Нет, однажды я всё-таки приучу себя к порядку. Надо с Сажена пример брать: обещала – выполняй. Не зря же ищеец мне два года глаза мозолит – должен же от него быть хоть какой-то прок, кроме сомнительной уборки отдалённого уголка кладбища и морковных пирогов.

К счастью, справочник нашёлся на кухонном подоконнике. Заодно я прихватила и чистый справочник, и несколько грифелей. И, кажется, окончательно проснулась. И до обители упокойников – самого дальнего участка кладбища, – дабы не терять время, отправилась «мостом».

«Здесь проснувшихся «старичков» нет, – свистнул Ярь, когда я выбралась из «моста» среди раскидистых деревьев и склепов-ракушек. – Все проснувшиеся вчера – твои захороненные, и пяти лет не спят. Сейчас дремлют, но чутко. Кто-то наверняка согласится поговорить».

– Кто же тогда силу жрёт? – я натянула капюшон на глаза. – Четверть изо всех знаков выпил! За ночь!

«Ты же знаешь, что на острове лежат не все, – Ярь приземлился на бортик старого фонтана. – Самых опасных хоронили чуть дальше».

…на мелких островках вроде тех, с которого я вчера забрала Сажена. Во избежание. И многие такие островки давным-давно поглотило море. Никаким «мостом» туда не добраться.

«Я проверю тех, чьи склепы на поверхности, – просвистел помощник. – Но те, что под водой, мне недоступны. В крайнем случае есть древние ходы под землёй – во все склепы, даже в самые старые и глубокие. На любой затопленный островок можно попасть – первые смотрители умели обращаться с землёй. Всюду земляные коридоры сквозь море проложили, и они до сих пор целые. Следить за ними – моя обязанность. Но, Рдянк, я боюсь туда лезть. Даже я. Нахожу двери, заглядываю в коридоры, проверяю сон – и всё на том. Жутко там. Да, даже мне».

– Проверь тогда неспокойников и беспокойников, – попросила я. – На всякий случай.

«В коридоры тоже загляну, – пообещал Ярь. – Послушаю. Проснувшихся слышно издали. Вечером?»

– Да, давай перед сном знаки снова проверим, – согласилась я. – И с нашими беспокойниками пообщаемся. Вдруг они.

«Нет, не они, – веско возразил помощник и сердито встряхнулся. – Я знаю, сколько силы они поглощают даже перед зимой. Слишком много выпито. Пообщаться – да, но это не они. Что-то иное. Кто-то другой. Но иногда староспящему довольно пары-тройки глотков. Наш последний «старик» просыпался лет двадцать назад. Не помнишь?»

Я с сожалением качнула головой. Тогда дед считал меня слишком маленькой для смотрительских дел. Зря.

«Как проснулся, так и уснул, – пояснил Ярь. – За одну ночь вытягивал из святилища треть силы, если не больше, и дня четыре ворочался. А потом уснул и с концами. На третьем подземном кольце захоронен, среди упокойников. Твой дед лично его склеп опустил на глубину, когда близкие перестали приходить. Бодран его звали».

Я спряталась от дождя под ближайшей ракушкой, прислонила посох к стене и достала справочник. Так, Бодран-Бодран… А что мне, собственно, даст имя этого «старичка»? Ничего. В подземных склепах, конечно, жутковато, но я их никогда не боялась – спущусь, проверю, что уж. Вход в островное подземелье – из подвала моего дома, карты есть, и я в них понимаю.

«А стоит ли? – заметил Ярь, угнездившись на моём плече. – Не тревожить спящее почём зря – основное правило смотрителя».

Я пролистала списки – длинные, больше пятидесяти человек опасных «старичков» закреплено за Красным кладбищем, – и неохотно согласилась:

– Не стоит, конечно. Будем наблюдать обстановку. Варианта два – или сам уснёт, или наверх полезет. Или нормальным вылезет, или дурным. И в первом, и во втором случае упокоить его лучше наверху, создав новый, более мощный склеп. Не то волны силы остальных спящих растревожат, и тогда нам совсем хана. Мало нас слишком.

И не этого ли боится Красное? Что вылезет опасное, а мы вдвоём не справимся? Не поэтому ли оно кого-то… зовёт?

