И вот Влада справлялась с дурацкими, но обязательными свадебными атрибутами, а при этом старательно делала вид, будто её не задело, что Багдасаров пристально и демонстративно наблюдал за тем, как она надевает всё это. Особенной отметки требовал факт, что удовольствия на его лице не наблюдалось. Только гневный румянец. И напряжение, которое заставляло смуглые скулы побелеть.

Чего она точно не ожидала, так это того, что с платьем лучше не станет. Помнится, на последней примерке Влада с трепетом и нетерпением ждала момента, когда Юра увидит её в белом. Тогда ждала, а теперь нет. Сейчас она этого боялась. Потому что едкие замечания не прекращались. Потому что презрение от Багдасарова так никуда и не ушло, а вот желание задеть, унизить, сделать больно – росло и крепло. И всю эту жгучую смесь он щедро лил поверх её головы. Не боясь осуждающих взглядов и пересудов, которые точно случатся. Не сейчас, конечно… но уже завтра, так точно! Радовало, что специалистов Юра тоже доставил из столицы, а не пригласил местных мастериц. В Москве каждый день – событие. И герои там каждый день новые, и зрители.

Вот и с платьем… не успели его внести, как последовал насмешливый упрёк.

– Белое? Серьёзно? – Не в меру громко и вызывающе удивился Багдасаров.

Он окинул Владу придирчивым взглядом с головы до ног, однобоко ухмыльнулся.

– Может, скажешь ещё, что девственница? – озадачился, но Влада решительно отмахнулась.

– Конечно! – возмутилась она и отсекла Багдасарова от платья, словно пытаясь защитить истинное произведение искусства.

– То есть какое-то воспитание тебе всё-таки привили? – не на шутку удивился Юра, правда, тут же исправился: – Обидно, что только половое!

Влада тупо не поняла, что последние его слова были сказаны не просто так. Не уловила, что нужно обидеться. Что это вовсе не удивление, а непрозрачный намёк! Она поняла потом. И вот тогда стало стыдно! Потому что Багдасаров так про неё не думал, а вот сказал намеренно! Чтобы унизить и подчеркнуть доступность! Чтобы продемонстрировать эту доступность всем присутствующим. Обида заклокотала внутри, и плечи Влады дрогнули. Она стояла к Багдасарову спиной, чувствовала его взгляд, улавливала приближение. И едва сдержалась, чтобы не вскрикнуть, когда Юра повёл носом у её открытой шеи.

– Девственница, значит… Ну, ну… – хмыкнул он, упиваясь собственной безнаказанностью. – Сегодня ночью лично проверю, – проговорил над её головой.

У Влады задрожали руки. А душа, так и вовсе сжалась в маленький упругий комочек. В горле что-то пересело, и вздохнуть не получалось. А Юра всё стоял и стоял. До дна выкачивал из неё силы! И в эти самые секунды истинно ненавидел. Её за пренебрежение, себя за то, что словил клин. Чеченская девчонка этого просто не стоила! И ожидаемо не оценила, на что ради неё пошёл большой человек.

– А, знаешь, Гаяне права, – вдруг проронил Багдасаров, так и не получив долгожданной отдачи, ну или вдоволь насытившись. – Видеть невесту в платье – плохая примета. Так что, малышка, дальше сама. И мой тебе дружеский совет: давай без глупостей.

У неё не хватило сил даже просто кивнуть! Влада смогла только сжаться под осторожным касанием, давая понять, что всё услышала. Багдасаров провёл пальцем по её шее. Прочертил невесомую линию от затылка вниз, до ворота халата. От его горячего, напряжённого дыхания зашевелились волоски, что выбились из причёски. Влада вдруг подумала, что напрасно стала к Багдасарову спиной! Но совершенно точно отдавала себе отчёт, что взгляд глаза в глаза могла бы и не стерпеть. Слишком хлёсткими были «удары», ведь словами тоже можно бить. Слишком острыми оказались замечания. На них Багдасаров был как никогда щедр.

