В ногах появилась резкая слабость. Войдя в кабинет директора, я еле дошла до стола и буквально рухнула на стул, стоявший там. Пересечение с Радовым будто стоило мне пол жизни. Глаза наполнились слезами, в горле встал ком, а грудь запекло от свинцовой обиды, горечи и злости на себя… За то, что так же екало. За то, что так же трепетало и болело.

Всего секунда, а я успела отметить каждую деталь: идеально сидевший костюм, подчёркивающий его властную осанку, бороду, которая стала гуще, под глазами пролегшие тени, которые делали взгляд грозным, мрачным. Даже не верилось, что между нами когда-то что-то было… И что я говорила этому мужчине: «люблю».

Стало страшно от мысли, что несмотря ни на что, он останется любимым. Эта встреча доказала: я не излечилась. Только пыталась убедить себя в этом.

Кабинет Виктора Дамировича, просторный и строгий, казался тесным от моих эмоций. Стеклянные стены отражали панораму набережной, где море волновалось под серым небом, а я – пыталась собрать себя по кускам.

Рано или поздно, здесь или в другом месте, это бы произошло. Я знала, что мы увидимся, но все равно не справилась… «Однажды я смогу» – пообещала себе. Смогу забыть его, не реагировать, смогу вырвать из сердца чувства, которые всё ещё цеплялись за меня, как корни старого дерева! Я вылечусь. Я должна.

Глава 2

Роман

Королев продолжал увлеченно рассказывать о перспективах сотрудничества, в условиях новых законов, которые вступят в силу с середины лета, но его слова тонули в белом шуме, заполнившем мою голову. Перед глазами застыло ее лицо – осунувшееся, с болезненной бледностью, словно высеченное из мрамора. Лишь взгляд, глубокий и раненый, выдавал потрясение, а хрупкие пальцы, побелевшие от силы, с которой она сжимала папку, резали сердце острее ножа.

– В общем, держим руку на пульсе, Роман Давидович! – бодро заключил Виктор, протягивая ладонь для прощального пожатия. – Мои юристы работают безупречно, так что, уверен, кардинальных перемен не предвидится.

Машинально ответив на рукопожатие, я коротко кивнул, едва удерживая маску невозмутимости.

– Договорились.

Хмуро взглянув на черный автомобиль бизнес-класса, припаркованный у входа в «СеверКонсалт», я направился к нему. Федор, мой водитель, уже распахнул заднюю дверь. Только оказавшись в салоне, на мягком кожаном сиденье, я позволил себе ослабить галстук и расстегнуть верхние пуговицы рубашки.

Давление в груди нарастало, сжимая ребра, как тиски. Делая короткие вдохи, я стиснул зубы, ожидая, пока отступит аритмия, которая в последние месяцы стала моим проклятым спутником.

– Роман Давидович? – голос Федора, осторожный, но встревоженный, пробился сквозь гул в ушах.

Я не ответил. Он обернулся и настойчиво спросил:

– Врача?..

Медленно выдыхая, я отрицательно покачал головой. Открыв глаза, схватил стеклянную бутылку воды с подставки и сделал несколько маленьких глотков.

– Едем, – глухо приказал.

Федор задержал на мне взгляд, но, не решаясь спорить, повернулся к рулю и включил передачу. Машина плавно тронулась, оставляя за спиной здание «СеверКонсалт» с его светлым фасадом и чугунной вывеской. За окном мелькали оживленные улицы проснувшегося города, но мои глаза лишь расфокусировано изучали стекло.

Я знал, что эта встреча станет испытанием. Но не представлял, что она буквально распотрошит меня… Я заслужил эту боль и стойко принимал каждую ее толику, каждый укол вины, раздирающий грудь. Я знал, что Наде будет больно видеть меня, что я не имею права вторгаться в ее жизнь. Знал, что мой день расписан по минутам, но не смог удержаться…

Месяцы я оставался на расстоянии, заставлял себя забыть, выжечь ее образ из памяти. Я думал, что справился и броня, возведенная вокруг сердца, нерушима! Но стоило Наде появиться во сне, как контроль полетел к чертям. Последние три ночи она приходила и звала меня. Ее голос эхом отдавался в пустоте, я пытался найти источник, но видел лишь силуэт, растворяющийся в темноте.

