– Одно только твоё слово, и мои люди выбили бы из мальчишки правду, но подходящих слов у тебя не нашлось! – вызывающе упрекнул он, не позволяя как-то оправдаться. – Да что там… – Юра махнул рукой, глубоко поморщившись. – Ты и сама могла достать из мальчишки правду, вот только почему-то этого не сделала. Мне стоит знать, почему? Может, это ты хотела рассказать?

– Ты знал… – опешила Влада, не представляя, куда деть глаза.

Оказывается, пока она играла в шпионов и вынашивала какой-то там план, Багдасаров милостиво позволял ей забавляться. Примерно так. Наверняка под присмотром и совершенно точно под неусыпным контролем. Он в себе был уверен и, да, время играло на руку. Как деловой человек, Юра всё рассчитал. И сейчас, признавая эту простую истину, Влада попыталась до противного тупо оправдаться. Снова.

– Сестра для меня – это всё…

– У тебя теперь новое «всё»! – пресёк Багдасаров любые попытки объясниться, и Влада отступилась.

Она отвернулась и до невозможного жёстко расправила плечи, а подбородок вскинула так высоко, что сомнений в готовности не оставалось. Багдасарову было, что на это ответить, но вместо любых пустых слов он повёл Владу вперёд, чтобы прозвучали главные… Может быть, самые важные за сегодня.

В наполненном светом зале собрались только близкие. Чужой была лишь невеста. Сначала звуки казались чересчур громкими, а в один момент просто исчезли. И люди исчезли, и их улыбки. Чуть взволнованные, но неизменно счастливые. Влада не была уверена в том, что чувствует. Перед глазами пульсировало белое пятно, в ушах завис монотонный шум. В реальном мире держало только обжигающее тепло, что сковало ладонь. Чужое тепло, которое в один момент должно стать общим.

– Влада… – Вырвал её из оцепенения голос Багдасарова. Он сочился недовольством и явно был выдавлен сквозь зубы.

Белое пятно сузилось до мельчайшей точки, а перед глазами оказалось озадаченное лицо тётки-регистраторши. Влада сглотнула, бросила виноватый взгляд сначала на тётку, потом в тревоге на Багдасарова. Но стало только хуже. Паника подступила к горлу.

– Я согласна! – выдала она. Пожалуй, слишком громко.

Произнесла и захлебнулась подступившим волнением. Потому что явно говорила что-то не то.

– Я согласна… – повторила Влада, борясь с желанием втянуть голову в плечи.

Бросив беспомощный взгляд на Багдасарова, она торопливо затянулась воздухом. Юра напряжённо кивнул, и его глаза резанули пространство стеклянным блеском.

– Похвальное рвение, но тебя сейчас вот вообще не об этом спросили… – пробормотал он и чуть устало поморщился.

Влада теперь таращилась на него с очевидным испугом. Незнакомая ситуация буквально выбивала почву из-под ног. И поддержать её никто не хотел.

– Простите, я не расслышала вопроса… – как-то потерянно и совершенно беспомощно пробормотала она, не понятно, к кому обращаясь. А вот смотрела только на Багдасарова.

– Всё нормально, – сдержанно шепнул он и уверенно сжал её ладонь. – Всё хорошо! – заверил с вымученной улыбкой, а затем обратился к регистратору. – Я тоже согласен, – объявил и вздёрнул подбородок. – Мы ведь для этого всё и затеяли, верно? – подмигнул он Владе и притянул её ладошку к губам, чтобы поцеловать. – Дальше по плану что? Кольца? – выдал Юра с определённым намёком, и, казалось, все в зале выдохнули с облегчением.

Обменяться кольцами получилось без косяков. И даже дрожащие пальцы, что так и норовили выронить символ любви и верности, удалось взять под контроль. На радостях Влада растерялась и снова всё прослушала, а потому в момент, когда пришло время поцелуя, смотрела на Багдасарова с недоумением.

– Поцелуй, Влада, – шёпотом подсказал он. Такой весь правильный и собранный.