«Мне тоже кажется, что зовёт, – кивнул помощник. – Я уже третью ночь землю слушаю – точно зовёт. Ну и… думал, ты заметила».

– Ярь, ты опять? – укорила я. – Предупреждай о таком, ладно? У меня нет времени замечать всё. Я физически не могу везде успеть.

«Понимаю. Но ты должна научиться работать без меня, – серьёзно посмотрел Ярь. – Конечно, я всегда буду рядом. Подскажу, посоветую, поддержу. Но ты – старший смотритель, не я. Тебе принимать решения. И они должны исходить из твоих, а не из моих, наблюдений, замечаний и выводов. Путь лишь тогда твой, когда ты всё видишь и решаешь, а не кто-то рядом. Да, в большой опасности для тебя или Красного я ждать не буду – вмешаюсь. Но пока её нет – сама, Рдяна. Даже если тяжело. Ты всё знаешь и умеешь, осталось привыкнуть. И ты привыкнешь – как уже почти привыкла к посоху, хотя он тебе совсем не по «размеру».

– Ладно, замяли, – я поморщилась и сменила тему: – Всех «старичков» вспомнил?

«Нет, конечно, – помощник взъерошился. – Как ни странно, память сущности небезразмерна. Но список запомнил. Выясню, сколько опасных «стариков» захоронено на нашем острове, а сколько разбросано по мелким островкам. А склепы остальных можно найти в архивных картах. Помнишь Бодрана? Понаблюдаем с седмицу. Не уснёт – начнём волноваться».

– Как и Красное, да? – я убрала справочник в карман, вернувшись к насущному. – Кого оно зовёт?

«Пока не понимаю, – Ярь склонил голову набок. – Оно одинаково рябит ко всему – и к смерти старого смотрителя, и к рождению нового, и подзывая упрямого покойника, и окликая нового помощника. Мы не угадаем, из-за чего Красное тревожится, пока оно, то самое тревожное, не случится. Мы лишь узнаем, что оно случилось, когда земля уймётся».

– И снова наблюдаем то есть. Для начала надо понять, «старичок» или нет, – подытожила я. – Давай на облёт. Заодно посмотри, нет ли новых праховых. А потом слушай колокольчики. Сажен же должен прийти – наверное, после обеда. Встретишь?

Ярь снова кивнул и исчез в короткой алой вспышке.

Я пополнила мысленный список дел постоянным наблюдением за знаками святилища – да, два раза в сутки, – и вероятным шуршанием в архиве. Если это наш «старичок» и если он полезет наверх, надобно знать, кем он был при жизни и на что способен. Сила Сонных островов – не только в спячках покойников. Люди использовали её кто во что горазд, на ходу изобретая новые наговоры для чего угодно.

К счастью для нас всех, наговоры были по большей части бытовыми. Вывести водяную жилу наружу для очередного домашнего фонтана в ванной. Удобрить огород. Отправить посылку любого размера и веса. Убрать мусор. Уменьшить на время переноски большие предметы или облегчить тяжёлые. Основная сила островной земли – всё-таки притяжение и поглощение. Чего угодно. И именно те, кто умел с этим работать, считались опасными даже после смерти. Даже после десятилетий сна. Тем более после десятилетий сна. Воспоминания знаки тоже постепенно вытягивали вместе с излишками силы. А безумец всегда опасен – что живой, что мёртвый.

Я оглянулась на дверь склепа, прочитала имя упокоенного, порыскала по карманам и вытащила сложенную карту.

Так, пора за дело: поговорить с упокойниками и проверить склепы. Что-то всё-таки разбудило их – самых беспроблемных и спокойных моих подопечных. И не просто разбудило, а заставило покинуть склеп. Упокойники, даже большие любители пообщаться, выходят из склепов крайне редко. Вот неспокойники и беспокойники – те да, а упокойники – нет. И если бы сила в знаках кончилась, то проснулись бы все, как уже не раз случалось за эти пять лет. А они проснулись выборочно. Что тоже странно.

Из перечисленных Ярем ближайшая упокоенная – почтенная силда Душана. Надеюсь, она не против пообщаться. Вероятно, эти события как-то связаны – и больше двадцати одновременно разбуженных покойников, и опустошённые знаки, и тревога Красного. А если нет и во всём виноваты очаговые вспышки силы, я только за. Листву-то убирать не успеваю, куда мне ещё за проснувшимися «стариками» охотиться…

«Святилище от вспышек защищено», – вредно напомнил Ярь.