Сегодня я сломался. Под надуманным предлогом позвонил Королеву и сообщил, что приеду к нему в компанию. Он, конечно, не возражал – для него мой визит был честью. Но я преследовал единственную цель: увидеть ее. Хоть на миг, хоть издалека. В офисе я прислушивался к шагам, вглядывался в лица сотрудников, ловил обрывки голосов, надеясь уловить Надин. Уже потерял надежду, когда она вдруг вышла прямо мне навстречу.

Грудь сдавило, точно от удара кулаком, а по венам кислотой разлилась горечь. Моя Надя… Что я с ней сотворил? Она как будто изменилась не только внешне, но и на каком-то глубинном уровне. Отчуждение в ее осанке, непреклонность в опущенном взгляде, худоба, граничащая с хрупкостью, – все это резало без ножа. Ее лицо, когда-то сияющее теплом, теперь было маской, скрывающей боль. Я содрогнулся, осознав, во что превратил ее наш разрыв.

Моя девочка. Я поступил с тобой чудовищно. Я должен был наступить себе на горло и найти силы объясниться! Учесть твои чувства, отнестись бережно… Но я боялся, что не смогу тебя отпустить. Боялся, что одно слово, один взгляд – и не найду в себе сил разорвать эту связь! Я решил рубить сплеча, безжалостно, чтобы не оставить тебе надежд и не дать себе шанса вернуться.

Машина уже подъезжала к аэропорту, а мне никак не удавалось успокоиться. Грудь пылала от шквала эмоций: вины, тоски, ненависти к себе. Я лихорадочно искал способ облегчить это состояние, но его не существовало. Время не повернуть вспять, слезы, пролитые из-за меня, не восполнить. Все, что мне оставалось, – тонуть в последствиях своих решений и любоваться руинами, которые я возвел своими руками.

– Успеваем, Роман Давидович! – бодрым тоном уверил Фёдор, уловив, как я взглянул на часы.

Автомобиль притормозил напротив главного входа, дверь с моей стороны открылась и телохранитель из внедорожника, ехавшего позади, дождался пока я выйду из салона. Он сопроводил меня в здание аэропорта, переполненное людьми, затем, хорошо ориентируясь, довел к нужной зоне встречи прибывших пассажиров.

Замерев в центре холла, я принялся вглядываться в лица выходивших людей. Между тем, мысли продолжали кружить вокруг Нади и нашей первой встречи за долгие месяцы. Когда она застала меня с Ольгой в той развратной позе, для нее это выглядело предательством. Представить не мог, что я решу оставить это мерзкое впечатление, надеясь, что так – в ненависти, ей будет проще забыть меня… Теперь уже ни в чем не был уверен. Да и как можно объяснить, что я вовсе не пытался трахнуть бывшую жену, которая буквально с порога начала провоцировать меня странным поведением, а схватил ее за бедра, чтобы сдернуть со стола! Мое лицо было перекошено от злости, пальцы буквально оставили следы на ее коже, но женским глазам, еще и влюбленным, это не докажешь…

Внезапно взгляд уловил знакомый мужской силуэт, и губы невольно растянулись в улыбке. Теплые эмоции начали заглушать все остальное, давая мне моральную передышку. Светло-русые небрежно уложенные волосы, белая помятая футболка оверсайз, спортивные шорты, свисающие рюкзак, кеды с широкой подошвой – сын шел, что-то хмуро слушая в беспроводных наушниках, и утыкался взглядом в телефон. Поэтому до последнего не замечал меня.

В какой-то момент он, наконец, поднял взгляд, и его серьезное лицо тут же озарила кривая мальчишеская улыбка. Стянув наушники, Адриан ускорил шаг.

– Нифига себе сюрприз! – выразился он, раскрывая руки для объятий.

Прижав сына, я хлопнул ладонью по его крепкой спине. Всего несколько месяцев прошло с нашей последней встречи, а он, кажется, стал ещё шире. Да и выше… Когда-то этот пацан едва доходил мне до пояса, сейчас же наши головы были на одном уровне.

– Я тут мимо проезжал, решил проводить тебя, чтобы не заблудился, – не удержался я от подкола.