А она неправильная! И глупая, и страшно неловкая! Багдасаров успел прихватить Владу под спину, а другой рукой придержал локоток, но отчего-то медлил, не целовал. И смотрел так, что душа отчаянно колотилась, точно пойманная в клетку. Колотилась вместе с обезумевшим сердцем. Чтобы не удавиться нахлынувшим ужасом и не допустить разрастания робости, тревожности, смятения, Влада припала к его губам сама. Толкнулась вперёд и крепко зажмурилась, чтобы перетерпеть яркую вспышку боли, которая пронеслась от лица, к мозгу и дальше по телу стремительным жаром.

Губы Багдасарова оказались мягкими, упругими, но совершенно непослушными. Они буквально отказывались поддаваться её отчаянному напору! И не дарили ни тепла, ни ласки. Только волнение, точно как прежде, кружило голову и подрывало что-то трепетное в груди. Стук сердца заглушил любые другие звуки. Не сразу, но пришло понимание, что Багдасаров осторожничает. Он помнил, как выглядит её лицо под слоем макияжа. Он догадывался, что Влада испытывала. И, перехватив контроль, мягко и деликатно ласкал нетронутый уголок рта. Влада моргнула и застыла в нерешительности, потому что Багдасаров смотрел не то что в глаза, а в самую душу! И от этого взгляда становилось нестерпимо больно.

Вздрогнуть пришлось в момент, когда присутствующие зашлись в радостном гуле. Влада отстранилась и неловко пошатнулась в его руках, чувствуя явное нервное истощение. Что там закручивалось во взгляде Багдасарова, она не представляла. А какие мысли перетягивали внимание на себя, боялась даже предположить! Тут же со всех сторон посыпались поздравления, неуместно пышные и неподъёмные букеты. Кто-то несколько раз завис в опасной близости от её разбитой в хлам щеки, но Багдасаров не растерялся – отжал свой клок внимания и ловко пресёк все попытки приблизиться.

И в машине они очутились как-то быстро. Влада, казалось, не видела перед собой ни ковровой дорожки, ни бесконечных ступеней, по которым они совершенно точно поднималась.

– И что теперь? – робко спросила, стоило лишь машине тронуться с места.

Вот напрасно она решила, будто Багдасарова отпустило. Ничуточки! Ни капельки! А потому он опалил Владу насмешливым взглядом и, пошло улыбаясь, подмигнул.

– Банкет, первая брачная ночь и медовый месяц вплоть до полного взаимопонимания.

«Лучше бы не спрашивала!» – вспыхнула Влада гневом, а Юра снова усмехнулся, ведь высказать претензию она и не подумала. Значит, хорошо усвоила урок! Что ещё могло означать его незамысловатое высказывание, за время пути Влада мысленно набросала целый список. Начиная от невинного варианта с банальной привычкой и заканчивая неутешительными выводами, что послушания от непокорной жены можно добиться силой. Она имела на этот счёт личное мнение и готова была его высказать.

Накрутить себя вышло непроизвольно. Готовая обострить непростую ситуацию в любую секунду, Влада, казалось, даже дышала через раз. Только бы не упустить момент, когда Багдасаров снова фыркнет, недовольно цокнет или выкинет какой другой финт. Но он, как назло, реагировал подозрительно ровно, что со временем тоже начало подбешивать. И Влада вполне чувствовала в себе силы устроить разнос на пустом месте. А потом, вот, прямо в один момент всё это стало неважно. Они как раз вошли в банкетный зал.

Влада непроизвольно дёрнулась, но Багдасаров держал очень крепко. Он знал такую её реакцию. Он её предвидел. И взвинченная до предела психика дала вполне ожидаемый отклик: бежать. Со стороны, наверно, выглядело забавно, а в реале Влада на полном серьёзе начала медленно оседать. Багдасаров к тому времени «включил» богатого и успешного. Сногсшибательную улыбку, пожалуй, можно было оценить с другого конца огромного зала. Он подхватил красавицу-жену под спину и со всей готовностью принялся демонстрировать, насколько счастлив заполучить её. То, что происходило между ними сейчас, можно было принять за страсть. Можно было принять за сумасшествие, за агонию! Это желание смотреть, касаться, чувствовать друг друга… И только Влада знала, что Багдасаров не целует, что он зло выговаривает ей в губы упрёк. Выдержанный и приправленный специями.