И вот он ушёл, а Влада ещё долго не могла опомниться и прийти в себя. Она невидяще смотрела вперёд, на платье, которое когда-то так ей нравилось. А желание было только одно: достать клинок и располосовать белоснежный шёлк. Чтобы выйти к драгоценным гостям Багдасарова голой!

Это только казалось, что Влада стойко терпела все его слова. А сейчас вдруг стало ясно, что не терпела! Что каждое приняла в себя! И каждое её больно ранило! Потому что перед Багдасаровым Влада была уязвима! Не только он раскрылся вчера. Она тоже! Тоже! И теперь оказалась не в силах выгрести из души всё то дерьмо, которое он туда закачал!

Влада думала извиниться. Правда, думала… трёх часов для этого решения оказалось предостаточно. Только не знала как. Она бы и извинилась, стоило им лишь остаться наедине. Она бы всё объяснила! Но Багдасаров такого шанса не предоставил. Унижать ему нравилось больше. И топтать гордость нравилось, и смешивать юную невесту с грязью.

Влада сглупила, решив пойти за Асланом. И наказание за эту глупость стерпела достойно. Не возмутилась, когда Багдасаров замахнулся и ударил. И не стала напоминать о давнем заверении, будто в их семье бить женщин не принято. Заслужила, виновата. Но всё, что было дальше, оказалось ей не по зубам. Всё это оказалось сверх. А потому снести наказание было не под силу. Но открывать рот, чтобы себя защитить, ей не было позволено. Да и как это сделать, не понимала. У Влады недоставало опыта. А у Багдасарова не было никакого морального плава…

– Извините, но Юрий Михайлович попросил вам помочь… – Раздалось из-за спины, и Влада сжалась, вдруг вспомнив, что у её унижения были свидетели.

– А разве он умеет просить?.. – прошептала Влада, чувствуя, как боль пульсирует внутри. – Научился только раздавать приказы! – фыркнула, но тут же покачала головой.

Влада отдышалась. Торопливо и сбито. А потом решительно сбросила халат. Жалость к себе – последнее, до чего она может опуститься.

Глава 3

– Сестра для меня – это всё…

– У тебя теперь новое «всё»!

Машина неслась по городу с сумасшедшей скоростью. Оказалось, что для этой свадебной процессии перекрыли центральные проспекты города. На всю округу раздавались оглушительно громкие клаксонные сигналы. И все, кто до этого толпились и раздражались в неведении, сейчас радостно вскидывали руки в знаке приветствия и одобрения. Радости не было разве что между Владой и Багдасаровым. Только напряжение.

Когда невеста вышла в свадебном платье, благодарные зрители ахнули, а Багдасаров отвернулся. Он не хотел смотреть. А потом подошёл, перехватил её дрожащую ладошку и повёл к выходу. Букет, который, наверно, должен был подарить Владе, Юра так и сжимал в другой руке.

На улице с приглашающе распахнутой дверцей стоял белый лимузин. Не тот, плоский и длинный, так похожий на таракана, а какой-то старомодный и, что-то подсказывало, что жутко дорогой. К ЗАГСу планировалось ехать раздельно – догадалась она. Но Багдасаров не собирался расставаться с Владой и махнул рукой, предлагая лимузину отвалить и освободить место для чёрного монстра, скромно украшенного белыми и золотыми лентами.

Вопросов становилось только больше, эти вопросы прямо-таки читались на растерянных лицах родных и близких, но давать кому-то отчёт Багдасаров не собирался. Он с железобетонной уверенностью и, собственно, с таким же выражением лица стремительно шагал вперёд. И что Влада не поспевала, жениха беспокоило мало. А она, стиснув зубы и подобрав платье, семенила следом на дурацких каблуках и надеялась, что боль в колене всё же утихнет. Напрасно! Каждый шаг давался будто тяжелее предыдущего, но эмоции и впечатления следовало оставить при себе. И если ещё несколько минут назад внутри вскипала и бушевала злость, то сейчас вдруг выяснилось, что это Влада себе только придумала. Она не злилась. Она была опустошена. Опустошена язвительными замечаниями, уничижительными взглядами, ну и вызывающими насмешками, само собой.