Ну да. Вспышки знаки поверить никак не могли.

Я отметила на карте склепы с пробудившимися и вспомнила – всех. Точно, все мои – всех я упокоила. Всем до пяти лет. И все беспроблемные (кроме трёх приснопамятных беспокойников, но и те не уходят далеко от своих склепов). И, само собой, все рядом. Выбор места, как на обычных людских кладбищах, здесь невозможен. Где смотритель положил – там и спи. Позже, когда прахом пойдёшь, лежи где хочешь или где родственники захотят похоронить. А у нас свой порядок: все свежие покойники должны находиться рядом. Так их проверять удобнее.

«Пробудившихся «старичков» не слышу. Если кто-то и проснулся, то лежит очень глубоко. Но есть ещё трое праховых среди неспокойников», – свистнул Ярь.

Ясно. Ускоряюсь.

Я свернула карту, натянула на глаза капюшон, прихватила посох и окунулась в ледяную морось. До склепа силды – пять минут бегом.

Бегом!

Красный туман путался в ногах, скрывая тропы. С мокрых ветвей противно капало. Я в считанные минуты продрогла и пропиталась запахом прелой листвы, поэтому к склепу примчалась быстрее обычного. Нырнула под ракушечный навес, провела навершием посоха по двери и, едва та распахнулась, шмыгнула в сухое тепло склепа. Сбежала по ступенькам вниз, в красноватый сумрак, и выдохнула.

Силда Душана не спала – маленькая, сухонькая, седенькая, одетая в серебристое платье с чёрной шнуровкой на вороте и рукавах, она лежала на отходном столе и что-то тихо напевала. И при виде меня бодро села.

– Деточка! – силда чуть не прослезилась. – Девочка моя! Ты уж извини за беспокойство, я стараюсь, но не спится!

– Доброе утро, – я откинула с головы капюшон и быстро подсушилась наговором «капля к капле», после сбросив водяной ком в фонтанчик у стола. – Сейчас разберёмся.

Покойникам не нужно ни есть, ни пить – шум воды их успокаивал и продлевал сон. А нам вода требовалась, чтобы омыть тело, если покойник явился неподготовленным. И больше в склепе ничего не было – фонтан, круглый отходной стол, красные факелы на стенах да тайники с личными вещами – перебрать свои сокровища, если не спится, вспомнить. Или же от семьи спрятать – навсегда. По своим причинам.

– Знаки в моём склепе целы и полны силы, – доложила силда Душана.

– Но что-то вас разбудило, – заметила я, внимательно изучая стол. – Наружу выходили?

– Да, – она покраснела. – Виновата, деточка. Вынесло.

– Вынесло? – задумчиво повторила я. – Объясните? Да вы ложитесь. Успокойтесь.

Силда Душана улеглась, закрыла глаза, подумала и тихо сказала:

– Знаешь, был у меня один случай при жизни… Пожар в доме. Ночью, когда все спали. Клянусь, деточка, я не помню ни криков, ни запахов дыма – но очнулась я тогда уже на улице. Вынесло меня. Вот как есть вынесло сонную от беды подальше. Соседи говорили, кричали под окнами – а лето, окна открыты, они громко кричали. Видать, во сне услышала, поняла, да не запомнила.

– То есть что-то вчера вас тоже напугало, – я хмуро кивнула. – Или звуки, или вспышки силы, или ещё что-то. А сейчас?

И верно: знаки в порядке. Стол в порядке. Всё в порядке – в видимом. И никаких последствий вспышек силы.

«Да, никаких, – подтвердил Ярь. – Глубинных – тоже. В этом смысле земля спокойна».

– И сейчас не спится, – просто ответила силда.

– Тревожно? – уточнила я. – Постарайтесь объяснить. Что это – последствия вчерашнего испуга, и вы до сих пор растревожены? Или же что-то не так здесь – в склепе? Не торопитесь. Прислушайтесь к себе. Послушайте себя. В вас это беспокойное – или вовне?

Силда Душана с минуту лежала молча, а потом прошептала:

– Знаешь, как жужжит что-то. Будто бы комар зудит – тихо-тихо, но так противно… В склепе это. Да. В склепе.