в носовой части миноносца взметнулся огромный столб воды.

Четвёртая мина так же не попала в цель, но это и неважно, потому что кораблик начал быстро погружаться в воду, уходя в пучину на ровном киле. Я продолжал снимать, а потому запечатлел и момент взрыва котлов. Всё. Это однозначно конец.

– Рули на всплытие. Комендорам приготовиться. Ложкин, противник на три часа.

– Есть противник на три часа, – откликнулся артиллерийский комендор.

Я отвалился от перископа, быстро надел каску. Пришла пора разобраться со вторым японцем. И я очень надеюсь, что именно мы управимся с ним, а не наоборот. Если начнёт садить бронебойными, то выйдет кисло. Одна надежда, что самураи в этой войне делали ставку на фугасы. Очень надеюсь, что и командир «Асасио» придерживается этой же концепции.

Я сумел-таки прочитать название миноносца. Как и уже ушедшего под воду «Икадзучи». Получается, мы столкнулись со вторым отрядом истребителей. Занятно. Моей командой был выбит весь первый отряд, и сейчас мы взялись за следующий. Во всяком случае, пока счёт в нашу пользу.

Едва я подумал об этом, как по ушам неслабо так прилетело. Над водой как раз появилась рубка, и похоже, в неё-то и попала граната. Когда мы окончательно всплыли, получили второе попадание. Японцы, видимо, решили, что у нас какие-то повреждения, и если, обнаружив перископ, начали отворачивать, стремясь уйти, то теперь спешно поворачивали в нашу сторону. Вполне оправданно. Наша сила в скрытности и ударе из-под воды. Но коль скоро мы решили всплыть, то тут уж нам никто не виноват.

Ошибочка. Не успели мы даже взяться за рукояти, чтобы вскрыть крышки люков, как на палубе прогрохотала короткая очередь из пятистволки. Затем Ложкин внёс необходимые поправки и вновь нажал на гашетку. Я это видел уже после в материалах, отснятых на перископе орудия.

Каждый четвёртый снаряд был с дымным следом, что способствовало точности наведения. И Ложкин не подвёл. Если первая очередь прочертила строчку фонтанчиков недалеко от левого борта миноносца, находившегося в восьми кабельтовых от нас. То следующая прошлась серией разрывов от кормы к носу. А там и от носа до кормы. Потом несколько вспышек в районе ходового мостика и на артиллерийской площадке, достав командный состав, рулевого и обслугу трёхдюймовки.

Навредить кораблю эти снаряды не могли по определению. Из-за чувствительных взрывателей у них не было возможности даже наделать дырок в конструкционной стали надстроек толщиной не больше четырёх миллиметров. Чего не сказать о множественных мелких осколках, впивающихся в незащищённые тела моряков.

Каково, когда на ограниченном участке одна за другой рвутся несколько ручных гранат? То-то и оно. А тут, расстреляв короб на полсотни снарядов, Ложкин добился не меньше полутора десятков попаданий. Очень хороший результат, учитывая дистанционное наведение и качку…

Впрочем, я об этом узнал позже. Сейчас же, едва всплыли, как поспешил открыть люк с центрального поста и выбраться в ходовую рубку, где ещё не до конца стекла вода, отчего меня обдало ледяным душем. Едва высунувшись из люка, увидел дыру в стенке рубки. Хорошо хоть, она у нас проницаемая, иначе получили бы неплохую рваную пробоину диаметром миллиметров в сто. Тут такая струя ударила бы, что мама не горюй. На деле же дырка и дырка. Одно плохо, что в хорошую волну в неё будет плескаться вода.

Задерживаться не стал. Выбрался наружу и по лестнице спустился на палубу. К тому моменту кормовой люк тоже открылся, и из него уже выскочили матросы в бронеспасжилетах, касках и с патронными коробами в руках. Пятистволка уже замолчала, расстреляв запас в обширном бункере над казённой частью. Но это ненадолго.

Из носового люка так же выбрались комендоры, бросившиеся к безоткатке. Заряжающий открыл замок, подносчик нажал на кнопку, требуя подачи фугаса. Подхватил выскочивший из элеватора снаряд и вогнал его в казённую часть пушки. Ну да, это я озадачился механизацией подачи снарядов. С одной стороны, в лодке и без того тесно. С другой, я планировал активное использование артиллерии, и скорострельность тут не на последнем месте.