– За утреннюю выходку тебя убить мало, – безумно улыбаясь, заверил он и, наслаждаясь эффектом, закрыл глаза, втянул в себя запах белоснежной кожи. – Но только сейчас, когда ты видишь это, когда можешь оценить весь масштаб возможной катастрофы… – Пальцы небрежно коснулись губ, аккуратного подбородка, прошлись в миллиметре от разбитого лица. – Только сейчас эти слова что-то, да значат.

– Прости… – выдохнула Влада, но Багдасаров едва уловимо покачал головой. Они не в расчёте.

– Не-ет, – рассмеялся Юра этой очаровательной наивности. – Шутишь?! – вскинул он брови, будто забавляясь. – Придётся потрудиться, милая. Чтобы ни у кого в огромном зале и сомнения не возникло, будто меня можно не любить.

– Юра, я не хотела, чтобы вышло так…

– Никто не хотел, малыш. А я, так, наверно, не хотел больше всех! – прищёлкнул Багдасаров зубами, сжимая её затылок до боли. – Я видел, я знаю: ты хорошая актриса. Твоему вчерашнему представлению мне пришлось аплодировать стоя. Ну а сегодня твоя очередь.

На этом он повернулся к ликующей толпе. К толпе, вашу мать! Без преувеличений. Багдасаров повернулся и продемонстрировал сцепленные в замок пальцы. Так выглядит победа над здравым смыслом. Так выглядит победа над одной маленькой гордой девчонкой. И символ этой победы блестел сейчас на его правой руке.

– Сколько же здесь людей… – невольно ужаснулась Влада, пытаясь выхватить лица, моменты.

– Минимум тысяча, – пожал плечами Багдасаров, привыкший быть в центре внимания.

Они спускались в зал, будто в огромную чашу, заполненную улыбками, восторгом, предвкушением. Люди расступались, образуя для новобрачных небольшой проход. И поздравляли, поздравляли… и аплодировали. Кто-то хлопал Багдасарова по плечу, кто-то пожимал ему руку, кто-то тупо выкрикивал ценные советы на первую брачную ночь. «Неужели рассчитывали его ещё чем-нибудь удивить?..» – фоном пронеслись у Влады собственные мысли. А ещё все тянули руки, чтобы посыпать им с Багдасаровым на голову деньги. Звонкие монеты и хрустящие купюры. Сыпали щедро, от души! И заиграла музыка… ведь монетой принято осыпать в танце.

Это был первый танец молодых. Конечно же, вальс. Юра вёл легко и непринуждённо. Правда, ни «догнать» его, ни, уж тем более, соответствовать, не вышло. Но ничего… если до кого-то плохо доходит, не грех и повторить. Два раза, три… кто больше?! Чтобы даже хромой, даже безногий вошёл в ритм! И ещё разок, желая закрепить. Под оглушительные аплодисменты в такт.

Пары рядом сменялись, уступая место друг другу, а Багдасаров всё кружил, выгоняя из Влады дух. И смотрел так, что сердце замирало. Смотрел и душил. Смотрел и давил. Смотрел и топтал! Голубые глаза то наполнялись слезами, то высыхали начисто. А удары пульса давно заглушили звук музыки.

– Юра, я больше не могу, – попросилась Влада севшим голосом.

Багдасарову было неинтересно, но танец всё равно оборвался вдруг. Хватило одного неловкого шага. Достаточным оказалось оступиться на монетах, которыми, казалось, сейчас был усыпан весь пол. Упасть было не суждено. Подхватив Владу на руки, прижав её к груди очень крепко, Багдасаров продолжил кружить. Кружить, глядя в глаза и отсчитывая удары её сердца. Будто так и задумано!

– Разве я могу отпустить тебя? – судорожно прошептал Юра, словно и сам ужаснулся этой мысли. А Влада вцепилась кулачками в лацканы его пиджака и жадно тянула к себе, заставляя приблизиться. Гости взорвали зал аплодисментами. Показательные выступления пришлись им по вкусу.