Адриан засмеялся. Раньше только глаза закатывал и фыркал, теперь уже как взрослый все воспринимал, еще и фору мне давал в ответ.

– Спасибо, папочка! – язвительно выдал. – У меня не настолько тугая память, но я рад, что ты нашел окно в своем жутко загруженном графике.

Я приобнял его за плечи.

– В своем жутком занятом графике я едва нашел форточку, так что идем! Поболтаем по дороге.

Следуя к машине, я успел расспросить сына о перелете и экзаменах, которые он сдал экстерном, чтобы провести лето в России.

– Соскучился по родине? – нарочито серьезным тоном поинтересовался, пропуская Адриана в салон.

Он усмехнулся.

– Как-то не успеваю соскучиться… Почти пол кампуса русских! Да и вообще, куда не пойдешь, обязательно откуда-нибудь донесутся родные маты.

Я затрясся от смеха.

– Слышал, есть такое. Ты голодный?

– Угу, че-то в самолете не зашло меню, – пожаловался сын, продолжая пялиться в телефон.

– Просто ты зажрался.

Он вскинул густые брови, убирая гаджет

– Не исключаю. Как у тебя-то дела идут?

– Идут – уже хорошо, – лаконично ответил.

– Как мама?..

Его голос стал осторожным, а в глазах пронеслись отголоски тревоги.

– Все хорошо, сын, – уверил я. – Всё под контролем, не волнуйся.

– Она ведь ходит к врачу? Мне ябедничала, что терпеть его не может…

– Ходит. У неё выбора нет. Кстати, он планомерно отменяет лекарства, что так же подтверждает положительную динамику.

Адриан кивнул и задумчиво посмотрел в окно, а я намеренно сменил тему. Тяжело было видеть, как его пробирают переживания от разговора о ней. Именно поэтому я не хотел, чтобы он знал о том, что произошло. До последнего считал, что в этом нет никакой необходимости! Но Ольга, в итоге, раскололась. Случайно или нет – не знаю. В любом случае сыну стало известно, о ее попытке самоубийства…

Единственное, о чем он не знал – это произошло в дату моего рождения, сразу после того, как я выгнал Ольгу из своего кабинета. И пригрозил, что если она еще раз приблизиться, я протащу ее за волосы через весь офис и вышвырну за дверь у всех на глазах.

Услышанное произвело впечатление. Вот только совсем не так, как я рассчитывал… Пока выяснял, куда делась Надя, пока Алексей искал её, бывшая жена приехала в свою недавно купленную квартиру и наглоталась таблеток, которые запила шампанским. Сестра Ольги обнаружила её на полу без сознания с пеной у рта. Она позвонила мне моля о помощи, и хотя я тут же отреагировал, до последнего считал, что это очередная уловка. Что Ольга не могла настолько отчаяться! Она любила свою жизнь, умела находить кайф даже в самые тяжелые времена.

Однако врачи подтвердили – бывшая жена выжила лишь чудом. Ей оставалось совсем недолго.

– Милый дом! – провозгласил Адриан, выскакивая из машины.

Отвлекшись от мыслей, я взглянул на часы и решил, что мне хватает времени, поэтому тоже покинул салон.

– Надеюсь, ты никому не сдавал мою комнату?..

– Кстати, забыл сказать, – выдал я серьезным тоном. – Последние месяцы в компании не ахти выдались, так что пришлось лямки подтягивать… Но это была очень приличная семья цыган! – уверил, наблюдая, как сын кривится и кивает. – Надеюсь, ты не против?

– Я всегда говорил, что надо съезжать отсюда…

– Зачем же? – удивленно откликнулся я на его ворчание. – Мой дом – твой дом!

– Да мне хоть комнату оставь без соседей, всего дома не надо!

Сын пребывал в отличном настроении, чему я не мог не радоваться. Как бы ни было, все равно невольно прислушивался к его тону, читал взгляд, присматривался к выражению лица. Может он и не знал всех обстоятельств, но точно догадывался, что могло подтолкнуть Ольгу нанести себе вред…

Она стала моим проклятьем. И обрекла нести груз вины не только перед ней, но и сыном.

Мы вошли в дом, и я замер в просторной прихожей, наблюдая, как Адриан, небрежно скинул на бархатную банкетку кепку и рюкзак. Будто и не уезжал никуда…