Его касания не были наполнены даже показательной нежностью. Багдасаров не собирался играть на публику. Он… ею недоволен. И скрыть этого не хотел. И его недовольством юной невесте придётся, как минимум, подавиться!

Дверца авто хлопнула, едва Влада успела подобрать подол платья. Сам Багдасаров устроился на сидении рядом и душил, давил своим присутствием, своим тяжёлым настроением и всё тем же презрением. В горле пересохло и уже очень давно. Сглотнуть не получалось, прокашляться – тоже. Влада в принципе не хотела демонстрировать свою слабость. Она очень хорошо знала, что за слабость ей светит наказание. И дело даже не в отдельных личностях и героях. Это жизнь. И в ней ничего не меняется. Мир мужчин жесток, и если ты не готов его принять таким… что же, добро пожаловать в ад.

Но вот они неслись по проспекту, и Багдасаров вроде даже смотрел в окно… Главное, что не на неё! Влада же которую минуту пасла шампанское, что охлаждалось в ведёрке со льдом. Лёд интересовал особенно. Достаточным было только протянуть руку, чтобы подхватить полурастаявший кубик и затолкнуть его в рот. При определённой доле ловкости, сноровки и, конечно, везения…

– Не вздумай накидаться. Завтра в восемь у нас самолёт! – Прогремел голос Багдасарова.

Влада вздрогнула, глянула на него воровато, исподлобья, но нет, Юра всё так же рассматривал происходящее за окном. И вот именно сейчас желание глупо расплакаться подступило к самому горлу. Она была уязвима. Перед ним – особенно. А он это знал и добивал. По-мужски жестоко, расчётливо и грубо. «Лучше сдохнуть, чем попросить!» – дала себе Влада зарок и больше в сторону льда не смотрела.

Дальше был ЗАГС. Помпезно украшенные залы, музыка, а ещё лаваш и мёд в руках удивительно красивой, улыбчивой женщины. От вида угощений в горле запершило тут же, но отказаться не вариант. Некоторыми традициями не стоило пренебрегать в принципе. Багдасаров обошёлся без сватовства, сговора, выкупа, да и «одарил» семью невесты крайне щедро – ещё долго будут помнить. Венчания в списке мероприятий тоже не было – что Владе делать в православной церкви?..

В общем, лаваш с мёдом для сытой и сладкой жизни – считай, компромисс. И давилась она этим компромиссом от души. По языку разлилась сладкая горечь, в горле запершило, но тут же раздались тихие слова благословения, и откашливаться снова не пришлось. Если Влада умудрится испортить хоть что-то ещё… Да, примерно это внушал ей взглядом Багдасаров, пока она пыталась протолкнуть в себя ставший комом хлеб. Гаяне тоже благословила их. И бабушка Ани. А ещё мужчина, так сильно похожий на Багдасарова. Его отец… А с хлебом, выходит, встречала мама.

Минутки, чтобы представить Владу родителям, Юра отчего-то не нашёл. Ну, или не посчитал нужным, и это тоже не добавило уверенности. Чтобы сдержать слёзы, приходилось часто-часто моргать, да и улыбка выходила кривой и подавленной. Конечно, всё списали на волнение, конечно… И что Влада дважды споткнулась, и что едва не упала, когда закружилась, запульсировала болью голова. Багдасаров только грубо одёрнул её, приводя в сознание, а потом посмотрел… с такой злобой и ненавистью, что дыхание перекрыло.

Только перед самой церемонией, когда торжественная музыка уже доносилась из зала, их оставили наедине. Вступать в союз с такой тяжестью на душе Влада не хотела, а потому наступила на горло обиде и подняла на Багдасарова глаза.

– Юра, послушай… – робко попросила она, но в ответ получила только вызывающий смешок.

Не позволяя ему сделать шаг вперёд, Влада вцепилась в пышущую жаром ладонь.

– Он сказал, что знает, где Эль… Я не могла… Понимаешь, я не могла поступить иначе…

– Это что-то меняет? – не позволил Багдасаров продолжить. – Никто не знает, где она! – резанул Юра неприязненным тоном и жёстко прищурился.

– Но я не могла…