Пока заряжали орудие, я успел приметить, куда прилетел второй снаряд, и мысленно перекрестился. Вот как-то плевать на то, что я тут по воле единого информационного поля Земли. Его ведь тоже кто-то создал. И вообще недаром говорят, что на войне атеистов нет. К чему это я? Да к тому, что мой взгляд упал на развороченную крышку ниши, где у обычных «касаток» расположены минные аппараты, а у нас запасные торпеды. И слава богу, мы успели израсходовать все. Ибо граната прилетела как раз туда, где обычно находится боевая часть.

Я приник к прицелу. Японцы уже приходили в себя, и к носовому орудию бросился очередной расчёт, как, впрочем, и к пятидесятисемимиллиметровкам. Но в мои планы артиллерийская дуэль не входит. Только доминирование и унижение. Ну или уничтожение.

Баллистика нашей пушки мне отлично известна. Дистанция небольшая. А потому я добился попадания первым же выстрелом. Да ещё и положил фугас точно в основание трёхдюймовки, раскидав новый расчёт, уже готовый открыть по нам огонь. Три малокалиберки успели отстреляться по нам, но результат так себе.

Первый снаряд упал со значительным недолётом, два последующих взяли нас под накрытие, но рванули всего лишь рядом с бортом. Я услышал, как один из осколков вжикнул неподалёку от меня, а второй с тупым металлическим стуком прилетел в грудь заряжающему, уже вгоняющему в ствол следующий снаряд. Матрос лишь чертыхнулся, бросив недоумённый взгляд на прореху в спасжилете, под которым был надет броник.

Я отправил ответный привет, который рванул в основании второй трубы. Из пробоины повалили густые клубы дыма, затянувшие палубу. Пока японцы приходили в себя после взрыва, я отправил им очередной привет. А там ещё один и ещё.

Ложкин поднялся на палубу и, взявшись за маховики револьверной пушки, выдал очередь на пяток патронов. Три гранаты прошли мимо, две рванули на палубе. Следом ударила ещё одна очередь, и на этот раз по палубе прошлись уже четыре снаряда. Опять грохнул фугас. Миноносец серьёзно замедлился, мы же, закончив разворот, быстро сближались с ним.

Глава 7
Один раз – это случайность, второй – совпадение

– Казарцев, карабин, – приказал я, отстраняясь от орудия.

Хватит с «Асасио», ни к чему курочить миноносец, который я намерен ввести в состав первой эскадры. Наши лёгкие силы понесли серьёзные потери, а потому не помешает слегка восполнить их. Ну и заодно поднять дух защитников крепости, что совсем не будет лишним в свете последних неудач.

Хотя-а-а… кого я обманываю. У меня адреналин буквально клокочет в крови и требует выхода. Куда более логичнее было бы потопить противника, благо с нашими фугасами в этом нет ничего невозможного. Несколько попаданий по ватерлинии, что на такой дистанции не составляет для меня труда, и только пузыри пойдут. Но нет. Я хочу повторить свой успех. И не для того ли озаботился револьверной пушкой с дистанционным управлением.

Сигнальщик тут же возник рядом со мной, сунув в руки маузер. Я вскинул карабин, приникнув к прицелу. Качка, конечно же, присутствует, но меня такие мелочи не пугают. Уж что-что, а стрелять я умею. Да и дистанция сократилась до оптимальной.

У трёхдюймовки засуетились трое матросов, но не успел я их взять на прицел, как вездесущий Ложкин, уже перебравшийся за пулемёт на ходовом мостике, стеганул по ним длинной пулемётной очередью из РПГ. Двое сложились на площадку изломанными куклами, третий перегнулся через леера и выпал за борт.

Впрочем, и я без работы не остался. Один из матросов уже разворачивал минный аппарат, чтобы встретить нас торпедой, но не преуспел в этом, получив в грудь пулю из творения германского оружейника Петера Пауля фон Маузера. Вскинулся, словно вспомнил о чём-то важном, и замер в нерешительности, но затем сложился на палубу.